Орелинская сага. Книга вторая
Шрифт:
– Пусть улетают, – сказал он. – Я буду очень рад, если больше никогда не увижу в Гнездовище ни одного из этих большекрылых гордецов!
Он насмешливо глянул на Клиндорга, одиноко и потерянно стоящего на том месте, с которого только что разлетелись орели, и ушел.
А вскоре над Гнездовищем поднялась целая стая Летающих, которая плавно, с большим достоинством, набрала высоту и потянулась в сторону Сверкающей Вершины. Через мгновение от неё откололась небольшая группка во главе с Лоренхольдом, чтобы взглянуть на страшный тайник на скале, и в поселении остались лишь те немногие, которые успели завести семью.
Печально сидели
* * *
Лоренхольд был так взбешен отказом сестры лететь с ним, что не сразу нашел нужное место. Но, когда орели опустились на площадку, где в пещерке лежало тело Тихтольна, его гнев вернулся в прежнее русло.
Лоренхольд смотреть на брата ещё раз не стал, лишь задумчиво стоял в стороне пока его коленопреклоненные сородичи, накрывшись крыльями, словно шатром, говорили, каждый по-своему, как они скорбят по Тихтольну.
«Прости, брат, – шептал он сам себе, – прости, что не стою сейчас с другими. Но сначала я должен решить, как отомщу за тебя, а потом ты узнаешь всю боль моего сердца, которая не утихнет до самой смерти!».
На всякий случай Лоренхольд решил поискать останки того камня, которым прежде был укрыт вход в пещерку, но, увы, нашел всего лишь мелкие обломки с ничего не значащими фрагментами слов.
– Лоренхольд! – позвал сверху страж Нижнего Города. – Оставь это, нам нужно решить, что делать дальше.
Орели уже завершили скорбный ритуал, заложили поплотнее могилу Тихтольна найденными вокруг камнями, и теперь понуро стояли на площадке.
– Меня зовут Тористин, – сказал страж, протягивая Лоренхольду руку, – и будь я трижды проклят, если мы оставим это злодеяние безнаказанным! Сейчас самое время лететь к Великому Иглону и просить его покарать виновного, кем бы тот ни оказался!
– Виновен, скорей всего, сбежавший мальчишка, – сказал Лоренхольд. – Все указывает на это. Он видел нас с Тихтольном, забрал наши сосуды, но потом забрал их и из своей гнездовины. Раньше я считал, что он хотел отнести еду Тихтольну, которого неизвестно зачем прятал от своих сородичей, но теперь уверен – мальчишка просто уничтожал все следы нашего пребывания здесь!
– Плохо! – нахмурился Тористин. – Мальчишка улетел уже давно, и теперь его не найти…
– Улетел ли, – усмехнулся Лоренхольд. – Куда? Без еды и питья искать детей Дормата неизвестно где?…
Он заметил удивление на лицах орелей и вкратце пересказал им то, что узнал от Сольвены о предсказании, о якобы помешательстве Нафина и его отца на поисках детей Дормата и об украшении Тихтольна, найденном в тайном убежище под скалой. Заодно он поведал и о своей находке на заднем дворе древней гнездовины, в которой жил Старик и высказал предположение, что мальчишку просто прячут.
Орели молча переглянулись. В том, что произошло убийство, никто больше не сомневался. Мотив был очевиден. О пещере Генульфа многие слышали от поселян, но те уверяли, что записи безвозвратно погибли. Теперь же выясняется, что кое-что уцелело и старательно скрывается! А раз в поселении были орели, всерьез относящиеся к странноватому предсказанию, то, что им мешало так же серьезно относиться и к сокрытию тайны, в Генульфовых записях? Настолько серьезно, что ради этого они не остановились даже перед убийством!
– А теперь представьте себе, – продолжал Лоренхольд, – что
– Не знаю, не знаю, – Тористин задумчиво потер подбородок. – Все это немного странно. Зачем Генульфу вообще понадобилось оставлять какие-либо записи, если он не хотел, чтобы их прочитали?
– Трудно сказать. Возможно, он оставил объяснения для тех, кто придет после его сына. Генульф ведь не знал, что Старик проживет так долго. Потому и выбрал отдаленную пещеру внутри хребта, которую легко было бы охранять, а при необходимости завалить навеки! Но невероятный удар молнии разрушил его планы, и Старику ничего другого не оставалось, как собрать и перепрятать то, что удалось найти.
Тористин некоторое время молчал, размышляя, а потом повернулся к остальным.
– Я начинаю думать, что Лоренхольд прав, – сказал он. – Убийство очевидно, мотив имеется, доказательством чего служат обломки пещеры, укрываемые Стариком, да и пропавший мальчишка… Куда он мог улететь? На Сверкающей Вершине чужаков не появлялось, а в заснеженных горах и, тем более, на земле, орелю не выжить. Он прячется где-то здесь. Может быть, в гнездовине самого Старика, там ведь никто никогда не бывал…
– Был.., – прошептал Лоренхольд, бледнея от собственной догадки. – Там был Великий Иглон. Он провел в гнездовине Старика все время, пока мы находились в Гнездовище в тот первый прилет. А обратно летел смущенный и чем-то расстроенный. Все тогда решили, что это от волнительного дня и бессонной ночи, но я уже давно подозреваю, что это не так! Возможно, его смутила тайна, которую Старик все же открыл, но почему Правитель никому ничего не сказал?…
– Поступки Иглонов не обсуждаются! – предостерегающе поднял руку Тористин. – Донахтиру лучше знать, что нужно делать, а что не нужно, и если он решил оставить тайну Старика тайной, то я готов это принять. Но Правитель ничего не знает об убийстве! А это многое меняет. Хитрый Старик обманул и его рассказом о том, что Тихтольн улетел вместе с их мальчишкой. Разве не это все мы услышали, когда Правитель вернулся? Но убийца должен быть найден и наказан. Поэтому мы немедленно летим в Главнейший город, все рассказываем и просим у Великого Иглона дозволения обыскать Гнездовище.