Опричник. Том 2

Демченко Антон Витальевич

Укрывавший нас купол исчез без следа, и председатель федерации скрылся за массивной, потемневшей от времени дверью ратуши. Да так споро, что мы едва успели с ним попрощаться в ответ.

— Как-то странно зрители отреагировали на твоё представление, — заметила Ольга, когда наша компания устроилась за столом в знакомом бирхаусе и зашуршала меню в ожидании, пока к нам присоединится будущая чета Бестужевых и остававшиеся в отеле под их присмотром Анна с Ингой.

— В смысле? — не понял я.

— Мы думали, что твой возраст вызовет ажиотаж, но… — вместо Оли на мой вопрос ответила Елизавета. — Но, по

сравнению с удивлением от самого факта появления новой личной школы, реакция на твоё появление была почти… да почти никакой. Да они больше на слово «гранд» стойку сделали, чем на возраст этого самого гранда!

— Ничего удивительного, — пожал я плечами и… обведя взглядом учениц, щёлкнул пальцами. — Вот, кстати, попробуйте понять, почему подавляющее большинство гостей так «странно» отреагировали на мой возраст. Подсказка: это задание учителя — ученикам.

— Значит, дело в Эфире, — задумчиво протянула Оля, переглянувшись с Посадской. А вот отчего-то притихшие близняшки, кажется, вообще не отреагировали на наш диалог. Впрочем, они с самого нашего прощания с председателем Вармой как-то выпали из общей беседы и, кажется, «возвращаться» не собирались.

— Гости тоже эфирники, — поддержала мою жену Елизавета.

— Как и мы, — фыркнула Ольга. — Но… мы-то к Кириллу привыкли, а они…

— Стоп-стоп-стоп, — после минуты сосредоточенного молчания произнесла Лиза. — Мы привыкли, а они — нет. Но при этом ничего необычного в возрасте наставника тоже не увидели.

— Белиберда какая-то… — нервно повела плечами Оля и остановила взгляд на сёстрах Громовых. Слишком молчаливых сёстрах. — Мила, Лина, а что вы думаете по этому поводу?

— М-м… — Лина вынырнула на миг из своих размышлений, переглянулась с недоумённо хлопающей ресницами сестрёнкой, выглядевшей так, словно её только что разбудили, и медленно произнесла: — Я думаю, у нас слишком мало опыта в подобных вещах. Всё же, мы учимся не так давно…

— Точно! — хлопнула в ладоши Посадская. — У нас не хватает опыта, и мы смотрим на происходящее с точки зрения обычных людей! До сих пор. А эфирники…

— Их восприятие изменено благодаря постоянно практикуемым сенсорным техникам, ты это имеешь в виду? — подхватила Ольга, и Лиза довольно кивнула. Жёнушка же повернулась ко мне. — Кирилл, а сделай, пожалуйста, то же самое, что ты проделал на полигоне во время представления.

Почти догадались! Я ухмыльнулся и… отпустил Эфир, до того укрывавший меня своеобразным пологом, отчего по залу словно волна горячего воздуха прокатилась. Ударная… ага. Понятное дело, что в реальности она никого не обожгла и с ног не сбила. Да что там, обычные люди и даже одарённые стихийники, присутствовавшие в зале бирхауса, наверняка её и не почуяли. А чувства эфирников… их описать довольно сложно. Ну не предназначена обычная речь для передачи таких ощущений. Не придумал никто соответствующих слов и образов.

— То есть, — медленно заговорила Елизавета, словно бы «принюхиваясь» ко мне. — Ты сделал что-то, из-за чего больше полагающиеся на эфирную сенсорику зрители восприняли твой возраст как нечто само собой разумеющееся, не выбивающееся из логики происходящего, так? Это что, какая-то маскировка?

— Н-нет, — с некоторой неуверенностью, но всё же Ольга возразила. — Не

похоже на маскировку. Скорее, наоборот. Сейчас я ощущаю Кирилла куда ярче. Даже в эмпатии…

— Ощущение… ощущения… — Лиза перевела взгляд с меня на Ольгу, потом обратно. А потом уставилась на вновь выпавших из разговора близняшек. — Поняла!

Я с интересом кивнул Посадской, мол, излагай. Но та сначала дёрнула мою жену.

— Что? — нахмурилась Оля.

— Попробуй ощутить сначала меня, потом Громовых, а потом Кирилла. Только без этих ваших эмпатических штучек. Чисто на сенсорике. Слушай Эфир!

— А… — Оля на миг зависла. Взглянула на Лизу, потом на меня. Потом на Громовых… снова на меня. — О!

— Вижу, вы почти догадались, — я покрутил головой и, найдя в зале человека, которого точно видел в первых рядах гостей на выступлении девочек, указал им на него. — Вот вам ещё одна подсказка. Попробуйте прочувствовать вон того господина в сером ифу. Только не переусердствуйте, он тоже эфирник. Почует ваш интерес, может обидеться. А нам и одной ссоры на пустом месте хватит, не находите?

— Угу…

— Ага… — пробормотали Лиза с Олей.

— Кирилл плотнее, — тихо произнесла Посадская спустя несколько секунд.

— А мы по сравнению с ним вообще полупрозрачные какие-то, — вслед за ней вздохнула Ольга. Девушки переглянулись и…

— Опыт, — произнесли они хором и уставились на меня.

— Что?

— Мы правы? — точно так же в унисон спросили ученицы.

— Почти, — я откинулся на спинку тяжёлой скамьи. — Точнее, именно вы правы. Чем больше опыта, знаний, умений, контроля, в конце концов, тем плотнее эфирное тело человека. Так есть. Но последователи классических эфирных школ считают, что по насыщенности эфирного тела собеседника можно определить его возраст и примерный уровень сил. Заметьте, не умений, а сил! Спорное утверждение, таящее в себе сундук исключений и вагон противоречий, но оно бытует среди эфирников.

— Которых среди зрителей было большинство, — понимающе кивнула Оля.

— Там, на полигоне, ты отпустил свой Эфир, и, прощупав его сенсорикой, зрители пришли к выводу, что ты старше, чем кажешься, — договорила за ней Лиза. — Так?

— Именно, — подтвердил я их умозаключения. — Учитывая же, что опытные сенсоры давно привыкли полагаться на свои техники больше, чем доверять данным им от рождения органам чувств, никаких противоречий они не «увидели». Гранд есть? Есть. Личное эфирное тело соответствует рангу? Соответствует. А что выглядит он, как недоросль… так половине присутствовавших на полигоне магистров больше тридцати-сорока лет на вид не дать, хотя у тех уже давно внуки школу закончили. Что уж про гранда говорить, верно? В общем, вы молодчинки, с заданием справились. Выводы, надеюсь, сделаете сами.

Наш импровизированный урок прервало появление понуро бредущего под руку с довольно улыбающейся Машей Леонида и выписывающих вокруг этой парочки круги двух неугомонных малолеток. Чую, достали они Лёнечку за прошедшие полдня. Ой, достали!

Впрочем, завидев нашу дружную компанию, Бестужев просветлел и даже шаг прибавил. Понял, что кончились его мучения, бедолага. Осознал…

— Итак, сколько у нас сегодня поводов для праздника? — спросил он, рассадив «своих» дам, и устроившись рядом с Вербицкой.