Орден Сталина

Белолипецкая Алла

Подписи в конце машинописной страницы пока что не было.

– Можно мне закурить? – спросил Коля, и Стебельков благосклонно кивнул.

Скрябин вытащил из нагрудного кармана рубашки пачку «Беломора» и достал из неё две папиросы.

– Не желаете? – обратился он к капитану госбезопасности.

Мужчина с винтовкой нацелился стрелять, но не в Скрябина. Стебельков дал своему порученцу категорическое указание: если только «Беломорканал» появится в руках юнца, не медля стрелять в пачку папирос, даже если при этом придется продырявить сопляку

кисть. За что Иван Тимофеевич так невзлюбил эти папиросы – сотрудник зоопарка размышлять не собирался; его задачей было исполнить распоряжение.

Между тем шимпанзе в соседней клетке будто с ума сошли: метались, вопили, даже на решетку запрыгивали. Но служителю зоопарка было не до них.

Стебельков потянулся за папиросой, но затем вдруг убрал руку за спину и разразился смехом.

– Ну, Скрябин, – Иван Тимофеевич, хохоча чуть ли не до слез, покрутил головой, – удивил ты меня! Утаил-таки одну пачку от Иосифа Виссарионовича! Что скажет Хозяин, когда узнает об этом? И еще меня хотел ими угостить!.. А я ведь просмотрел ту пленку, которую вы с Кедровым оставили тогда в кинозале. Да, да: это я забрал ее. И разглядел под большим увеличением тот предмет, который передал Благину…

Чекист вновь запнулся на имени своего шефа, и – вспомнить его так и не успел. Звук выстрела был негромким, похожим на хруст ломающейся ветки, и куда громче вскрикнули после него Миша и Настя – практически одновременно. Пуля, явно выпущенная из оружия с оптическим прицелом, угодила точно в центр золотой зажигалки, которую держала бывшая Колина нянька. Курительный аксессуар – с образовавшимся посередине отверстием – упал на асфальтовую дорожку, и почти такое же отверстие: круглое, аккуратное – образовалось в Настиной правой ладони. Поразительно, но из него вытекла лишь одна крохотная капля крови.

– Значит, Стебельков, вы не хотите особенного «Беломора»? – раздался откуда-то сбоку голос, заставивший Ивана Тимофеевича куда заметнее, чем от звука выстрела, вздрогнуть.

6

– Вообрази себе, Коля, – сказала, приближаясь к ним, Анна, – этот придумщик посадил стрелка возле клетки с шимпанзе. Пришлось потратить на него время – отобрать винтовку, усадить в клетку к мартышкам. Они очень обрадовались новому соседу!..

Теперь винтовка с оптическим прицелом была в руках у Анны, и красавица целилась из неё в живот Стебелькову. Хотя, конечно, могла бы воспользоваться и другим, своим собственным, огнестрельным оружием. На Анне было теперь не полосатое платье с чужого плеча – новенький костюм: жакет и юбка, сшитые из тонкой темно-синей шерстяной ткани. Правый карман жакета явственно топорщился, и наружу чуть выглядывала рукоять пистолета «Вальтер». И костюм, и пистолет Николай забрал несколько часов назад из тайника, устроенного неподалеку от Центрального аэродрома – в сосновом бору возле поселка Сокол.

И Стебельков, и Миша почти с одинаковым изумлением глядели на Анну. Один только Николай следил, не отрывая глаз, за своей бывшей

няней и делал это не зря: девушка кинулась поднимать испорченную зажигалку. И подняла бы, но Коля ногой вдавил золотую вещицу в асфальт, а затем схватил Настю за ворот блузки и отшвырнул в сторону, так что она приземлилась на полоске травы, отделявший вольерную решетку от аллеи зоопарка.

– Двинешься – скормлю тебя медведям! – пообещал Коля и повернулся к девушке спиной.

Между тем Анна подошла к Стебелькову вплотную, встала между ним и Скрябиным. При этом она опустила винтовку – но лишь после того, как Николай вытянул из Анниного кармана «Вальтер», явно для него предназначавшийся, и направил пистолет на капитана госбезопасности.

– Ну-ка, Иван Тимофеевич, – проговорила Анна, – дайте-ка мне взглянуть на ту бумагу, которую вы приготовили для Коли.

Она быстро пробежала ее глазами, и – к удивлению Скрябина – улыбнулась.

– Очень, очень предусмотрительно, – похвалила красавица чекиста.

Стебельков воспринял это как злую иронию.

– Да нет же, Анна Петровна, – воскликнул он, – я вовсе не собирался васубивать! Потому-то и написал, что тело ваше якобы сброшено в реку. А что вашу организацию я упомянул – так это для большей достоверности!.. Я точно знаю, что в «Ярополке» и так уже имеются сведения о ней!

– Что же, имеются – и хорошо, – с такой же одобрительной интонацией произнесла Анна. – Только зачем же врать про реку? Вы не для того упомянули точный способ моего убийства – удушение, чтобы тела не нашли. Вы написали, что оно сброшено в реку для того, чтобы потом труднее было определить время моей смерти. Так что поставьте здесь своюподпись, Иван Тимофеевич. Я вижу, вы и ручку с «вечным пером» в карман халата положили. Она у вас слегка протекла.

Стебельков – потрясенный предложением подписать предсмертную записку, предназначенную им для Скрябина, – машинально скосил глаза на карман пижамной куртки. И в тот же миг дуло винтовки с оптическим прицелом уперлось ему под правое ухо.

– А если не хотите, – сказала Анна, – можете и не подписывать. Письмо ваше и так сгодится. Вы ведь сами отпечатали его на машинке, а машинку эту ваши товарищи с Лубянки легко отыщут, и снимут с неё ваши отпечатки пальцев. Так что подлинность записки и без вашей подписи будет подтверждена.

– Вы же всё равно убьете меня, – заметил Стебельков; он теперь стоял, слегка вывернув шею, но всё равно ухитрялся смотреть на Анну.

– Может быть, в этом не будет необходимости. Поставьте свою подпись – для гарантии, а потом Коля даст вам прикурить. Если уж с помощью этих папирос Семенов заставил Благина протаранить «Горький», то, полагаю, и нам удастся заставить вас позабыть отдельные факты вашей биографии. И вы станете для нас безвредным. – Анна явно помнила Семенова, и Николай не преминул отметить это про себя.