Ордер на возмездие

Воронин Андрей Николаевич

– Нет, только постоянные посетители.

– И то хорошо.

– Пойдем, – Комбат поднялся и тронул Порубова за плечо, – раз у них дела, значит, мешать не станем, – в голосе Комбата чувствовалась обида.

– Сиди, – бросил Бахрушин и протянул руку. – Андрюха, ключи.

Какие ключи, уточнять не пришлось. Полковник ГРУ открыл металлическую дверь и вынес из подсобки немного непривычного вида автомат.

– Приходилось с таким обращаться?

Комбат и Порубов внимательно разглядывали положенное на стол оружие.

– Похожую

игрушку видел, но не совсем такую.

– Нравится? – спросил полковник ГРУ – Даже не знаю. Пока в руках не подержишь, пока в грязи и пыли с автоматом не проползешь, до тех пор не узнаешь, стоящая вещь или просто навороченная крутая игрушка.

– Более современного стрелкового оружия не существует, – спокойно сказал Бахрушин. – Попробуй, Комбат, навскидку сказать, что ту к чему.

– Раз ствол длинный, значит, бой у него прицельный, раза в полтора выше, чем у базовой модели.

– Почти угадал, в один и четыре десятых раза.

– Так, – склонив голову на бок, продолжал рассматривать автомат Борис Иванович.

– Ты не церемонься, в руки возьми!

– Прицел у него интересный, – разглядывая оптику, бормотал Рублев, – блок питания, значит, электроника.

– Ага. Лазерный. На этот раз наполовину угадал. Включи-ка его.

– Лазерный прицел – не совсем серьезно, – рассуждал Комбат, пытаясь найти кнопку включения. – Выстрел должен быть неожиданным, а красную точку любой дурак заметит, не успеешь курок вовремя нажать. Не включается что-то.

Комбат направил автомат в сторону мишени, но красную точку лазерного прицела так и не увидел.

– Нет, все работает, – усмехнулся Бахрушин, – ты в окуляр загляни.

И только сейчас Комбат понял, в чем дело. Стоило ему глянуть в окуляр, как перед ним предстала картинка, похожая на ту, которую видишь в прибор ночного видения. Лазерный прицел работал в диапазоне невидимых глазу волн, сквозь оптику же четко просматривалась точка.

– Хитро, – сказал Комбат, – в наше время таких не делали.

– Что ты еще сказать о нем можешь?

– Стреляет, наверное, почти бесшумно?

– И тут ты прав, Борис Иванович.

– В горах воевать с такими хорошо, – мечтательно произнес Рублев, – там обыкновенный автомат иногда просто бесполезен.

– Он для гор и для городских условий создавался, – сказал Леонид Васильевич. – Вы хоть знаете, почему в девятнадцатом веке русские войска так долго Чечню не могли захватить? – спросил Бахрушин.

– Горы, партизаны… – неуверенно ответил Порубов.

– Не совсем, – Леонид Васильевич взял в руки автомат. – Тогда на вооружении у русской армии были гладкоствольные ружья. Из них на большое расстояние прицельно не выстрелишь, а у горцев имелись хоть и старые, можно даже сказать, допотопные, но английские нарезные ружья с длинными стволами. Я пару таких в музее видел. В общем, они были

вчерашним днем по сравнению с русскими. Но дальность стрельбы у них – раза в три выше. А тактика у горцев была простая: устраивали завал на дороге, русские войска подходили, начинали разбирать его, а те из укрытия, из заранее пристреленных точек строчили длинноствольными ружьями. Русские из гладкоствольных до них просто не доставали. Вот так и тянулась война почти десять лет, пока на вооружение не поступили первые русские винтовки.

– Да уж, наконец-то наши конструкторы учли опыт столетней давности, – усмехнулся Комбат.

– Лучше позже, чем никогда, – ответил полковник ГРУ.

– Ну и что? – Рублев упер автомат прикладом в колено. – Хорошая вещь, но все равно игрушка.

– Почему?

– Он до тех пор игрушкой будет, пока на вооружение в войска не поступит. Сейчас такие штучки только на салонах по торговле оружием увидишь, да в выпусках новостей. А солдаты как ходили со старыми АКМами, так и ходят.

– Хочешь испробовать? – предложил Бахрушин.

Комбат пожал плечами. Он был не прочь пострелять из новейшего автомата.

– Рожок есть?

– Только одна просьба, – предупредил Бахрушин, – гильзы все до единой собрать – для отчета.

– Идет!

Комбат не стал ложиться, он вскинул автомат, упер приклад в плечо и одиночными всадил три пули в мишень.

– Свет погаси, – предложил Бахрушин. Андрюха повернул выключатель, и тир погрузился в полную темноту, такую густую, что никто никого не видел.

Рублев припал к окуляру ночного прицела. Как оказалось, в автомате имелось еще одно незамеченное им ранее устройство – инфракрасная подсветка – иначе бы ничего, кроме зеленой точки лазерного прицела, Комбат не увидел бы.

Прозвучали три негромких выстрела, полыхнул огонь. Когда Андрюха включил свет и принес мишени, то оказалось, что в полной темноте Комбат стрелял точнее, чем при свете.

– Мне можно? – поинтересовался Порубов.

– И ты попробуй, – получив утвердительный кивок от Бахрушина, согласился Комбат.

– Что ж ты, Борис Иванович, не спрашиваешь, откуда и почему взялись эти автоматы в тире Подберезского? – усмехнулся Бахрушин.

– Чего спрашивать, – пожал плечами Рублев, – дело какое-то у тебя было.

Только, судя по всему, оно завершается.

– И не совсем так, как мне хотелось, – грустно добавил Бахрушин.

– Что ж, пройдет время, и, думаю, мы о нем узнаем.

– Я вам хоть немного помог? – спросил Подберезский. – А то даже неудобно как-то. Вроде ничего не делал.

– Помог, Андрей, помог, – приободрил его Бахрушин. Но по глазам его было видно, что проблем больше, чем успехов.

Комбат почувствовал, что он и Порубов стали лишними, Бахрушин хочет довести до конца то, что начал, и помощь ему не требуется.