Орден республики
Шрифт:
– Я понял. Он мне сразу понравился, – согласился Ашот и пожал Жене руку. – Я обязательно вернусь, и мы вместе пойдем к Сурену. Он тоже очень хороший человек.
– Конечно, – помахала вслед ему рукой Женя.
Ашот вышел из сада, а Женя подбежала к калитке и снова помахала ему рукой. И тут она вдруг увидела, как к Ашоту подскочили двое солдат и схватили его сразу с двух сторон. Ашот попытался вырваться, у него с головы слетела шапка. Но солдаты лишь крепче схватили его, обвязали веревкой, посадили на коня и куда-то увезли.
Все это произошло так быстро, что
– Ашота арестовали! – выпалила Женя и бросилась к нему.
– Как арестовали? – опешил доктор. – Кто?
Женя рассказала, что произошло.
– Не может быть! – не мог поверить случившемуся доктор.
– Может, дедушка! Может! Я теперь поняла: за нами гнались всю дорогу. За шапкой вот за этой гнались! – почти выкрикнула Женя и бросила дедушке в руки лохматую и грязную шапку Ашота.
Доктор поймал шапку на лету, повертел ее в руках, помял и неожиданно для себя вытащил из-под подкладки сложенный в небольшой квадрат кусок карты.
– Его красные послали. Им срочно нужна помощь. Там люди гибнут, раненые, – быстро объяснила Женя. И, сбиваясь и запинаясь от волнения, перескакивая с одного на другое, рассказала обо всем, что произошло с ней за эти дни. Доктор слушал и не верил своим ушам.
… Бандиты… Пещера… Казачьи кони… Пастух… Собака… Лодка… Все это мелькало сейчас в его воображении, как кадры кинематографа. Он и видел это и воспринимал, но не понимал. Неужели его двенадцатилетняя внучка, которая до смерти боялась пустых темных комнат, пережила все ужасы бандитского плена и выдержала все выпавшие на ее долю испытания? А сейчас, хоть и волнуясь, но явно без тени страха рассказывает обо всем об этом, как о самом обычном деле… И еще никак не мог понять доктор, откуда в этом оборванном, наверняка полуголодном и безграмотном мальчишке взялась такая напористость и сила, которой мог бы позавидовать любой взрослый мужчина… В какие-то моменты доктору вдруг начинало казаться, что все это абсолютная чушь. И что его внучка просто-напросто бредит. Но он опускал глаза, видел в своих руках карту с корявой карандашной отметкой на склоне горы и вздрагивал, словно сам неожиданно попадал в зону этой отметки.
В конце концов вся картина стала ему ясна.
– Боже мой, боже мой, – повторял он, раскачиваясь в кресле. – Ведь он почти ребенок!
– Ты должен ему помочь! И как можно быстрей!
Старый доктор встал с кресла. Он прошел несколько раз из угла в угол комнаты и сказал:
– Хорошо. Но давай во всем разберемся.
– Давай, – сразу обрадовалась Женя.
– Ты говоришь, что его забрали солдаты? Но какие? Мало ли в городе частей…
– Не знаю, – пожала плечами Женя. – На них же не написано… А ты позвони коменданту. Может, это были
Доктор задумался. Он снова несколько раз прошел из угла в угол.
– Понимаешь, Женюра, нам ни у кого ничего спрашивать нельзя, иначе мы себя выдадим, – сказал он. – Скажи: солдаты видели, что ты наблюдала за ними?
– Нет. Я стояла за калиткой. А когда поднимала шапку, там никого уже не было.
– Да ты успокойся. Найдем твоего друга, – доктор потер виски. – Кажется, я кое-что придумал. Все будет хорошо, если будешь меня слушаться беспрекословно.
– Буду! Все буду делать! – поклялась Женя.
– Тогда, первым делом, марш в постель! – приказал дедушка и ушел к себе в кабинет.
Там он открыл маленький шкафчик, в котором хранил лекарства, достал два пузырька и небольшую баночку и снова вернулся к Жене. Женя уже лежала под одеялом. Дедушка дал ей выпить ложечку какой-то микстуры, потом таблетку.
– Запомни: ты больная. Через час у тебя вроде бы поднимется температура, – сказал он. – Ты должна будешь все время лежать. А если кто-нибудь придет тебя проведать, положи на голову мокрую тряпку и стони.
– Поняла, – ответила Женя.
Глава 13
Догорел последний смоляной факел, и пещера со всем ее гарнизоном окунулась во мрак. Бойцы могли теперь передвигаться только на ощупь. Дневной свет, пробивавшийся через узкую щель забаррикадированного повозками и камнями входа, еле-еле освещал лишь переднюю часть общего «зала». В боковых же ответвлениях, где разместили раненых, было совершенно темно. Санитары и те, кто ухаживал за ранеными, добирались к ним на четвереньках, придерживаясь руками за каменные своды пещеры.
Задушить гарнизон пещеры дымом белым не удалось. Дым, поваливший в пещеру вначале как в трубу, потом почему-то перестал набиваться внутрь нее, закружился у входа, пополз по скале вверх. Но и от того количества, которое все же попало под каменный свод, дышать в пещере было трудно. Люди кашляли, глаза у них слезились, головы ломило от боли. Но они держались и даже отбили еще один штурм белых с большими для казаков потерями. Немало за эти двое суток полегло и бойцов. Убитых и тяжело раненных уносили в глубь пещеры. А на их место на баррикаду вставали те, из лазарета, кто еще мог держать в руках винтовку. А если и не держать, то хотя бы стрелять из нее.
В первый же день обороны пещеры в строй вернулся Серега. Рана мучила его. Но он терпел, до хруста сжимал от боли зубы. А когда чувствовал себя немного лучше, даже шутил.
– Эй, лодыри чертовы! Мало вас лупит офицерье! – кричал он казакам. – Нас тут комары заедают, а вам лень дровишек в костер подкинуть!
– И то верно! С дымком-то вроде теплее было! – поддерживали Серегу другие бойцы.
– Да и посветлее малость. А то ни те газету почитать, ни письмишко домой написать.
Казаки в ответ зло ругались. Но к кострам в светлое время подходить боялись. Бойцы зорко держали выкуривателей на мушке и не одного из них меткими выстрелами уже отправили на тот свет.