Оранжевая принцесса. Загадка Юлии Тимошенко
Шрифт:
Работа в правительстве Ющенко закипела сразу, с первого дня.
Роли распределились так. Юлия Тимошенко — мотор предстоящих реформ. Общее руководство и прикрытие ей обеспечивает председатель правительства, а где-то высоко над ними, в облаках парит Леонид Кучма. Поначалу это устраивало всех.
У вице-премьера была полная свобода действий. Ющенко играл роль верховного правительственного арбитра, подотчетного лишь президенту. Президент с удовольствием осваивал новый имидж — либерала и реформатора.
Первой акцией Тимошенко на посту вице-премьера стала поездка в Москву. Россия давно уже обвиняла Украину в воровстве транзитного газа и по обыкновению грозила приостановить поставки энергоносителей. В Москве Юлия Тимошенко выступила с официальным заявлением, которое ввергло в шок украинские элиты. Впервые в истории украинско-российских отношений официальный представитель Киева признал воровство газа. Кроме того, она признала и долг украинских потребителей за газ. Сумма долга была астрономически велика: 2,8 миллиарда долларов.
Слова Тимошенко произвели эффект разорвавшейся бомбы. Удар пришелся в самое сердце хитроумных бизнес-схем, позволявших уводить миллиарды долларов из бюджетов обеих стран на номерные счета в Швейцарии. Тимошенко лучше других знала, как функционируют такие схемы. Знала она и то, что выигрывает от них не только ворующая газ украинская сторона, но и участвующие в дележе прибылей крестные отцы «Газпрома». Кроме того, это был еще и удар по главному инструменту российской внешней геополитики на просторах СНГ — по газопроводу с дешевым газом. Если бы стране действительно удалось вывести газовые отношения из закулисья политических переговоров на уровне президентов в сферу честных экономических отношений, Украина наконец могла бы назвать себя по-настоящему независимой.
Первым с резкой критикой Тимошенко выступил председатель государственного АО «Нефтегаз Украины» Игорь Бакай, поскольку непосильный миллиардный долг ложился на его фирму. Патрон Бакая Александр Волков обвинил Юлию Владимировну в отсутствии патриотизма. Кучма тоже сделал вид, что разгневался. Президент ездил на рыбалку с Бакаем, материл Юлю и, успокаивая одного из главных финансистов своей предвыборной кампании, обещал завести уголовное дело на сорвавшуюся с катушек бывшую принцессу. Потом Кучма, правда, поминал недобрым словом Путина, который выкручивает ему руки и требует отдать долги, а также Запад, требующий реформ, и объяснял, что выхода, похоже, нет — признавать долг перед Россией придется. В конце концов Игорь Бакай был с треском выгнан из «Нефтегаза».
Чего, в сущности, и хотел Кучма.
А настоящая работа началась по возвращении из Москвы.
Тот краткий период, когда леди Ю работала в правительстве, чиновники вспоминают как смерч. С ужасом и восхищением перед стихийными силами природы. Восхищение преобладает.
С чувством почти религиозного благоговения очевидец вспоминает о том, как она в 7.30 утра приезжала на службу и покидала кабинет за полночь. С какой энергией, извлекая из памяти самые сокровенные запасы русского мата, проводила беседы с начальниками облэнерго. Как ее боялись руководители всех рангов, находившиеся у нее в подчинении. С какими белыми лицами входили к ней в кабинет и с какими выходили — на них практически лица не было… Как часто огромные здоровые мужики, вызванные к ней на ковер, спешно ложились в больницу, пережидая удары судьбы или в самом деле испытывая проблемы с сердцем.
Сама Тимошенко никогда не болела.
Ее шеф Ющенко прислушивался к тому, что творилось в кабинете неистовой заместительницы со смешанными чувствами. «Слышите, как она на совещаниях кричит? — делился он с журналистом «Известий», — Это она энергорынок расчищает». Сам премьер матом не ругался. И когда его впервые обматерил по телефону «родной отец» Кучма, бедный Виктор Андреевич долго пребывал в шоке, не зная, как реагировать.
Правительственная программа, разработанная Тимошенко, имела, по обыкновению, хлесткое название: «Чистая энергия». Конечно, не случайно в этом словосочетании слышались отголоски итальянской операции по искоренению мафии — «Чистые руки». В программе было всего два центральных элемента, однако именно они выводили на свет спрятанный до сих пор от налоговых служб ключевой сектор украинской экономики. И выбивали почву из-под ног украинских мафиози.
Во-первых, из энергетики изгонялись бартер и взаимозачеты между предприятиями — рассчитываться теперь можно было только живыми деньгами. Еще со времен КУБа вице-премьер знала, что бартер — лучший инструмент воровства. Во-вторых, Тимошенко пробила реформу, изменившую правила игры в треугольнике «производитель энергии — ее распределитель в регионах — конечный потребитель».
Раньше частные владельцы облэнерго просто присваивали платежи за электричество, жалуясь, что им никто не платит, и отказываясь отдавать деньги поставщикам электроэнергии. В результате производители не имели возможности закупать топливо. Возникшие финансовые дыры, чтобы не гасли окна городов и не останавливались заводы, вынужден был латать госбюджет. Вся система функционировала, разумеется, на астрономических взятках.
Суть реформы Тимошенко сводилась к тому, что деньги от потребителей шли теперь на энергорынок напрямую, а не через облэнерго. Для этого были созданы специальные счета в Сбербанке. Система становилась открытой, понятной, доступной для государственного контроля.
Удар по облэнерго был прямым ударом еще по одной группировке, финансировавшей переизбрание Кучмы в 1999 году.
Их называли «великолепной семеркой», «киевским кланом». Семь бизнесменов, создавших на рубеже 80–90-х годов разветвленную империю, состоявшую из бесконечных офшорных фирм, совместных предприятий и банков, которая занималась алкогольными и безалкогольными напитками, финансами, электроэнергетикой, нефтью и газом, металлургией, судостроением, сахарной промышленностью, телеканалами и газетами. Украинские журналисты утверждали, что прикрывали группу киевские криминальные авторитеты.
«Великолепная семерка» никогда не любила обходных путей в бизнесе. И не разменивалась по мелочам, приобретая отдельные заводы или регионы. Приватизировать следовало центральную власть. То есть само государство.
Главными игроками были Григорий Суркис и Виктор Медведчук. Первый владел киевским футбольным клубом «Динамо», второй осуществлял политическое прикрытие — сперва в качестве президентского советника, затем — депутата, позже — как всесильный руководитель президентской администрации, серый кардинал Кучмы, которого одно время даже прочили в наследники Леонида Даниловича. В 1994 году «семерка» просчиталась и вложила деньги в выборы Кравчука. Потом быстро опомнилась и прилежно финансировала только Кучму.
Как и большинство мужчин-политиков, украинский премьер Пустовойтенко любил футбол. Болел он за «Динамо». Именно Пустовойтенко за бесценок передал Григорию Суркису госпакеты акций региональных энергораспределительных компаний Кировоградской, Тернопольской и Херсонской областей. К началу 1999 года под контролем Суркиса и его компаньонов оказались еще и все энергетические предприятия Западной Украины, Черниговской и Сумской областей.
«Чистая энергия» была жестоким ударом по киевскому клану. «Я лично, — вспоминал позже один сотрудник правительственного аппарата, — присутствовал при том, как Юлия Владимировна подписала документ, мгновенно лишавший группировку Медведчука — Суркиса как минимум миллиона долларов». Рассказывают также, что в самый драматический момент расставания с деньгами в кабинет Тимошенко якобы постучался сам владелец киевского «Динамо». «Юля, — сказал ей Суркис как олигарх олигарху, — я понимаю, что вся эта ерунда, которую ты называешь реформами, для чего-то тебе нужна, но мы же с тобой свои люди. Разве мы не можем договориться?» — «Можем, — согласилась с посетителем вице-премьер. — Григорий, а ты поделись». — «С кем?» — быстро и понимающе кивнул Суркис. — «С бюджетом», — ответила Тимошенко.