Оранжерея счастья
Шрифт:
Джейк просто ее околдовал, другого слова она не могла и подобрать — и все же с отчаянием хваталась за последнюю соломинку счастья. Пока они были вместе, Джейк очаровывал ее своим острым умом, который она очень ценила, как и его умение смеяться над собой, делающее его, несмотря на власть, силу, богатство, более человечным, чем все, кого она знала. И достойным любви…
Ведь к этому и шло, не так ли? Затуманившимися глазами она посмотрела на Джейка и вздрогнула. Он опьянял ее гораздо сильнее вина или волшебной, экзотической обстановки.
Через некоторое время он
— Мы выпьем кофе в беседке, после чего вы можете быть свободны. Мы все сделаем сами.
Говори только за себя, подумала она, чувствуя, что потеряла над собой контроль. Попала в сказку, где логика не объясняет происходящего. Чувствует себя парящей в облаках, и ни о каком контроле и речи быть не может. А официант, с невозмутимым видом, словно ему всю жизнь только и приходилось готовить романтические обеды для двоих в таких вот оранжереях, тихонько удалился.
Джейк повел ее на тихую террасу, увитую виноградом, где летом наверняка все ломится от тяжелых гроздьев. И усадил ее на диванчик, под сень виноградных листьев.
Но Клэр могла бы и не ждать приглашения сесть: от выпитого шампанского ноги стали совершенно ватными. Опустившись на край дивана, она молча смотрела, как Джейк разливает кофе по чашкам. Он, как всегда, двигался проворно и четко. Она могла бы смотреть на него часами, — но пришлось принять невозмутимый вид, когда он, мимоходом глянув на нее, заметил на ее лице полусонное влюбленное выражение.
Успел ли он разглядеть выражение ее лица? А если успел, то как это понял? Клэр терзалась сомнениями.
Наверняка успел, потому что его взгляд странным образом изменился: стал пронзительным и изучающим. Клэр чувствовала себя так, словно какой-то воришка забрался в самые глубины ее души. Тряхнув головой, Клэр увидела, как стальной блеск в его глазах смягчился, превратился в туманно-серый, и услышала его слова:
— Ты выглядишь так, будто опоздала на поезд. Ну же, расслабься. Неужели и шампанское не действует? — Джейк покачал головой, заставляя ее посвободнее откинуться на подушки дивана. — Когда я приехал, ты была до предела напряжена, твоя прелестная головка была набита какой-то чепухой, но я буду не я, если мы уедем прежде, чем ты расслабишься.
Беда лишь в том, что шампанское действовало, и действовало слишком хорошо; оно одно было виновато в том, что Клэр расслабленно откинулась на спинку дивана безо всякого желания сопротивляться. Интересно, Джейк и в самом деле считает ее прелестной? Такой, как принцесса? Нет, конечно, нет, ответила она сама себе, опустив ресницы, чтобы скрыть внезапные, глупые, навернувшиеся на глаза слезы. Он утверждает, что она говорила чепуху, значит, имеет в виду ее слова о том, что ей скучно, нужны новые перспективы, что нужно порвать их брачный контракт.
По его словам выходит, что это — чепуха. То, что его не устраивает, исключается. Он ведь всегда получает то, что хочет.
Но сейчас Клэр чувствовала себя слишком опьяневшей, слабой и бессильной, чтобы раздумывать над этим. А Джейк, разместившись на полу у ее ног, медленно снимал с нее туфли. Его длинные пальцы сжимали ее высокие тонкие щиколотки и поглаживали их так, что от этих ощущений она едва не теряла рассудок. Остановить его, сказать, чтобы он оставил ее в покое, потому что дотрагиваться друг до друга им нельзя, Клэр решительно была не в состоянии.
Ее ресницы задрожали. Ощущения неописуемо эротичные, но все это пора немедленно прекратить, вяло думала Клэр. Ладонь Джейка скользнула вверх по ноге, сдвинув край юбки, миновала колено, затем выше, недозволенно выше, пока его пальцы не нашли то, что искали, — маленькую молнию на ее юбке. — Теперь лучше? Удобнее? Его бедро прижалось к ее ноге. Клэр полностью потеряла дар речи. Дурацкий вопрос! «Удобнее?», «лучше?» — бред, да и только!
Клэр вся пылала, изнутри ее сжигал неведомый ранее огонь. Из груди вырвался непонятный звук, который можно было расценить как угодно, в том числе и как приглашение. Пальцы Джейка начали медленно расстегивать пуговицы на ее жакете.
Господи! Да что здесь, тропики, что ли? Клэр чувствовала себя как в аду в своем шерстяном костюме, прикосновения плотной мягкой ткани к ее разгоряченной коже становились невыносимыми. С невероятным облегчением она откинула голову назад, когда он слегка приподнял ее, снял с нее жакет и бросил его небрежно на пол, словно ненужную тряпку.
Медленно, очень медленно Джейк снова опустил ее на подушки. Даже с закрытыми глазами Клэр знала, что он смотрит на нее. Она чувствовала это всей своей кожей, ощущала его взгляд по тому, как все внутри ее сжималось, где-то в самой глубине ее существа разрастался огненный шар. Дыхание давалось с трудом. Грудь высоко вздымалась над простым, весьма незатейливым бюстгальтером.
Она отдавала себе отчет, что ей должно было быть стыдно. Странно, но стыда она не ощущала. Джейк раздевал ее, словно так и надо было. Подсознание подсказывало, что все очень естественно, прекрасно, восхитительно! Наконец-то она освобождается от боли, которая подспудно накапливалась в ней уже очень долго — хотя она об этом и не догадывалась.
Пытаясь согнать с себя томное отупение, превращающее ее в безвольную игрушку, она решила подыграть ему и бросила на него взгляд из-под густых черных ресниц.
Красивое точеное лицо Джейка поблескивало от мелких бисеринок пота, что придавало ему еще большую привлекательность; челюсти судорожно стиснуты, словно он пытается бороться с собой. Причины она не знала, да и не желала знать. Только слегка выгнулась, чтобы ему было удобнее справляться с застежкой ее простецкого белого лифчика.
Теперь ее не смущала даже ужасающая простота этой интимной части туалета. Она всегда покупала дорогие вещи, чтобы угодить ему и соответствовать тому образу, который ему был нужен, но, повинуясь своей скромной, почти пуританской натуре, на те предметы, которые не были никому видны, тратила мало, покупая простое добротное белье и такие же ночные рубашки. Прежде он никогда не видел, как она одевается, так что же? Сейчас увидит.