Оранжевый цвет радуги

Завойчинская Милена

— Вот так даже? — Брюнет окинул меня мрачным взглядом. — В пустыне вы как очутились?

— Мы сбежали от торговца рабынями. — Тут я посмотрела в его глаза, желая видеть реакцию на свои слова, и она мне совсем не понравилась. Его чуть ли не перекосило. Но я продолжила: — Ушли в пустыню. У подруги был маяк, который она смогла спрятать от пиратов и работорговца. Как только появилась возможность, она его активировала.

А за моей спиной удивленно вздохнул Майки, о котором я успела забыть.

— То

есть ты — беглая рабыня? — скрипнув зубам, уточнил командор. Он почти справился со своими эмоциями, только хищно раздувающиеся ноздри да нервный хвост, говорили о том, что он, вероятно, злится.

— Да!

— И куда тебя собирались продать? Открой лицо!

— В гарем. Я — один из цветов радуги, — послушно убрала часть палантина, открывая лицо.

— Это как? — едва слышно выдохнул Майки.

— Какой именно цвет? — задал вопрос командор, имени которого я пока не знала. — Волосы покажи.

Я сначала протянула руку, чтобы снять палантин полностью, но потом передумала.

— Оранжевый цвет радуги. Но я бы не хотела пока снимать покрытие с головы. Если можно, я бы сначала приняла душ. И… можно мне воды и немного поесть?

— А твою подругу ниоки? — Мужчина словно не услышал моих слов.

— Тоже в гарем. Мы все там были цветами радуги. Она была — желтым.

Черный пушистый хвост бил хозяина по ногам, пока тот решал, что со мной делать.

— Майки, давай ее сначала в медотсек к Доку, пусть он разберется. Пока она будет там, подберите ей что-нибудь подходящее по размеру из одежды. — Он брезгливо осмотрел меня. — Идите! А эти ее тряпки утилизируйте. Вонь — невыносимая!

Командор развернулся и ушел. Майки вновь опустил забрало шлема, подхватил меня на руки, и мы снова двинулись в путь.

— Майки, какой он расы? — Я все-таки не выдержала и задала вопрос, когда мы уже снова шли по коридору.

— Так ниоки же, — удивленно ответил парень.

— А у моей подруги хвоста не было… — протянула я.

— Она ведь женщина.

— А хвосты только у мужчин-ниоки?

— Разумеется. Ты откуда такая дикая, что ничего не знаешь? — Шлем повернулся ко мне, вероятно, Майки смотрел мне в глаза.

— Если бы я еще это знала. Говорю же, амнезия у меня.

Тут мы прибыли к месту назначения. Парень поставил меня на пол, и постучал в дверь с табличкой, на которой была нарисована красная капля крови в квадратной рамке. Дверь распахнулась, и из нее высунулся взъерошенный персонаж в белом комбинезоне. Светлые волосы его были взлохмачены, словно он неоднократно запускал в них руки и дергал. Глаза светло-серые, нос прямой, уши обычной округлой формы. Единственное, что физиологически отличало его от меня — это тонкий рисунок из прозрачных чешуек на висках. И, похоже, они не приклеены, а являются неотъемлемой частью

тела. Но во всем остальном он был совсем как человек. Даже ногти были обычными, плоскими и розовыми, никаких когтей.

— Док! — весело позвал Майки. — Я тут тебе пациента привел. Точнее, пациентку принес. Забирай и разбирайся.

— Ух ты, какая вонючая, — восхищенно присвистнул мужчина в белом и жадно уставился на меня. — Заходите!

— Нет-нет, Док! Ты уж сам! — отказался мой провожатый и быстро отошел подальше. — Командор приказал ей найти что-нибудь из одежды. Пойду и озадачу Каприла.

— Входи, девочка. — Мужчина посторонился, пропуская меня внутрь. — Это чья кровь? Твоя?

— Нет. Я не ранена. Но ужасно хочу пить, — ответила, разглядывая помещение.

Белые стены, кушетка, лабораторный стол, какие-то приборы, холодильники, несколько медкапсул.

— Так-так-так! — Лохматый док обошел меня вокруг, размышляя. — Так, дорогуша. Давай-ка ты сначала снимешь с себя вот этот ужас, наденешь одноразовую рубаху, а потом мы просканируем тебя. Топай к той кушетке и раздевайся. Звать как? — Это он крикнул уже с другого конца помещения.

— Элишше.

— Мое имя — Сентар. Но вообще все зовут меня Доком. Так что как тебе самой больше нравится, так и обращайся. А пить я тебе пока много не дам, сначала осмотр.

Пока он доставал из шкафчика временное одеяние для меня, я подошла к кушетке, положила на нее с краю свой сверток. Потом размотала с рук полосы ткани и, не зная, куда их можно выбросить, пристроила рядом. Присев, разулась и освободила ступни. Болезненно поморщившись, осмотрела сожженную солнцем кожу. Подъем стоп зудел, и безумно хотелось почесать красные воспаленные ожоги. Но я держалась, понимая, что сделаю только хуже. Потом размотала с головы палантин. Растрепанная коса упала мне на колени, и рядом раздался восхищенный вздох.

Оказалось, пока я освобождалась от грязных тряпок, Док уже все достал, неслышно подошел и стоял рядом, держа в одной руке стакан с водой, а в другой рубаху. А сейчас, увидев меня без намотанной на голову тряпки, не сдержал эмоций.

— Великие звезды! — пораженно выпалил он, разглядывая мои волосы. — Это у тебя свои такие или наращенные и крашеные?

— Свои, — не выдержав, я улыбнулась.

— Ну, все! Пропали наши парни! — Он хохотнул. — А что ты говоришь, жених есть?

— А я ничего об этом еще не говорила, — фыркнула я. — Может, и есть. Амнезия у меня.

— Какая удача! — Док рассмеялся. — Да, девочка. Несладко тебе придется. Похоже, с сегодняшнего дня у наших парней открывается сезон охоты.

— Э-э-э, — нахмурилась я.

— Не экай, переодевайся, — подал мне стакан с водой, а белую рубаху на завязках бросил рядом на кушетку. — Пока буду сканировать, поговорим. А свою гадость суй в утилизатор, — и ткнул пальцем в сторону какого-то агрегата.