Оракулы Великой Тайны. Между Шамбалой и Агартой
Шрифт:
Однако в 1924 г. появился новый и довольно неожиданный факт: книга под заголовком «Звери, люди и боги», в которой М. Фердинанд Оссендовски повествует о перипетиях своего бурного путешествия по Центральной Азии, предпринятого им в 1920 и 1921 гг., содержит, и особенно в своей последней части, рассказы почти идентичные тем, которые приводятся у Сент-Ива. И шум, возникший вокруг этой книги, по нашему мнению, дает благоприятную возможность нарушить молчание по данному вопросу об Агартхе.
Естественно, скептические и неблагожелательные умы не преминули обвинить М. Оссендовски в неприкрытом, примитивном плагиате у Сент-Ива и отметить на основе данного утверждения все совпадающие отрывки в обеих работах. Действительно, в них содержится большое количество отрывков, сходство между которыми вплоть до деталей является подозрительным. И в первую очередь это то, что может показаться наиболее невероятным у самого Сент-Ива. Мы имеем в виду утверждение о существовании подземного мира, простирающего повсюду свои ответвления, как под континентами, так даже и под океанами, посредством которых осуществляется невидимое сообщение между всеми областями земли. Впрочем, М. Оссендовски не берет на себя ответственность за данное утверждение, более того, он заявляет, что не имеет никакого мнения по этому поводу. Наоборот, он предписывает данную информацию различным лицам, с которыми он встречался во время своего путешествия. Кроме того, в наиболее странных местах есть отрывок, в котором «Царь Мира» показан перед могилой своего предшественника, и в данном отрывке затрагивается проблема о происхождении цыган, которые когда-то проживали в Агартхе [38] , а также многие другие вопросы. Сент-Ив говорит, что существуют мгновения во время подземного празднования «Космических мистерий», когда останавливаются путники, идущие по пустыням, где даже животные пребывают в молчании [39] . М. Оссендовски утверждает, что и он сам присутствовал во время одного из таких эпизодов всеобщего сосредоточения. И, самое главное, как странное совпадение существует история об одном острове, исчезнувшем в настоящее время, где жили странные люди и животные: Сент-Ив приводит краткое описание кругосветного путешествия Ямбула из Диодора Сицилийского, тогда как М. Оссендовски говорит о путешествии одного древнего буддиста из Непала, и между
38
Мы должны сказать по этому поводу, что существование народов, «несущих проклятие», из которых наиболее ярким примером являются цыгане, в действительности представляет собой таинственное явление, требующее очень внимательного изучения.
39
Д-р Артуро Регини указал нам, что это может иметь некоторую связь с timor panicus или «паническим страхом» у древних. Это сопоставление представляется нам действительно чрезвычайно правдоподобным.
Нам необходимо указать на эти совпадения, но также мы считаем своим долгом сказать, что они ни в малейшей мере не убеждают нас в действительности плагиата. Впрочем, мы не намерены здесь вдаваться в дискуссию, которая, по сути, представляет лишь вторичный интерес. Независимо от свидетельств, на которые нам указал сам М. Оссендовски, по другим независимым источникам нам известно, что подобного жанра повествования, о которых идет речь, являются вполне обычными в Монголии и во всей Центральной Азии. Добавим к тому же, что подобные примеры существуют в традициях почти всех народов. С другой стороны, если М. Оссендовски даже и скопировал частично «Миссию Индии», тем не менее не слишком понятно, почему он опустил некоторые эффектные отрывки и почему он изменил форму некоторых слов и писал, например, Agharti вместо Agartta. Напротив, это великолепно объясняется, если он получил из монгольского источника информацию, которая у Сент-Ива происходит из индийского источника (так как нам известно, что у него были отношения по крайней мере с двумя индусами [40] ). Более того, мы не понимаем, почему он использовал для обозначения главы священной иерархии титул «Царь Мира», который вообще не встречается у Сент-Ива. Даже если придется допустить, что существуют некоторые заимствования, тем не менее остается не меньше таких мест, где М. Оссендовски говорит временами о предметах, не имеющих эквивалентов в «Миссии Индии», и которые он, конечно, не мог выдумать полностью. Более того, его больше интересовала политика, чем идеи и доктрины, и потому он игнорировал все, что имеет отношение к эзотеризму. Он был явно неспособен сам понять точное значение этих фактов. Такова, к примеру, история о черном камне, который некогда был послан «Царем Мира» Далай-Ламе и позже был перевезен в Ургу в Монголии и который исчез приблизительно сто лет тому назад [41] . А ведь во многих традициях «черные камни» играют важную роль, начиная с камня, который является символом Кибелы, и заканчивая тем который помещен в Kaabah в Мекке [42] . Вот еще один пример: Bogdo-Khan, или «Живой Будда», который обитает в Урге, хранит среди других реликвий кольцо Чингисхана, на котором выгравирована swastika, и кожаную пластинку с печатью «Царя Мира». Похоже, что М. Оссендовски мог видеть только первый из этих двух объектов, но ему было бы довольно трудно придумать существование второго: ведь, наверное, гораздо естественней ему пришло бы на ум говорить здесь о золотой пластине.
40
Противники М. Оссендовски тот же самый факт объясняют, утверждая, что у него в руках был русский перевод «Миссии Индии», существование которого является более чем проблематичным, так как даже наследники Сент-Ива ничего о нем не знают. М. Оссендовски также упрекали в том, что он пишет Om, тогда как Сент-Ив писал Aum. И если Aum представляет собой отражение сакрального звука, разложенного на составляющие элементы, то Om между тем является правильной транскрипцией, которая соответствует действительному произношению в том виде, в котором оно бытует как в Индии, так и в Тибете и Монголии. Эта деталь является достаточной, чтобы дать возможность оценить компетентность некоторых критиков.
41
М. Оссендовски, который не понимает, что речь идет об аэролите, пытается объяснить такие явления, как появление знаков на его поверхности, предполагая, что это была своего рода грифельная доска.
42
Можно также провести любопытную параллель с lapsit exillis, камнем, упавшим с неба и на котором надписи также появились в определенных обстоятельствах, который идентифицируется с Граалем по версии, Грааль в конечном счете переносится в «царство отца Иоанна», некоторыми полностью уподобляющееся Монголии, хотя, впрочем, никакая географическая локализация не может здесь пониматься буквально (ср. Эзотеризм Данте. 1957. С. 35–36).
Этих нескольких предварительных замечаний достаточно для наших намерений, так как мы совершенно не собираемся вдаваться ни в какую полемику и в личные вопросы. Если мы и цитируем М. Оссендовски и даже Сент-Ива, то это лишь потому, что излагаемое ими может служить отправной точкой для соображений, которые никак не связаны с тем, что можно думать об одном или о другом, и значение которых выходит за пределы их индивидуальностей как таковых, так же как оно не связано и с нашей личностью, что в данном случае никак нельзя считать преимуществом. У нас нет ни малейшего желания заняться по поводу этих произведений более или менее бессмысленной «критикой текстов». Хотелось бы, напротив, указать на некоторые факты, которые, насколько нам известно, пока еще нигде не приводились и которые могут в определенной степени помочь прояснить то, что М. Оссендовски называет «тайной тайн» [43] .
43
Мы были чрезвычайно удивлены, узнав недавно, что некоторые личности пытались представить данную книгу в качестве «свидетельства» в пользу персонала, о существовании которого во время написания данной книги мы не имели ни малейшего представления. Мы с полной категоричностью желаем опровергнуть все утверждения подобного рода, независимо, откуда они происходят, так как для нас речь идет исключительно об изложении данных, связанных с традиционным символизмом и не имеющих ничего общего с какой бы то ни было «персонификацией».
Глава 2. Царство и священство
Титул «Царь Мира», который понимается в наиболее высоком, наиболее полном и в то же самое время наиболее строгом смысле этого слова, по сути относится к Manu, основному и универсальному Законодателю, имя которого встречается в разных формах у большого числа древних народов. Вспомним хотя бы по этому поводу Mina или Menés у египтян, Menw у кельтов и Minos у греков [44] . Имя это, однако, ни в коей мере не указывает на историческое лицо, более или менее легендарное. В действительности оно описывает некий принцип, Космический Разум, который отражает Свет чистого духа и формулирует Закон (Dharma), присущий условиям нашего мира или нашему циклу существования. Одновременно он является архетипом человека, когда тот рассматривается отдельно, как мыслящее существо (на санскрите manava).
44
У греков Minos был одновременно Законодателем у живых и судьей у мертвых. В индийской традиции эти две функции принадлежали соответственно Manu и Yama, которые, впрочем, изображались как два брата-близнеца, что говорит о раздвоении единого принципа, рассматриваемого в двух различных аспектах.
С другой стороны, было бы важно, в сущности, указать здесь на то, что данный принцип может быть проявлен посредством духовного центра, созданного в земном мире организацией, обязанной сохранять в целостности хранилище священной традиции, которая имеет нечеловеческое происхождение (apaurushéya), посредством чего изначальная Мудрость передается сквозь века тем, кто способен ее воспринять. Глава подобной организации, представляющий некоторым образом самого Manu, мог бы быть законным носителем титула и его атрибутов. И даже в силу этой степени знания, которой он должен достичь, чтобы быть способным выполнять свою функцию, он в действительности отождествляется с принципом, человеческим выражением которого он является и на фоне которого исчезает его индивидуальность. Таковым, конечно, и является случай с Агартхой, если этот центр, как говорит Сент-Ив, собрал наследие древней «солнечной династии» (Sûrya-vansha), которая некогда обитала в Ayodhyâ [45] и ведет свое происхождение от Vaivaswata, Manu настоящего цикла.
45
Это местообитания «солнечной династии», если рассматривать его символически, может быть соотнесено с «Солнечной цитаделью» у розенкрейцеров, а также, без сомнения, с «Городом солнца» у Кампанеллы.
Как мы уже говорили, Сент-Ив не рассматривает верховного главу Агартхи в качестве «Царя Мира». Он представляет его в качестве «Верховного жреца», и, кроме того, он помещает его в главе «Брахманическая Церковь», название которой происходит из концепции западного толка [46] . Это обозначение умалчивает о том, что он сказал полностью в этом отношении, то, что со своей стороны говорит М. Оссендовски. Видимо, каждый из них видел только тот аспект, который наиболее тесно соотносится с их основными тенденциями и интересами, так как на самом деле речь здесь идет о двойном типе власти, одновременно священной и царской. Священный характер, в наиболее точном смысле этого слова, принадлежит совершенно реально и прежде всего главе священной иерархии. Следует привести объяснение: буквально слово Pontifex (священник) — это «строитель мостов», и данный римский титул в некотором роде по своему происхождению является «масонским» титулом. Но символически он указывает на того, кто исполняет функцию посредника, устанавливая связь между этим миром и высшими мирами [47] . На этом основании радуга, «небесный мост», является естественным символом «священства». И во всех традициях ей придается совершенно одинаковое значение: таким образом, у евреев это гарантия союза Бога со своим народом; в Китае — это знак единения Неба и Земли; в Греции она представляет Iris, «посланницу Богов»; почти повсюду, у скандинавов, так же как у персов и арабов, в Центральной Африке и вплоть до некоторых народов Северной Америки, это мост, связующий чувственный и сверхчувственный миры.
46
Подобное обозначение, «Брахманическая церковь», на самом деле никогда не использовалось в Индии, кроме как для обозначения одной находящейся вне традиции и совершенно новой секты Brahma-samâ (Брахмасамекри), которая возникла в начале девятнадцатого века под влиянием европейцев, и в первую очередь протестантов. Вскоре она разделилась на многочисленные соперничающие меж собой ответвления, а в настоящее время близка к полному исчезновению. Интересно отметить, что среди основателей этой секты был дед поэта Рабиндраната Тагора.
47
Святой Бернар говорит, что Понтиф (священник), как на это указывает этимология этого слова, является неким мостом между Богом и людьми (Tractatus de Moribus et Officio episcoporum, III, 9). В Индии существует термин, который принадлежит Jalnas (Джайнам) и который является точным эквивалентом латинского Pontifex: это слово Tîrthamkara, буквально — «тот, кто создает брод или проход»; проход, о котором здесь идет речь, — это дорога освобождения (Moksha). Tîrthamkara было по количеству 24, как и старцев в Апокалипсисе, что также составляет число членов в Папской коллегии.
С другой стороны, союз двух сил, священной и царской, был представлен у древних римлян определенным аспектом символизма Януса, символизма чрезвычайно сложного и имеющего многочисленные аспекты. Золотой и серебряный ключи представляют в том же соотношении соответствующие инициации [48] . Если пользоваться индуистской терминологией, то речь идет о пути Brahmane и Kshatriya. Но на вершине иерархии располагается общий принцип, из которого происходят соответственные функции и который, следовательно, находится за пределами различий, ибо там и располагается источник любой законной власти, независимо от того, в какой области эта власть осуществляется. И посвященные Агартхи являются Ativarna, то есть «за пределами каст» [49] .
48
С другой точки зрения, эти ключи представляют собой соответственно ключи к «великим Мистериям» и «малым Мистериям». В некоторых изображениях Януса две силы также символизируются ключом и скипетром.
49
Заметим по этому поводу, что социальная организация на западе в Средние века, похоже, была точной копией института каст: духовенство соответствовало брахманам, дворянство — кшатриям, третье сословие — вайшья, крепостные — шудрам.
В Средние века существовало выражение, в котором два дополняющих друг друга аспекта власти оказывались объединенными таким образом, что о нем стоит упомянуть: в эту эпоху часто говорили о таинственной стране, которую называли «царство отца Иоана» [50] . Это было время, когда то, что можно было назвать «внешней оболочкой» рассматриваемого нами центра, было по большей части сформировано несторианами (или то, что принято именовать верно или неверно данным термином) и сабеями [51] . И именно сабеи дали себе имя Mendayyeh de Yahia, то есть «последователи Иоана». По этому поводу мы можем сейчас сделать следующее замечание: по крайней мере любопытно, что многие восточные общества, очень закрытые по своему характеру, от таких, как исмаилиты или последователи «Горного старца» до друзов в Ливане, все как один, подобно западным рыцарским орденам, брали себе прозвание «Стражи Святой земли». Дальнейшее изложение, несомненно, позволит лучше понять, что это может означать. Нам представляется, что Сент-Ив нашел очень точное слово (может, даже более точное, чем он сам предполагал), когда говорил о «Тамплиерах Агартхи». Для того чтобы не удивлялись выражению «внешняя оболочка», которое мы только что употребили, добавим, что следует обратить внимание на то, что посвящение в рыцари по сути представляло собой посвящение Кшатрия. Это наряду с другим объясняет решающую роль, которую играла символика Любви [52] .
50
В частности, проблема «отца Иоана» существует ко времени «святого Луи» в путешествиях Carpin и Rubruguls. Проблема осложняется тем фактом, что, по мнению некоторых, может насчитываться до четырех персонажей, носящих данный титул: в Тибете (или на Памире), в Монголии, в Индии и в Эфиопии (однако у этого названия довольно туманный смысл). Все же вероятно, что речь идет лишь о различных представителях той же самой силы. Говорят также о том, что Чингисхан хотел напасть на царство отца Иоана, однако тот отразил нападение, направив молнии против его армий. Наконец, после эпохи мусульманских вторжений отец Иоан перестал появляться, а во внешнем мире он может быть представлен Далай-Ламой.
51
В Центральной Азии, и особенно в районе Туркестана, находили несторианские кресты, которые по своей форме являются точной копией рыцарского креста, и, более того, в центральной части некоторых из них находится знак свастики. С другой стороны, следует отметить, что несториане, чьи связи с ламаизмом кажутся неоспоримыми, сыграли важную и одновременно загадочную роль в появлении ислама; сабеи же, в свою очередь, оказали значительное влияние на арабский мир во времена багдадских халифов. Утверждают также, что именно у них после некоторого пребывания в Персии нашли свое убежище последние неоплатоники.
52
Мы уже указывали на эту особенность в нашем исследовании «Эзотеризм Данте».
О чем бы ни говорили эти приведенные выше соображения, идея личности, которая одновременно исполняет функции священника и царя, не слишком распространена на Западе, хотя она встречается у самых истоков христианства и представлена поразительным образом «Царями-Волхвами». Даже в Средние века высшая власть (по крайней мере, согласно внешним проявлениям) была разделена между папством и империей [53] .
Такое разделение может рассматриваться как знак неполной организации свыше, если можно так выразиться, так как здесь незаметно проявление общего принципа, от которого в равной степени происходят и зависят оба типа власти. Истинная верховная власть должна, следовательно, находиться в другом месте. На Востоке сохранение подобного разделения на самой вершине иерархии является, напротив, довольно исключительным явлением. Лишь в некоторых буддийских концепциях встречаются подобные вещи. Мы можем сослаться на явную несовместимость между функциями Buddha и Chakravarti или «вселенского владыки» [54] , так как говорится, что Шакья-Муни в определенный момент дол жен был с делать выбор между этими функциями.
53
В Древнем Риме, напротив, император был одновременно и Высшим жрецом — Pontifex Maximus. Мусульманская теория Халифата тоже объединяет два типа власти, по крайней мере в определенной степени; это также наблюдается в дальневосточной концепции Вана (см.: «Великая триада», гл. XVII).
54
Мы уже проводили аналогию, которая существует между концепцией Chakravarti и идеей Империи у Данте, в связи с чем следует упомянуть здесь о трактате De Monarchia.
Следует добавить, что термин Chakravarti, в котором нет особых буддийских коннотаций, очень хорошо подходит по данным индуистской традиции к функции Ману или его представителей. Дословно он означает «тот, кто крутит колесо», то есть тот, кто, будучи расположенным в центре всех вещей, управляет их движением, сам, не принимая в этом участия, или который, по выражению Аристотеля, является «неподвижным двигателем» [55] .
Мы хотим обратить особенное внимание на следующий факт: центр, о котором идет речь, представляет собой неподвижную точку, которая во всех традициях символически обозначается как «Полюс», так как именно вокруг него происходит вращение мира, которое в основном представлено знаком колеса как у кельтов, так и у халдеев и индусов [56] . Таким является истинное значение свастики, знака, который распространен повсюду, как на Дальнем Востоке, так и на Дальнем Западе [57] , и который по сути своей является «знаком Полюса». И именно здесь, несомненно, впервые в современной Европе объясняется действительное значение данного знака. Современные ученые пытались объяснить этот символ при помощи самых фантастических теорий. Большинство среди этих ученых, одержимые некой идеей фикс, хотели видеть так же, как и почти во всех других знаках, исключительно «солнечный знак» [58] , в то время как если он и становится им иногда, то это происходит только случайно и окольным путем. Другие были ближе к истине, когда рассматривали свастику в качестве символа движения. Однако данная интерпретация, хотя и не является ошибочной, тем не менее совсем недостаточна, так как речь идет не вообще о любом движении, но о вращательном движении, которое совершается вокруг центра или неподвижной оси. И именно данная устойчивая точка (повторим это еще раз) представляет собой основной элемент, с которым непосредственно соотносится рассматриваемая нами символика [59] .
55
Китайская традиция использует в очень близком смысле выражение «неизменяемая середина». Следует также отметить, что, согласно масонской символике, Мастера объединяются в «центральном зале».
56
Кельтский символ колеса сохранялся до Средних веков. Его многочисленные изображения можно найти в романских церквях, и круглый готический витраж тоже скорее всего происходит от него, так как существует определенная связь между колесом и символическими цветами, такими, как роза на Западе и лотос на Востоке.
57
Данный символ также не чужд и христианскому герметизму: мы видели в древнем монастыре Кармелитов Лудена очень любопытные символы, которые, вероятно, датируются второй половиной пятнадцатого столетия, среди которых свастика вместе со знаком # 1 (о нем мы будем говорить позже), занимает одно из самых важных мест. Следует по этому поводу заметить, что Кармелиты, которые пришли с востока, связывают создание своего ордена с Элией и с Пифагором (так же как масоны, в свою очередь, связывают себя одновременно и с Соломоном, и с тем же Пифагором, и подобное сходство является довольно интересным) и что, с другой стороны, существует мнение, что в Средние века у них было посвящение, которое является очень похожим на подобные обряды у тамплиеров и у монахов Милосердия. Известно, что последний орден дал свое имя одной из степеней в иерархии у шотландских масонов, о чем мы говорили довольно много в «Эзотеризме Данте».
58
Такое же замечание явно подходит и к колесу, на истинное значение которого мы только что указывали.
59
И только для того, чтобы напомнить, мы приведем еще более странное, чем все остальные, мнение, согласно которому свастика представляет собой схему примитивного инструмента, предназначенного для получения огня. Если данный символ иногда бывает действительно связан некоторым образом с огнем, так как он, в частности, представляет собой эмблему Аг-ни, то на это существуют совершенно другие причины.