Опрометчивое пари
Шрифт:
— Думаю, нет. Но, если судить по его игре в «Сне тьмы», женщина, которой посчастливится переспать с ним, не будет выглядеть так, как ты, Санди. Взгляд у нее будет не такой холодный и гораздо менее невинный.
— Невинный? С чего это… — Санди оборвала очередную гневную реплику и резко отвернулась. — Этот разговор совершенно бессмыслен, мама.
— Не уверена, что я с тобой согласна. Мне он показался в высшей степени интересным. Пожалуйста, позвони Дэмиону Тэннеру. Мне бы очень хотелось пообедать с ним сегодня вечером.
Санди неохотно пошла к телефону. Чем больше она думала об этом
— Думаю, нам лучше было бы позвонить Скотту Форману, — предложила Санди, надеясь, что голос ее не звучит очень встревоженно. — Ведь он все-таки режиссер твоего следующего фильма, а ты оставалась в Риме с самого Рождества. За это время, вероятно, появилось множество вещей, которые вам, наверное, нужно обговорить.
— Скотт виделся со мной в Нью-Йорке, — неуступчиво ответила Габриэла. — Да и вообще, я предпочитаю пообедать с Дэмионом Тэннером, так что, пожалуйста, позвони ему. Скотт — прекрасный режиссер, но скучнейший человек. Как и твой отец. Может, это свойственно всем режиссерам — они талантливые люди, но страшные зануды.
Санди не отреагировала на слова матери. Дрожащим пальцем она набрала номер кабинета Ричарда Хоукинса и попросила секретаршу отца дать ей телефон Дэмиона. Еще более неохотно она позвонила Дэмиону домой. Она даже не знала, радоваться ей или огорчаться, когда он сам взял трубку.
— Говорит Дэмион Тэннер. Санди откашлялась.
— Э-э… Привет, Дэмион. Это Санди. Санди Хоукинс.
После короткой паузы он отозвался:
— Привет, Санди.
Его голос звучал явно неприветливо.
— Я думала… — Она снова откашлялась. — Дэмион, я думала, не захотите ли вы сегодня вечером со мной пообедать.
Еще одна пауза, на этот раз более длинная.
— Почему? Вам нужно сделать еще какие-то записи для вашей статьи? Она прикрыла глаза.
— Нет. Подготовка… подготовка моей статьи уже закончена. Я звоню потому… потому что моя мать приехала в Лос-Анджелес и очень хотела бы с вами встретиться.
— Ясно. — Если бы Санди знала его немного хуже, она могла бы решить, что в этом отрывисто брошенном слове прозвучало чуть заметное разочарование. — Естественно, я буду счастлив встретиться с Габриэлой Барини. Я всегда считал вашу мать по-настоящему гениальной актрисой.
— Спасибо. Очень любезные слова. Вы не будете возражать, если мы не будем откладывать нашу встречу? Моя мать еще не перестроилась с нью-йоркского времени.
— Конечно. Куда и когда мне за вами заехать?
— Я звоню из отеля «Бел Эйр», но мне нужно вернуться к себе, чтобы переодеться. Я могу подвезти мать в тот ресторан, который вы выберете. Только назовите время и место.
— Я сам заеду за вами в семь, — предложил Дэмион. — И потом мы вдвоем заедем в отель за вашей матерью. Вы согласны, Санди?
Санди глубоко вздохнула, надеясь, что Габриэла не заметит, как у нее пылают щеки.
— Я буду ждать вас внизу, — сказала она. — И спасибо вам, Дэмион. Я знаю, что моей матери будет очень приятно с вами пообедать.
— А как насчет вас? — негромко спросил он. — Вам будет приятно со мной встретиться, Санди?
— Конечно, — ответила она хладнокровно, вопреки отчаянно бьющемуся сердцу. — С вами бывает очень занятно, Дэмион. Увидимся в семь.
Она повесила трубку, не дожидаясь его ответа.
Санди вдела в уши сережки и взглянула на себя в зеркало. Изящные веточки филигранного золота приятно холодили ее пылающие щеки, шея под темным каскадом волос казалась неожиданно хрупкой. Она немного побрызгалась духами, все еще глядя в зеркало, хоть и не могла бы сказать, что именно рассчитывала там увидеть.
Еще в старших классах школы она поняла, что никогда не сможет тягаться с чувственной средиземноморской красотой матери, но она надеялась, что сегодня Габриэла не сможет безнадежно ее затмить. Она выбрала зеленое шелковое платье, которое вспыхивало радужным огнем под лучами света. Туфельки на высоком каблуке выгодно подчеркивали стройность ее длинных ног и изящество лодыжек. Она скорчила своему отражению укоризненную гримаску, не понимая, почему вдруг начала так беспокоиться о своей внешности. Если только она не завернется в мешковину, никто не обратит ни малейшего внимания на то, что на ней надето, когда она будет сидеть за одним столиком с двумя такими сверхзнаменитостями, как Габриэла Барини и Дэмион Тэннер. Она взяла шелковое пальто, подходившее в тон платью, и выключила свет в спальне. Пора прекратить тратить время на бесполезные сожаления и спускаться вниз.
Дэмион приехал ровно в семь. После стольких лет общения с людьми Голливуда, для которых характерно чрезвычайно свободное отношение ко времени, его неизменная пунктуальность не переставала ее удивлять.
— Вы сегодня прекрасны, — негромко сказал он, подойдя к ней. — Я впервые вижу вас не в сером или бежевом.
В эту секунду Санди поняла, почему столько времени потратила на сборы, — и причины ее поведения не имели никакого отношения к Габриэле!
— Спасибо, — глуховато ответила она. — Я еще ни разу не надевала это платье, так что я рада, что оно вам понравилось. — Она быстро ему улыбнулась. — Я очень вам благодарна за то, что вы с такой готовностью согласились с нами встретиться, Дэмион. Это ваш астролог вам посоветовал провести сегодняшний вечер в нашем обществе?
Его взгляд на секунду задержался на ее губах.
— Нет, — ответил он. — Это был один из тех редких случаев, когда я принял решение совершенно самостоятельно.
Шофер открыл дверцу машины, и они устроились на заднем сиденье лимузина.
Оно было рассчитано на четыре человека, так что их тела разделял чуть ли не метр мягкой кожи.
— Я в конце дня виделся с вашим отцом, — сказал Дэмион. — Он упомянул, что Габриэла приехала в Лос-Анджелес, чтобы проконсультироваться с врачами. Надеюсь, что у нее нет ничего серьезного.