Оракулы Великой Тайны. Между Шамбалой и Агартой
Шрифт:
Загадочный мистик и первозданность традиций
Первая половина XX века стала временем творчества ученого Рене Генона, ориенталиста, историка религий, математика, создателя нового учения и особенной философской системы. Благодаря ему ученые теперь оперируют такими терминами, как «средиземноморская традиция», «кельтская традиция», «традиционное общество». Но лишь сравнительно недавно его работы были опубликованы в русском переводе.
В трудах выпускника французской католической школы особенным образом переплелись идеи, характерные для самых разных религиозных и философских школ мира, — христианской, мусульманской, даосской, индуистской. Строгое, логическое, несколько суховатое мышление Рене Генона породило особое представление о строении мира. Он считал, что и бытие и небытие имеют логическое завершение. Бесконечность же в его представлении — синоним Божественного и Высшего. Как он считал, существует «религия», доступная всем и каждому, и «метафизика», понятная лишь избранным. «Традиция», по Генону, есть некое промежуточное звено между сентиментальной «религией», апеллирующей к человеческим чувствам, к эмоциям, и «метафизикой», высшей целью которой является «освобождение» личности от любых условностей.
Рене Генон всю жизнь боролся с преклонением перед научно-техническим прогрессом, с материалистическими науками, с верой во всевластие техники. Одновременно он не принимал демократию в любом ее проявлении. Вместо этого он предлагал как идеал общественного устройства средневековый Орден тамплиеров с тщательно законспирированными руководителями и запутанной иерархической структурой. Человеческую личность Генон представлял себе лишь как одно из состояний бытия, ничем особенным
Рене-Жан-Мари-Жозеф Генон родился 15 ноября 1886 года в семье архитектора из небольшого городка Блуа. Мальчик отличался слабым здоровьем, но всегда слыл умненьким и способным. Пока он учился в лицее, радовал родителей хорошими отметками, был первым по всем предметам в классе и с легкостью сдал экзамен на звание бакалавра философии. Увлекшись математикой, юный философ отправился в Париж, чтобы продолжить образование. Но из-за болезни Рене Генон был вынужден прервать учебу. Зато за короткое время своего студенчества он успел познакомиться с парижскими оккультистами. Он вступил сразу в несколько псевдотайных обществ, основанных Фанегом, Седиром и другими. Все они были близки к ордену мартинистов, возглавляемому Жераром Энкоссом, известным под псевдонимом Папюс. Но Генон быстро понял, что секреты инициации и метафизические доктрины, проповедуемые оккультистами, абсолютно несостоятельны. Довольно скоро он становится жестоким критиком своих вчерашних единомышленников. Даже в своих ранних статьях он разоблачает беспочвенность тех взглядов, которых они придерживались. Критиковать оккультистов Генон не перестает на протяжении всей жизни, посвятив неоспиритуалистическим современным течениям не одну страницу в своих книгах «Теософизм, история одной псевдорелигии» и «Заблуждения спиритов». Эти труды философа остаются актуальными и в наше время. Ведь на их страницах Генон подверг резкой критике неоспиритуалистические течения, стремящиеся подменить собой традиционалистскую позицию. В книге «Заблуждения спиритов» Генон говорит и об особости иудеев, о том, что только они способны подтвердить идею «переселения душ», «гилгул», что наделяет их положение в истории цивилизации особой миссией. Генон подробно излагает в своих работах опасность неоспиритуалистического подхода. В то время неоспиритуалистические тенденции часто скрывались под маской оккультных наук, теософии и спиритизма. Но после смерти Генона, в середине XX века, эти течения приобрели невиданную популярность, прикрывшись новыми именами и псевдонаучными названиями. Однако их взглядам точно соответствует данное Геноном название «транспозированного материализма». Ведь они так же грубо переносят современные концепции на психический уровень реальности. Сторонники традиционализма считают, что сегодня еще больше, чем в те времена, когда Генон писал свои труды, искажаются традиционные восточные доктрины. Сто лет назад увлеченность Востоком была предопределена всего лишь учением Елены Блаватской и Анни Безант. В то время эзотеризм, инициация, Единая Примордиальная Традиция и другие подобные о понятия были признаны только представителями всевозможных псевдоэзотерических, оккультных и теософских сект. Сейчас мода на подобных псевдогуру стала еще более вредоносной. Нелепые трактовки псевдоучений вроде модной сегодня и искаженной донельзя йоги, дзен-буддизма, учения Кришны, трансцендентальных медитаций, языческого шаманизма и сотен других подобных увлечений усиленно насаждались начиная с 60-х годов XX века лжепроповедниками Раджнешем, Бхактиведантой Прабхупадой, Муном и множеством других подобных им. Параллельно с развитием цивилизации развивается и профаническая наука, внедряя в умы человечества увлечение экстрасенсами, специалистами по летающим тарелкам, создателями различных «магических» электронных аппаратов и т. д.
Но время, которое начинающий философ потратил на оккультные увлечения, не было потрачено им напрасно. Именно благодаря этому периоду своей юности Генон впервые задумался о грядущем царстве Антихриста и вскрыл отрицательную сущность неоспиритуализма, ее связь с тайными помыслами дьявола, то, для чего впоследствии он придумал особый термин «контринициация». Порвав со сторонниками Папюса, Генон начинает сотрудничество с журналом «Антимасонская Франция». Издатель журнала, Кларен де ла Рив, был известным антимасоном, специалистом по так называемой афере Лео Таксиля. Работая в журнале, Генон поставил перед собой задачу отделения мифологических и фантазийных элементов о деятельности масонских обществ от истинных представлений об их деятельности. Одновременно он все более убеждал себя в том, что контринициация существует в действительности и что, чем больше высмеивают тех, кто уверен в ее вездесущности и в ее способности повлиять на ход истории, тем большую силу обретают ее скрытые сторонники. Генон занимается прежде всего исследовательской работой, пытаясь разобраться в тезисах, выдвигаемых противниками масонства. Одновременно он, по всей видимости, общается и с членами существовавших в то время во Франции оккультных и масонских обществ. В своих статьях он высмеивает наивное и примитивное антимасонство оккультистов, даже не догадывающихся о глубинных основах этого явления. В эти годы Генон становится на тот путь, который предопределит его дальнейшую судьбу. Он начал собирать информацию о различных тайных обществах, пытаясь определить, какие из них являются подлинно инициатическими организациями и каково их отличие от контринициатических структур. В результате ему удалось овладеть огромной информацией, составить для себя ясное предствление о том, что представляли собой современные ему масонские организации.
Генон особым образом рассматривает роль масонских организаций и их связь с контринициатическими структурами. По его определению, изначально масонство и контринициация — вещи совершенно различные и не имеющие ничего общего. Однако за столетия своего существования масонские организации частично выродились и во многом потеряли инициатическую сущность. Вырождению масонства, по мнению Генона, способствовало и то, что в его структуры проникли некие агенты вражеских контринициатических центров и извратили целый ряд положений, которыми руководствовались члены этой тайной организации. Подобная % трагедия произошла и с католической церковью. Генон утверждает, что масоны, как и древние погибшие цивилизации, послужили лишь питательной средой для контринициатических организаций. Причем чем больше масоны придерживались атеистических или политизированных взглядов, тем глубже в их мировоззрение проникали корни контринициатического лжеучения. Но «родиной» контринициации масонские организации, собравшие в свое время лучшие умы Европы, не были и быть не могли. Такая мысль содержится в целой серии статей философа, напечатанных в «Антимасонской Франции». Часть этих статей опубликована анонимно, под другими стоит загадочная подпись «Сфинкс».
«Расставшись с „описательной“ наукой, моралью, прогрессом, счастьем человечества, самоценностью личности, красотой и самой жизнью — этими современными идолами, которые давят нашу грудь железом и гранитом абсурда, — пишет Ю. Н. Стефанов, — Генон поспешил занять освободившиеся таким образом пьедесталы целым полчищем „традиционных истин“, которые при внимательном рассмотрении оказываются не чем иным, как системой сотворенных им самим или искусственно гальванизированных мифов, призванных, переиначив прошлое и отвергнув настоящее, предугадать „облик грядущего“» [19] . В это же время Генон впервые заинтересовался Востоком, что во многом предопределило его мировоззрение. Для Генона Восток — носитель традиций, по которым должно развиваться человечество в будущем. «Современные люди Запада не только не являются ничьими предшественниками, они даже не законные потомки народов, населявших Запад ранее, т. к. они потеряли ключ от своей собственной Традиции. Отнюдь не на Востоке произошло извращение традиционных знаний, что бы ни говорили те, кто не имеют ни малейшего представления об истинно восточных доктринах» [20] . Генон утверждает, что как Солнце восходит на Востоке, так там же и происходит рождение цивилизации, на Западе и свет, и цивилизация угасают, а восточная религия, ислам, — истинное хранилище традиций, учитель и наставник. Для него ислам — «центральная» религия, средоточие традиций, впитавших и усовершенствовавших предыдущую историю человечества, нашедшая должное равновесие между Востоком и Западом.
19
Стефанов Ю. Н. Рене Генон и философия традиционализма // Вопросы философии, 1991, № 4. С. 40.
20
Генон Р. Атлантида и Гиперборея // Милый ангел. М., Арктогея. 1991. Т. 1. С. 18.
Одним из близких друзей Генона в это время был принявший мусульманство под именем Абдуль-Хакк, что значит «Служитель истины», бывший оккультист Леон Шампрено. Близок к нему был и принявший имя Абдуль-Хади («Служитель ведущего») и посвященный в исламский суфизм шведский художник-ориенталист Ион Густав Агели. Этот единомышленник Генона удостоился посвящения от знаменитого в начале XX века шейха Элиша Абдель-Рахмана эль-Кебира, представителя экзотерического и эзотерического ислама, главы одной из основных юридических мусульманских школ, Мудхат Малики, и члена ордена Шадилия. Его памяти Генон позже посвятит книгу «Символика креста». Третьим человеком, оказавшим влияние на мировоззрение Генона, был Альбер Пюйю, граф де Пувурвиль, отставной офицер и дипломат, много лет прослуживший в южном Китае и посвященный в даосизм одним из пяти тогдашних Тьенси, Тонсангом Нгуеном те Дук-Луатом, «Мастером Сентенций», и принявший имя Митгиои, что значит «Глаз дня». Благодаря своим связям Генон смог завязать связи и с орденом Шадилия, и с младшим сыном самого Тьенси Тонсанга Нгуена те Дук-Луата, с Тонсангом Луатом. Кроме того, Генон имел контакты и со сторонниками адвайта-ведантистской индуистской традиции. Молодой философ изучает индуистскую метафизику (это отражено в книгах «Общее введение в изучение индуистских доктрин», «Человек и его становление согласно Веданте» и «Множество состояний бытия»).
Огромное влияние на формирование мировоззрения Генона оказал индус Хиран Сингх, известный под псевдонимом Свами Нарад Мани. Этот человек великолепно разбирался в восточных тайных обществах и просветил Генона в области антитрадиционной теософии Елены Блаватской и Анни Безант. Он убедил молодого философа, что существуют некие «люциферианские» секты, призванные переделать современный мир. Члены этих сект обладают способностью к «внушению», им дана способность влиять на образ мыслей европейцев. Этому вопросу Рене Генон посвятит много страниц в своей книге «Кризис современного мира». Генон был убежден в существовании подобной организации, он даже уверял, что она функционирует на протяжении многих столетий, и доказывал, что возможно проследить ее историю, хотя делать это нужно очень тонко, осторожно и дипломатично. Свою задачу философ видел не в выведении членов тайной организации на чистую воду, а в выяснении того, чем именно они руководствуются в своей деятельности, какова метафизическая подоплека и логика механизмов, движущих ими. Неполное и несовершенное сакральное знание, движущее контринициацией, утверждал Генон, подобно усеченной пирамиде. Сторонники контринициации, безусловно, руководствуются принципами «сатанизма», но не сопровождают своих собраний ни кровавыми ритуалами, ни половыми извращениями, ни неприкрытым богохульством. Однако тенденции, которыми руководствуются сторонники этого лжеучения, говорит Генон, — это безусловное Зло в его наихудших проявлениях. Ритуальный же сатанизм, проявляющийся в кровавых, но упрощенных формах, — всего лишь «популистское» следствие антиметафизического импульса. Самая же страшная форма метафизического Зла — это чистое отрицание Истины.
Задаваясь вопросом, что страшнее для будущего цивилизации — неоспиритуализм или контринициация, Генон делает вывод, что традиционалист способен защитить себя от соблазнов и заблуждений, на которые влечет его неоспиритуалистический путь, а контринициация действует совсем на другом уровне, глубинном и скрытном. Контринициация не действует только путем насаждения различных лженаучных и еретических сект. Стоит допустить даже в самую традиционалистскую и ортодоксальную структуру некоего агента контринициации, для того чтобы случайно посеянное зерно дало обильные всходы. Если же «агент» достаточно умен, для того чтобы не проявлять себя, догматически настаивая на своих «еретических» взглядах и совершая диковатые, с точки зрения ортодокса, обряды, то его и опознать невозможно. Тем временем тонкие формы «глубокого» душевного соблазна обязательно останутся незамеченными. Так что «духи зла» обязательно смогут обрести почву под ногами и выжить во враждебном окружении. На последних страницах книги «Кризис современного мира» Генон рассказывает о христианской эзотерической практике «различения духов», для овладения которой необходимо иметь особую метафизическую квалификацию.
Несмотря на то что постулаты индуистской философии навсегда стали основополагающими для философских взглядов Генона, он изучал и положения других религий. В 1912 году философ принял ислам и принял имя Абдуль-Вахид Иахья, что значит «Служитель Сущего Единого». Как утверждает Александр Дугин в предисловии к циклу статей Рене Генона, опубликованному в первом томе эзотерического ревю «Милый ангел», философ «принял эту религию, являющуюся последней из аутентичных форм Откровения и также обладающую подчеркнутой эсхатологической направленностью, так как Откровение Мухаммада, Печати Пророков и Последнего из Пророков, замыкает собой весь „профетический“ сакральный цикл истории человечества. Для наших мусульман идеи почитаемого всей исламской Уммой шейха Абдуль-Вахида Иахья — исламское имя Генона по шариату — также являются совершенно необходимым подспорьем, поскольку у Генона они многое могут почерпнуть для понимания истинных и глубинных оснований своей собственной Традиции и, кроме того, для осознания той страшной опасности, которую несет в себе профанический, „демократический“, антидуховный и сатанинский, в полном смысле этого слова, Запад, Даруль Дадджал, „Дом Антихриста“. Критика современной западной цивилизации Геноном не имеет себе равных, т. к. она тотальна и бескомпромиссна на всех уровнях» [21] . Тогда же он получил через Абдуль-Хади «бараку», то есть «духовное влияние», идущее от основателя ордена Аб-дуль-Хасана аш-Шадили и сохранявшееся в непрерывной инициатической цепи («сильсиля») вплоть до тогдашнего шейха Элиша Абдель-Рахмана эль-Кебира. В это время публикуется множество книг и статей Рене Генона, посвященных традиционным доктринам и символам, а также критике современной цивилизации, и особенно современного Запада. Он считает, что исламское влияние в науке и культуре Европы значительно сильнее, чем это принято считать. Генон говорит, что еще «средневековая философия, известная под именем схоластики, делилась на мусульманскую, иудейскую и христианскую. Но именно мусульманская ее отрасль являлась истоком двух остальных, и в особенности иудейской, которая процветала в Европе на основе арабского языка, как о том можно судить, например, по важнейшим трудам Мусы ибн-Маймуна, вдохновившим последующую иудейскую философию на целые столетия, вплоть до Спинозы, у которого еще прослеживаются некоторые идеи ибн-Маймуна» [22] . Философ и не думал отрекаться от христианства — во многих своих работах он защищает католицизм от нападок его врагов. Христианство, пишет Генон, — это единственная аутентичная традиционная форма на Западе в наше время. Причем большинство статей по этой теме написано им сразу же после принятия мусульманства.
21
Милый Ангел. М.: Арктогея, 1991. Т. I. С. 10.
22
Генон Р. Влияние исламской цивилизации на Европу // Вопросы философии, 1991, № 4. С. 56.