Опустошенные души
Шрифт:
Моя грудь опустела, когда я уставился на него. — Я знаю, что это было сделано не из плохих побуждений, Фабиан. Как бы ты ни хотел видеть в себе тьму, в тебе так много хорошего, если бы только ты почаще выпускал его наружу.
— Как ты думаешь, Чикоа сможет когда-нибудь простить меня? — прошептал он, его глаза горели отчаянием.
— Я думаю, тебе нужно попытаться исправить то зло, которое ты ей причинил. Но ее прощение зависит от ее собственных чувств.
— Я чертовски облажался. — Он опрокинул бутылку в рот и начал прихлебывать.
Когда он дошел до середины, я
Он выронил бутылку, и она разбилась вдребезги.
— О черт… извини, — сказал я.
Фабиан неловко засыпал осколки землей. — Нет, это ты прости. — Он опустил голову.
Я схватил его за плечи, тряся чересчур сильно. — Тебе нужно взять себя в руки. Иди и разберись с этим. Я знаю, что ты можешь. — Я обхватил его лицо обеими руками, и его губы сморщились, так как я держал его слишком крепко.
— Но что, если я не смогу? — спросил он сквозь сжатые губы.
Я отпустил его, смех вырвался из моего горла, и он неуверенно присоединился ко мне.
— Ты можешь, — настаивал я. — Ты Бельведер. Ты лажаешь, а потом исправляешь. Это то, в чем мы преуспели.
— Это правда, — сказал он с надеждой. — Сначала Монтана ненавидела тебя, не так ли? Как тебе удалось заставить ее полюбить тебя?
— Дело не в том, чтобы заставлять кого-то что-то делать, Фабиан, — сказал я, и мое веселье угасло, когда я вспомнил, как она когда-то смотрела на меня. Как будто я был чумой на Земле. — Но… Я впустил ее, шаг за шагом, я пытался показать ей, что я не такой мудак, каким она меня считала. И, честно говоря, я был мудаком. Но каким-то образом она сделала меня лучше. Она открыла во мне ту сторону, о которой я давно забыл.
— Именно это Чикоа однажды сделала со мной, — вздохнул Фабиан. — А Келли помогла мне вспомнить об этом сейчас. В каком-то смысле связь, которую наложили на нас боги, помогла мне понять, как многого я лишился. Как много я упустил, так глубоко пряча свои эмоции все эти годы. Я хочу снова любить, Эрик.
— Ты будешь. — Я смотрел на него, и мое сердце смягчилось в груди. Обычно Фабиан открывался мне больше, чем другому нашему брату и сестре. Мы всегда прикрывали друг друга, хотя и не всегда сходились во взглядах. Последние несколько месяцев я был убежден, что он мой враг, но теперь я был уверен, что мы наконец-то возвращаемся к нормальной жизни. Я хотел, чтобы он помирился с истребителями и однажды нашел кого-то, кого снова полюбит. Он заслуживал счастья.
Я заключил его в крепкие объятия. — Я скучаю по тому, что было раньше.
— Я тоже. — Он прижался ко мне. — Когда я увидел, как ты спаррингуешь с истребителями ранее… Я так приревновал. Это было глупо. Но ты мой лучший друг, Эрик. И они забирают тебя у меня.
— Никогда. — Я покачал головой, ткнув пальцем ему в грудь, и он отшатнулся на несколько шагов. — Мы всегда будем братьями. Но, Фабиан, они не так уж плохи. Мы провели все эти годы, ненавидя друг друга, что до сих пор не обменивались ни единым словом, кроме угроз. И после того, как
Фабиан кивнул, когда мои слова дошли до него. — Мы с Магнаром не можем сойтись во взглядах. Не после того, что случилось с Келли.
— Что ж… Я знаю, что у тебя с ним проблемы, но почему бы тогда не попробовать поговорить с Джулиусом?
— Я мог бы это сделать, — согласился он, и в его глазах блеснул огонек надежды.
Я хлопнул его рукой по спине, направляя к дому.
Мы направились в дом и вернулись в гостиную, где музыка гремела громче, чем раньше. Кларисса терлась о Монтану, и я ухмыльнулся при виде того, как они двигались в такт. Магнар и Келли, казалось, забыли, что у них есть зрители, потому что она оседлала его на диване.
Я подтолкнул Фабиана к Джулиусу, который пялился на Клариссу, откусывая огромные куски от сэндвича. Я последовал за Фабианом через комнату, и Джулиусу потребовалась секунда, чтобы заметить наше приближение.
— Привет, — натянуто сказал Фабиан.
Джулиус проглотил последний кусочек сэндвича и, подняв брови, посмотрел на Фабиана. — Что?
— Я подумал, мы могли бы выпить несколько шотов, — предложил Фабиан, и крошечная часть моего мозга подсказала мне, что это плохая идея. Другая, более дикая часть меня, которая высвободилась за последние несколько часов, сорвала с моих губ следующие слова. — Черт возьми, да.
Я помчался на кухню, врезавшись в табуретку и разнеся ее на сотню осколков.
— Я верну тебе деньги, — пробормотал я стулу, но на самом деле мои слова предназначались Чикоа. Я заметил бутылку текилы у раковины и схватил ее, прихватив из буфета три стопки для шотов, прежде чем поспешить обратно в гостиную.
Джулиус и Фабиан опустились на колени перед кофейным столиком, и я опустился рядом с ними, поставив бутылку на стол рядом со стопками.
— Ооо, у нас тут шоты? — Чикоа упала на колени рядом со мной, жадно глядя на текилу.
Я ухмыльнулся, довольный, что ее не обеспокоило, что я взял бутылку без спроса, но я решил не упоминать о стуле, который я уничтожил.
— Подождите. — Чикоа вылетела из комнаты, через секунду вернулась с еще одной стопкой и снова опустилась на колени рядом со мной.
— Ладно, давайте поиграем в «Скорее всего», — невнятно пробормотал Джулиус.
— Это что? — Спросила Чикоа.
— Мы делаем заявление, и тот, за кого группа проголосует, что именно он с наибольшей вероятностью сделает это, должен так поступить, — объяснил Джулиус.
— Я начну первым, — сказал Фабиан, и я понадеялся, что это снова не зайдет на опасную территорию. — У кого больше шансов переспать сегодня вечером?
— Эрик, — объявил Джулиус, и я пожал плечами, ухмыляясь.
— Согласна, — сказала Чикоа, холодно взглянув на Фабиана.
Я налил шот в стаканчик и залпом выпил, острый привкус алкоголя разлился по моей груди.
— Кто, скорее всего, помирится с Фабианом? — Я с кривой усмешкой перевел взгляд с Чикоа на Джулиуса.
Чикоа покачала головой, хотя и рассмеялась при этом.