Орхидея для демона
Шрифт:
Мда… Ночью, в шкафу… две ведьмы и голый мужик прячутся от попугая…
Дожили…
— Что-то он как-то подозрительно замер, — прошептала Силия. — Может, заподозрил что?
— Да такой топот, который Гидеон издает, только глухой не услышит, — прошептала я в ответ и потыкала мужчину в голую спину.
— Гидеон, эй! Ш-ш-ш… только кивни головой, если можешь.
Мужчина передёрнул плечами в знак того, что информация дошла до адресата, и я продолжила:
— Ты нас перенести можешь?
Он
Тут дверь шкафа отворилась, и я крикнула, глядя в глаза «багряному» и ловя какую-то свалившуюся с вешалки тряпку:
— Переноси!!!
Я никогда не забуду обалдевшего попугая с открытым ртом, который молча смотрел, как две ведьмочки и абсолютно голый огромный мужик исчезают из его шкафа…
— Ты куда нас перенёс?! — смотрела я на карамельные деревья вокруг и не могла поверить глазам. — Это что, легендарный Карамельный лес?
— Где был последний раз, туда и перенёс, — дёрнул плечом Гидеон, отломил веточку и начал её грызть…
Я ошарашено посмотрела на тряпочку в руках и плюхнулась на попу от рыданий… Рыданий от смеха…
В моих руках были упавшие с вешалки… жёлтые труселя…
Картина, представшая перед глазами Тишки, дошла до апогея и… я решила тоже отломить себе веточку…
Он же обязательно настучит Крису… Останусь я, пожалуй, здесь…
— Гидеон, лови, мы тебя сейчас приоденем, — кинула я в голого защитника трусами.
Он поймал их только из-за быстроты реакции и брезгливо поднял бровь.
— Давай-давай, а то карамельный листочек приклеим. Он на солнышке растопится — потом замучаешься отдирать…
Щепотка угрозы ещё никому не мешала!
— А может Гидеон хочет удалить лишнее в интересном месте, — захихикала Силия.
— У меня там ничего лишнего нет! — возмущённо воскликнул Гидеон и начал натягивать жёлтое безобразие, а мы с Силькой усиленно рассматривали окружавший нас Карамельный лес.
— Довольны? — зло спросил мужчина.
Мы повернулись, чтобы… надуть щеки, как хомяки, в попытке не рассмеяться… А то бы он порвал эти — ставшие на нём милипизерными — жёлтые трусики, и так бы щеголял вечно голопопым, а нас это в корне не устраивало… Потому, что потом явится злой демон, зажаренный докрасна на сковородке сплетен, и не станет на белом свете больше Гидеона… А у одной ведьмочки уши станут такими вы-ы-ытянутыми… и хорошо, если всё ограничится ушами…
— Слушай, а у нового препода что, трусы на вешалках были? — вспомнила Силия маленькие тряпочки в шкафу на вешалках. — А я-то думала, как это мы втроём, да ещё с вещами, там поместились…
— Ага, у него там трусяшный шкаф! Или шкаф жёлтых труселей! Вот фетишист попугайчатый! Одни неприятности от него.
— Я не неприятность! — обиделся Гидеон, на которого нельзя было взглянуть, чтобы не рассмеяться, настолько комичным был образ, поэтому я упорно рассматривала карамельные клубничные кустики прямо за ним.
Мускулы бугрились, вдавливая трусы и сжимая их так, что вид мужчины становился ещё более неприличным, чем был… И как мы с ним в таком виде ходить будем? Не представляю…
— Ага, ты — наше везение, — вздохнула я.
— Гидеон, а расскажи, чем Карамельный лес помимо своей карамели известен?
Силия всегда умела задавать правильные вопросы, чему я была несказанно рада.
— Много чем: зефирными холмами, фонтанами из молочного коктейля, старушкай Эндурой…
— Так-так-так, вот про старушку поподробней: что, с чем, почему? — ухватилась я за идею.
А что? Пусть пока демон узнает, мебель покрошит себе на здоровье, порычит на адептов, потом на поиски кинется, авось, и поостынет немного, а там и поговорить можно будет… А мы-то тут должны же чем-то заниматься?!
— Молодёжь! Не знаете старушку Эндуру… — качал расстроено головой Гидеон. — Да это же известная глупер, говорящая с мёртвыми!
И тут мы с Силькой поняли, что не зря мы здесь… Ой, не зря… Меня давно мучил один вопросик…
— А здесь все растения карамельные? — тронула я цветочек в живой траве и поняла — тоже карамельный.
Мы шли по Карамельному лесу уже минут десять и я, как настоящая ведьма Жизни, уже заскучала по шелесту живой листвы, скрипу качающихся на ветру деревьев и пению птиц. В этом сладком мире стояла какая-то неестественная тишина, но, судя по всему, смущала она только меня.
Силька приспокойненько себе грызла сосновую карамельную шишку, а Гидеон жевал мармеладные малинки, и лишь одна я терзалась подозрениями…
— И что, тут всё так карамельно и жевательно, бери, сколько хочешь, ешь, сколько хочешь, и никакого подвоха? — обернулась я к Гидеону, который подставлял открытый рот для того, чтобы в него лился молочный коктейль из ручейка, струящегося между высоких камней.
— А не видно? — обернулся довольный Гидеон в жёлтых труселях на фоне молочного ручейка.
И я подавилась смешком, но, впечатлившись видом мгновенно сведённых бровей мужчины, сдержалась и прикинулась закашлявшейся…
— Я думаю, Гидеон, тебе малы эти трусы, — внимательно разглядывая мужчину, вдруг сказала подруга.
Я удивлённо уставилась на Сильку и приложила палец к губам, показывая, что в этом вопросе нам лучше хранить молчание.
Гидеон поперхнулся молочным коктейлем и потянулся к нижнему белью под мой протестующий крик.
— Не надо! А то точно листики прилеплю, не погнушаюсь! — пригрозила я, и защитник выполнил свою функцию — защитил слабые девичьи нервы.