Орден. Дальняя дорога
Шрифт:
— Пошли Рункеля, — бросил боярин.
— Он нужен мне здесь. К тому же, друг, — князь немного понизил голос, — не в одном посольстве дело. Альберт слишком популярен среди немецких рыцарей Ингрии, чтобы я позволил ему остаться в Петербурге и быть предводителем германского дворянства. Но по той же причине, если его просто отправить в отставку, те же рыцари решат, что я начинаю на них гонения. А мне сейчас, как никогда, нужны их преданность и их копья для устрашения врагов. Я должен назначить его на почетную должность, на которой бы он ничего важного не решал и был бы подальше от двора.
— Но из посольства он вернется через месяц-два, — округлив от удивления глаза, произнес Алексей.
— Я
Он взял со стола колокольчик и позвонил.
— Пригласи фон Бюлофа, — сказал он вошедшему стажнику.
Через минуту Альберт стоял перед князем.
— Граф, — произнес князь, расплываясь в сладчайшей улыбке. — Я очень ценю вашу преданность и вашу верную службу мне. Потому рад вам сообщить, что вам возвращаются ваши владения, конфискованные у вас псковским посадником. Кроме того, жалую вам вотчину под Старой Руссой.
— Благодарю вас, — склонился Альберт.
— Но у меня к вам новое важное поручение.
— Служу и повинуюсь, — снова склонился Альберт.
— Вы отправитесь послом в Кенигсберг для заключения мирного договора между нами и тевтонами. Наши начальные условия и предложения, а также возможные уступки сообщит вам барон фон Рункель. Но это еще не все. После этих переговоров вы отправитесь в Копенгаген, к королю датскому, далее — в Лондон, говорить с английским парламентом и королем, далее — в Нант, где ныне пребывает король фрацузский. Далее — в Мадрид, к королю испанскому. Далее встретитесь с Папой Римским Урбаном. Далее проследуете к Императору священной Римской империи. Далее проследуете в Краков, для встречи с польским королем. Ваша задача та же, с какой игумен Дионисий направился в Константинополь, сотник Адыгеи — в Золотую Орду, а воевода Иван — в Вильнюс. Вам надо добиться признания Великого княжества Североросского и меня как правителя его. Все верительные грамоты будут вам вручены сегодня же.
— Слушаю и повинуюсь, — склонился Альберт.
Из дворца Артем и Рункель шли вместе.
— Твоя работа? — спросил Артем. — Думаешь, он справится?
— Не сомневаюсь, — отозвался Рункель. — Кроме того, мне стало жалко этого человека. Боюсь, это был единственный шанс сохранить ему жизнь.
— Думаешь, так все серьезно? — удивился Артем. — Но ведь в конце концов он вернется.
— Не скоро. За это время все изменится. Его тихо отправят в отставку, и он с почетом отправится в свои вотчины заниматься любимой охотой. Другого выхода для него сейчас нет.
— Но он ведь верен князю. Так почему?…
— Он опасен просто самим фактом своего существования. Это правила политической игры, которым следуют все. Если ты не готов их придерживаться, то потеряешь все и не добьешься ничего.
— Жестокие правила. Но ведь до сих пор князь держал при себе Альберта и всячески публично превозносил его…
— Да, друг мой, — отозвался Рункенль. — Мы окончательно победили в этой стране. Сейчас начнется самое страшное. Победители будут делить добычу.
Глава 62
Привкус власти
Несмотря на то, что в битве на Великой Ливонский орден был разбит полностью и ретировался с территории Псковского княжества, князь и его двор вернулись в Петербург только в конце октября. Пока он стоял в Пскове, вышла целая серия указов, определявшая жизнь нового государства.
Княжество князя Андрея официально именовалось теперь: «Великое княжество Северороссия». Состояло оно из трех земель — Ингрийской, Псковской и Новгородской. Земли имели определенные права по самоуправлению, но уложение князя распространялось на всю территорию, а законы должна была принимать Дума из двух палат. В нижнюю каждая
— Знаешь, — сказал он, — сейчас это поможет им добиться максимально быстрого развития и стабильности. Но придет время, и будет тормозить их.
Первое заседание думы должно было состояться в середине ноября. Собственно, чтобы участвовать в его открытии, князь и вернулся в столицу.
Ольга встретила Артема как после долгой разлуки. Он подумал, что для жены это и была целая вечность, и понял вдруг, что ждать любимого из полных опасностей походов и терпеть неизвестность, наверное, страшнее, чем самому лететь в атаку на стреляющих в тебя арбалетчиков.
Беременность Ольги теперь была уже очень заметна, и она все опасалась, что стала некрасивой и потеряет любовь мужа. Артем все никак не мог убедить, что с каждым днем она становится ему дороже и роднее.
Ждал Артема и еще целый ряд открытий. Еще до начала войны с Ливонским орденом его министерство стало обрастать штатом сотрудников. Уезжая с бароном в Новгород, Артем передал свои функции помощнику. Во время стояния княжеского двора во Пскове он вернулся к своим «играм в экономическую реформу». Пытался руководить министерством с помощью депеш, передаваемых с гонцами, однако все время удивлялся, насколько торжественные и победные реляции о деятельности подчиненных он получал и как мало делалось на практике. Теперь, вернувшись в Петербург, он снова вступил в руководство министерством, но вскоре с удивлением обнаружил, что в его аппарате интриги цветут пышным цветом. Любой сотрудник министерства, желающий работать честно, быстро подвергается обструкции и нападкам со стороны коллег. Рабочий день Артема теперь очень часто начинался с разбора кляуз чиновников друг на друга. Определить, кто прав, кто виноват, за текучкой дел оказывалось очень сложно. Все улыбались и клялись ему в верности и чистоте намерений, все изображали активную деятельность по исполнению «гениальных идей начальника». Впрочем, сам Артем, проведя восемь лет на различных чиновничьих должностях, не строил иллюзий в отношении того, что творится в канцелярии в его отсутствие.
Его устав торговых гильдий действовал уже с июля. Бумажные деньги, которые начали ходить с ноября, были популярны все больше и больше. После того как барон раскритиковал первый проект Артема, в обращение были выпущены «долговые обязательства казначейства Великого князя Североросского, обеспеченные золотыми и серебряными слитками и обмениваемые на оные по первому требованию любого предъявителя». Но Артем чувствовал, что работа все больше и больше пробуксовывает из-за чиновничьих неурядиц, амбиций и склок.
Однажды Артем сказал обо всем этом барону после их очередной вечерней тренировки. На улице выла декабрьская метель, до Рождества оставались считанные дни. В тренировочном зале было холодно, поэтому они перешли в соседнюю маленькую комнатку, где и расположились на отдых.
— Ну и пошли это все к черту, — неожиданно сказал барон, отхлебнув красного вина.
— Как? — опешил Артем.
— А так. Если хочешь, завтра же организую твою отставку.
— А как же министерство?
— Ну уж на твою должность много охотников найдется. Князь Андрей — государь умный и решительный, он сможет заставить их работать. Так что за дело можешь не бояться.