Оракул
Шрифт:
— Молю Мать Гунгиллу, чтобы все обстояло именно так! — твердо заявила Анатинна и вернулась к трапезе.
Лаура быстренько доела обед и укрылась в своей комнате. Насколько можно, она старалась не попадаться Анатинне на глаза. Тетка больше к ней не обращалась и тоже почти весь вечер провела у себя… Так что Лаура была наедине со своими мыслями и страхами. Чем темнее становилось за окном, тем большую неуверенность она ощущала. Как пройдет эта ночь?.. Что будет?.. Скорее бы уж закончилась эта история. И ночное приключение, и вообще — все скорее бы… Приедет Кари, увезет ее из этого дома, из этого города — увезет
Лаура решила не ложиться и дожидаться появления Кари. Она опустила шторы, демонстративно топая, прошла по комнате и с шумом закрыла дверь. Анатинна должна была услышать, что племянница заперлась на ночь. Прошло несколько минут. Лаура ждала. Услышав, как в теткиной комнате щелкнул замок, она зажгла лампу, отрегулировав фитиль так, чтобы света он давал поменьше и, стараясь не шуметь, отперла свою дверь. Затем она, не раздеваясь, присела на кровать и… сама не заметила, как постепенно сползла на подушку. Сперва оперлась на локоть поудобнее, потом опустила голову… Мало-помалу, мало-помалу мечты, тревоги и раздумья перешли в сновидения. Девушка задремала.
Разбудило Лауру легкое прикосновение к плечу. Девушка встрепенулась и села в кровати — над ней стоял Кари. Лунный свет из окна обрисовал его фигуру мягкими серебристыми отсветами. Дверь в коридор была широко распахнута.
— А?.. Как?..
Вместо ответа Кари поднес палец к губам, затем взял Лауру за руку, помогая подняться.
— Где спальня тетки? — почти беззвучно прошептал он. — Покажи.
Держа Кари за руку, Лаура, едва сдерживая зевоту, повела юношу в коридор, прихватив лампу, в которой едва теплился призрачный огонек. Перед теткиной спальней она остановилась. Кари отстранил ее и склонился над замком. Лура с удивлением наблюдала за действиями юноши. Тот, едва не касаясь носом дверной ручки, как будто то ли присматривался, то ли принюхивался. Наконец Кари извлек из рукава нечто тонкое, тускло отсвечивающее в слабом свете лампы, и снова нагнулся. Лаура попыталась заглянуть ему через плечо, но ничего не рассмотрела и, зевнув, отступила на шаг. Она еще не вполне пробудилась и все происходящее казалось ей отчасти напоминающим сон. Пока Кари возился с теткиной дверью, девушка огляделась. Насколько она могла разобрать в темноте коридора, дверь хозяйского кабинета была распахнута и из нее, пожалуй, тянуло свежестью, как если бы окно там было открыто…
Раздался негромкий щелчок, Лаура снова поглядела на приятеля — тот осторожно распахивал отомкнутую дверь. Выждав с минуту, Кари скрылся в теткиной комнате. Заглянув внутрь, Лаура с удивлением увидела, что на лицо тетки наброшена тончайшая кисея — такая легкая, что сквозь нее отчетливо проступают черты лица. Кари с довольным видом ухмыльнулся и вышел.
— Что это? — Лаура кивнула в сторону тетки.
— Сонная магия! — довольно громко ответил Кари. — Теперь можешь говорить нормально, тетка не проснется.
— А ей это не повредит?
— Нет, что ты! Совершенно безвредное заклинание, на Лотрике проверял. — Кари зачем-то пожал плечами и уточнил: — Два раза. Ну, идем в кабинет.
Кари отобрал лампу у девушки и отрегулировал так, чтобы светила немного поярче. Лаура двинулась за ним…
Ночью, в полумраке, комната Эвильета выглядела странно, даже, пожалуй, страшно. Лаура проснулась окончательно, но
Кари легонько похлопал ее по плечу:
— Лаура, я не хочу терять время! Ты вызнала, где у Эвильета тайник?
— Да, я заметила полоску пыли… Да вон она — гляди.
— Полоску пыли?..
— Ну да. Я ведь убирала накануне и здесь должно быть чисто, а если сундук сдвигали, то…
— Ага! Я понял, — Кари ухмыльнулся, — ты молодец, ловко подметила. В самом деле, эту штуку сдвигали совсем недавно… Вот Гангмар!.. Я не подумал, скверно выйдет, если Изумруд забрал амулет с собой… Хотя скорее всего нет… Зачем ему в Артонже… Туда он не работать поехал, его императорское величество Элевзиль II собрался на охоту… Ого, тяжелая… Но где-то здесь… должен быть… такой должен быть…
Рассуждая вслух, Кари склонился над сундуком, ощупывая его и оглядывая со всех сторон. Потом попросил:
— Лаура, возьми-ка лампу… Посвети здесь…
Лаура выполнила просьбу, освещая сундук то так, то этак. Кари тем временем бормотал:
— Вот так-то… Наблюдательная служанка раскрыла загадку чародея… Никогда впредь не буду доверять прислуге… О, кажется, нашел! Гляди!
Кари что-то нажал, послышался щелчок — и сундук, выглядевший неподъемно-тяжелым, словно приросшим к полу, медленно пополз в сторону, открывая выемку в полу — тайник Эвильета Изумруда.
Глава 17
Внезапно Лауре пришло в голову, что она до сих пор не знает, что же они ищут.
— Кари, — окликнула она, — а как выглядит этот амулет?.. Ну, этот… который… Который тебе нужен… Который ты должен… — Слово «украсть» никак не шло с языка.
— А? — Кари отвлекся от созерцания тайника с сокровищами старого чародея. — Амулет? Очень интересный амулет. Маг описал мне его, как почти правильный шар из темного янтаря с застывшим внутри пауком. Паук, сказал он, очень большой, черный такой. Страшный.
Потом юноша на минуту задумался и добавил, показав пальцами:
— Вот такого размера. Наверное, этот шар вставлен в какой-то каркас для удобства. Его к куклам присоединяют, тогда он работает… Лаура, теперь ты ничего не говори и ничего не делай. В тайнике наверняка есть много всяких колдовских хитростей. Могут и ловушки быть. Заказчик меня научил, как с ними обходиться, но я должен быть внимателен. Так что ты уж постой рядом и ничего не делай, хорошо? И лампу держи… Нет, лучше лампу давай сюда… Ну-ка…
Кари посветил так и этак, потом, определив удачное положение источника света, поудобнее установил лампу на полу и принялся извлекать из поясного кошеля предметы непонятного Лауре назначения — четки, проволочное кольцо, какие-то стержни и крючки… Лаура заглянула в тайник — его содержимое было еще более странным, чем воровская снасть Кари. Ясное дело — магические приспособления… Выемка в полу была заполнена всевозможными перстнями, металлическими дисками, матово блестящими шарами, короткими жезлами, маленькими книжечками в обтрепанных переплетах с потускневшими застежками, свитками и тому подобными предметами.