Орден Сталина
Шрифт:
Какое-то время подбитый гигант летел, всё сильнее заваливаясь на один бок, а затем правое его крыло на две трети отломилось – с такой легкостью, словно это была деталь фанерной авиамодели, сделанной в кружке Осоавиахима. Зрители на трибунах не закричали, не ахнули: они все будто онемели и глядели на происходящее с безмолвным неверием.
Удар, который маленький самолет нанес исполину, оказался совершенно несообразным по силе. Если брать в расчет массу и скорость легкого и тихоходного истребителя, то получалось, что нанести такой удар он просто не мог. Но в масляные-то баки он как раз неврезался;
Содрогание самолета выбило из кресел всех, кто вместе с Таней сидел возле плексигласового окна в полу, и люди попадали на пол – ничего не видя перед собой. Когда же зрение стало к ним возвращаться, они никак не могли взять в толк, отчего это раскачивается пейзаж под ними? Землетрясение, что ли, в Москве началось?
Таня тоже упала, но ударилась несильно: в последнее мгновение мама смогла-таки поддержать ее.
– Ты не расшиблась? – обратилась она к Танечке; у неё самой из разбитого лба сочилась кровь.
Таня отрицательно качнула головой и открыла уже рот, чтобы спросить маму про ее лоб. Но та, похоже, своей травмы не заметила. Со словами: «Пойду, приведу папу», женщина бодро вскочила на ноги и, перешагивая через друзей и знакомых, двинулась к выходу из каюты. Девочка какое-то время глядела ей вслед, а потом стала медленно заползать под кресло, утягивая за собой медведя.
Пассажиры, сумевшие подняться с полу, припали к иллюминаторам и обсуждалислучившееся; те, кто лежал, смотрели вниз – на качавшуюся и клонившуюся вбок землю. Поразительно, но в тот момент никто не кричал и не предавался панике.
Танина мама распахнула дверь каюты – и в этот момент отвалилось правое крыло гиганта.
Изуродованный моноплан начал крениться на нос и заскользил вниз, словно салазки с ледяной горы. Двигаясь выше «Горького», от него отдалялся «П-5» с открытой кабиной. Красного тренировочного самолета Николай Скрябин в небе не узрел и понял: истребитель превратился в то нечто, которое в самом начале кусками попадало на землю.
Тем временем искалеченный самолет весь как будто напрягся, а затем нос гигантской машины стал потихоньку приподниматься. «Ради бога, Николай, выровняй его!..» – взмолился мысленно Скрябин. Он явно взывал то ли к одному своему тезке – пилоту «Горького» Николаю Журову, то ли к другому – Святителю Николаю, Чудотворцу из Мир Ликийских. Зрачки Колиных глаз – он глядел теперь поверх бинокля – расширились настолько, что нефритовая радужка стала почти невидна.
6
Неизвестно, кто именно оставил возле каюты с прозрачным полом ресторанную сервировочную тележку. При содрогании самолета тележка эта сорвалась с места и понеслась в сторону открывшейся двери. Танина мама наклонилась и выставила вперед руки, чтобы остановить катящийся предмет – и остановила, да вот беда: пустой никелированный поднос, красовавшийся на белой скатерти, по инерции продолжил свое движение. Будто нож гильотины, он чиркнул в воздухе и – разрубил голову женщины поперек, точно по линии рта. Плашмя поднос упал на пол каюты, а следом за ним упала чудовищная
Наполовину обезглавленное тело еще пару секунд простояло в склоненном положении, удерживаятележку, но затем самолет снова качнуло, и оно повалилось набок.
Танечка, по счастью, ничего этого видела. Зато в ту сторону смотрела с полу одна из женщин – мамина подруга. При виде случившегося она встала и пошла к истекающему кровью телу, но тут «Горький» стал крениться вправо, и подруга Таниной мамы упала: лицом на покойницу, попав щекой в месиво из крови и чего-то еще, желтоватого и ужасного. Так что живая женщина осталась лежать недвижно рядом с мертвой и не попыталась подняться даже тогда, когда страшный крен пола стал несколько уменьшаться.
Между тем люди вокруг стали осознавать, что происходит, и теперь метались, кричали, ругались и плакали.
– С парашютом надо прыгать! – раздался чей-то возглас. – И как можно скорее!..
Подругу Таниной матери стал разбирать смех: парашютов-то ни у кого нет, вот незадача! Сначала женщина пыталась сдерживаться, а потом принялась хохотать и хохотала она до тех пор, пока сильнейший удар чьего-то ботинка не сломал ей ключицу. А потом сверху раздался голос:
– Ты что, паскуда, с ней сделала?
В этот момент летучий корабль задрожал с новой силой, и окровавленный поднос на полу глумливо пустился в пляс, переливаясь светом, как зеркало.
На какой-то миг Скрябину показалось, что его мольбы и его усилия, которые он стремился соединить с отчаянными стараниями пилотов, подействовали: угол, под которым «Горький» несся к земле, еще чуть-чуть уменьшился, а скорость падения гиганта слегка замедлилась. По трибунам аэродрома пошел было облегченный вздох, но тут волна ужасающей вибрации сотрясла самолет.
– Сейчас оторвет хвост!.. – пробасил за спиной у Скрябина всё тот же умник, который сказал про масляные баки, и Николай, не оборачиваясь, процедил сквозь зубы: «Заткнись!..»
Увы, дурные пророчества сбываются почти всегда. По корпусу «Горького», ближе к хвостовой части, пошла трещина (Коля мог бы поклясться: он и видел, и слышал, как возникал каждый ее изгиб), а затем громадный кусок фюзеляжа – примерно в четверть его длины – отделился от исполина.
– Не удержал… – в отчаянии прошептал Коля, а затем так прикусил себе изнутри щеку, что во рту у него сделалось солоно.
Гневался он на себя понапрасну: громадину весом в сорок две тонны смог бы удержать разве что Николай Чудотворец, спасающий неповинных от смерти. Всё, что осталось от «Горького»: уродливое неживое существо, похожее на вспоротую гарпунером акулу с одним гигантским плавником – в отвесном пикировании понеслось к земле.
7
Танечка услышала папин голос и произнесенное им нехорошее слово. Но голос этот тут же был перекрыт страшным низким звуком, словно у тысячи роялей разом порвались басовые струны. Пассажиры каюты испустили один, общий на всех, вопль. Всё вокруг задрожало, а затем возник протяжныйхруст – как будто великанский зуб ломался под клещами неумехи-стоматолога. Тотчас окружавшие Таню предметы сделались неправильными, вывернутыми; девочку начало вытягивать из-под кресла, и она заскользила по полу, который явно вознамерился принять вертикальное положение.