Опустошенный север
Шрифт:
— Забыла?
— Ингвар, я уже столько лет здесь. Целая жизнь!
Ксения путано рассказала, что помнит о родителях, о брате, грустит о них, но они где-то, а её сложившаяся семья рядом. Не стала она говорить о том, как внушала ей Софи о строжайшей секретности, потому что считала её правой. Не девочка, чтобы при влюблённости выдавать свои опасные тайны.
Сейчас рассказала бы, потому что не только любит, но и верит, но смысл? Если бы служители не прищучили, не стала бы смущать ум мужа. Теперь он не будет считать её оригинальной, неординарной, всё будет списывать на её иномирность. Вздохнула.
Любовь, это прекрасно, но хочется, чтобы были поводы восхищаться, удивляться, обалдевать от приятных неожиданностей. Раньше она с гордостью принимала комплименты о своём уме, теперь же они вроде как обесцениваются. Одно дело самой что-то придумать, а другое взять чужой опыт. Ксения совсем поникла.
— Ласточка, — Ингвар встал и, подхватив жену на руки, понёс наверх, — что-то ты взгрустнула. Прости меня, если я навязчив.
— Наверное, но мне нравится. Я иногда сама не знаю, чего хочу, а ты знаешь.
— Любовь моя, мне до сих пор не верится, что всё закончилось. Но самое главное, что ты снова прежняя. Лерон настаивал, что тебе нужно спокойствие и умиротворение. Я скучал по тебе, по твоей активности, любопытству, по нашим с тобой разговорам. А сегодня мне снилось, как мы с тобой целуемся и я проснулся от того, что подушку замусолил. Может, попробуем, легонечко, — и мягко уложив Ксению на кровать, руки мужа начали хозяйничать по телу жены. Полезли под платье, сначала оглаживая, будто проверяя всё ли на месте, потом задерживаясь на чувственных местах, а сам он начал целовать поначалу с нежностью, прося, но всё больше забываясь, поддаваясь внутреннему пожару, напирал, захватывал. Леди отвечала с пылом.
Крик снизу прервал супругов и, злясь, Ингвар нехотя вышел из спальни.
— Ярл, герцога весенние ветра принесли. Взбудораженный, чокнутый он, баб с собой привёл, — доложил Мартин, вернувшийся в дом после ухода служителей.
— Что?! — одновременно ахнули Ксения с Ингваром.
Придирчиво оправив на жене одежду, причёску, пара спустилась вниз. Вся гостиная была заполнена гостями. Марено по-хозяйски раздающий указания о подаче угощений, около двадцати женщин разных возрастов, чинно сидящих на скамьях, стульях или скромно стоящих прижавшись к стеночке. Герцог непривычно суетился, требовал принести печенье, которое с изюмом, орешки именно в глазури, конфетки обязательно которые с черносливом и всё время косил взглядом в сторону стенки, где стояли наиболее молодые женщины. Да нет, пожалуй, совсем девчонки. А герцог всё не отпускал Мартина и перечислял сладости с ужасающей дотошностью. Воин уже всё забыл, но с умным видом кивал и поддакивал.
Увидев, что ярл с женой стоят внизу лестницы и наблюдают за всей причудливой картиной, Мартин, пока Марено отвернулся, постучал кулаком по голове и показал на его светлость.
Ксения тихонько спросила у мужа, не применяли ли к герцогу пытки.
— Ласточка моя, он бы не пришёл тогда. После допросов с палачами по гостям не бегают.
— Может, его как-то ментально обработали? Ну как ведьмы или лекари умеют в мозгах ковыряться?
— Жаль, если это так, я привык к нему. Этакое родное зло.
— А, Ингвар, еле дождался, когда мудрейшие уйдут, — жизнерадостно воскликнул герцог. — Устал отдуваться больше, чем воевать. Измочалили всего, но я не отступил от указаний императора ни на шаг. Кровь за кровь, за словоблудие тяжелая работа, за дурость, исправительные наказания. Главное, что вовремя успел всех раскидать. Даже с твоих земель благообразного его мудрость отловил и к полуночникам на самый север заслал. Пусть там, среди рыб и хижин проповедует о вреде работы со смекалкой.
Ксения, прислушиваясь к речам герцога, сама организовала угощение и с запуганной важными визитёрами служанкой, да при помощи некоторых женщин, подавала их в гостиную. С приятным удивлением она заметила, что среди сладостей появились новинки, которые леди не придумывала. Когда суета с дополнительными стульями и установкой большого стола закончилась, все расселись. Герцог снова удивил хозяев, он, никогда не задумываясь, садился так, что становился центральной фигурой, а тут в уголок подсел к молоденькой девушке. Не замечая её смущения, он начал подтягивать угощения к ней поближе.
— Чудесные пирожные, в меру сладкие, но сочные, кушайте….А вот из этих конфет вкуснее всего с черносливом, там внутри орешек. Давайте я вам помогу…. Позвольте за вами поухаживать, в этот напиток лучше класть ложечку сахара…
За столом все смотрели на перетянутые в один угол сладости и улыбались. Закончилось представление, когда герцог локтём задел за фужер, в котором стояли леденцы на палочках. Только тогда он заметил, что места свободного на столе уже нет, а девушка краснеет не от скромности, а от неловкости и всеобщего внимания. Но и тут, его светлость выкрутился.
— Леди Дан, что же вы за гостями не приглядываете, они у вас голодные останутся, — важно заявил он, принимаясь невозмутимо разворачивать конфету.
Ксения, конечно, подсуетилась, они с женщинами снова навели на столе порядок и Марено как ни в чём не бывало, выдал указание.
— Светлейшая Ольга, поведайте ярлу с женой то, о чём мне рассказывали.
Одетая в национальное платье ухоженная женщина, кивнула и, поглаживая связку бус, начала говорить.
— Магда Биргхир, урожденная Хольмгер, — Ксения вопросительно вскинула брови, не понимая к чему делать яркий акцент на фамилии. Женщина пояснила, — старинный род ведьм. Из поколения в поколение в нём рождаются девочки и у всех сильный дар. Ходили слухи, что матери Магды даже ритуалы не требовались, чтобы получать желаемое. Но это не совсем так, — тут же оговорила рассказчица, видя удивлённые глаза молодых подруг. — Она могла проклясть, могла одним пожеланием
Ольга сделала несколько глотков отвара и продолжила рассказ.
— Пришло время выбирать ей мужа. В своём успехе она не сомневалась, на кого посмотрит, тот и падёт к её ногам. Но, всегда есть место неожиданному и непредвиденному. В семье не менее сильной, чем Хольмгер, у потомственной ведьмы родился мальчик. Это редкость у нас, так как мы умеем влиять на выбор пола ребёнка. Парень вырос, дар в нём не проснулся, но было в юноше что-то волшебное. В лесу он всегда ощущал себя как дома, звери готовы были делиться с ним добычей, защищать. Хороший вырос парень. Добрый, внимательный, с широкой душой и угораздило же его попасться на пути Магде. Говорят, его чуть не стошнило, когда она к нему лезла кокетничать. По-другому на людей он смотрел. Мог возле обычной женщины часами сидеть, восхищаться, а на красавицу и не обратить внимание. Детей обожал, называя чистыми душами. В общем, очень не понравилась ему Магда. Морщился от неё, отступал, уворачивался, но ей только в охотку. Она силой своей на него воздействовала, приручила. Про предстоящий выбор мужа забыла, всё время с ним проводила. Да только гаснуть начал возлюбленный её. Мать его, ведьма знатная, почуяв, что с сыном недоброе происходит, добралась до имения Хольмгер, когда уже ничего сделать нельзя было. Вся жизненная сила сына была перевёрнута, перекособочена, оплетена липкой дрянью. Помочь ничем не смогла, но отомстила. Когда сына на костёр клали, сама взошла к нему и прокляла род Хольмгер. Силы у Магды и у её матери были не малые, жизни свои они отстояли, а вот дар ведьминский, потеряли для себя и потомков.
— Очень интересно, — произнесла Ксения, боясь, что рассказ затянется, так как женщина замолчала и мысленно удалилась ото всех, по-видимому перебирая воспоминания. — Вернитесь в наше время, пожалуйста. Что, к чему, почему…
— Да, конечно. Зная предисторию, вам легче будет понять, что происходило потом. Запросы у Магды остались прежние, а возможности утекли. Мать её сгорела быстро, пытаясь взять на себя добровольно большую часть проклятия и вернуть дар в семью, но бесполезно. Магда со своей красотой успешно вышла замуж, родила девочку. Скверная из неё вышла хозяйка, да муж оказался жёстким человеком. Взял в оборот жёнушку, учил её, воспитывал, но и любил всем сердцем, не без этого. На дочь его строгого отношения не хватило, избаловал, но это другая история и не моё дело. Когда на наших землях стало тяжко жить, многие имения разорились, деревенские жители подались в город, а оттуда на войну, вот тогда началась уже наша история. Ярл Биргхир крутился как мог, но стоило ему встать на ноги, как по его душу пришли служители, ограничивая его в действиях, мешаясь, запрещая. Вот тут его жена вспомнила о ведьмах. Ей было лень в своё время учить, как и что делать, но она знала, на что способны обученные ведьмы. Она поделилась своими идеями с мужем, о том, что ведьмы могут закрыть их земли от храма. Ярл ухватился за предложение и использовал свою власть, чтобы собрать ведьм и заставить работать на себя. Двух-трёх оказалось мало, к тому же, не каждая согласна творить зло. Биргхиры нашли простой выход. У всех есть слабые места, у ведьм это родные. Достаточно было соединить вместе с парой молодых жадных ведьм, которым без разницы на кого работать, власть ярла и настали тёмные времена для женщин нашей профессии. Биргхир крал родных ведьм и те уже сами приходили к нему, вынужденные давать клятву служения. Были те, кто отказывался, тогда их род он пресекал, а помощницы его защищали от проклятий. Сначала только две стояли на защите, но с каждой новой ведьмой, он для нашей сестры становился всё более неуязвим. Не скажу, что Биргхир был злодеем. Он рачительный хозяин и почти вся наша работа заключалась в защите его земель. Это смиряло нас немного с рабским положением. В подчинённом состоянии ведьмы слабеют, но за счёт их количества, земли Биргхиров стали неуязвимы для служителей. Нас сейчас двадцать человек, всех нас заставили покориться в разное время. Никто из нас не мог причинить вреда семье хозяев, но мы ждали подходящего момента годами и выждали. Как могли мы помогали вам действовать, пока не получали прямого приказа остановить.