Орисия. Следуя зову

Кострова Кристи

Дэмиор расколол полено, отбросив половинки в кучу, и смахнув с лица черную прядь, то и дело падающую на лицо, потянулся за новым. Поймав понимающий взгляд Бриссы, я смутилась и отошла от окна. Не став дожидаться остальных, свернулась клубочком на выделенной мне лавке. Подумаешь! Я вовсе и не хотела глазеть, как девчонки, лишь посмотрела, почему они смеются.

Раздражение, рвущееся наружу, и восторженная болтовня рядом еще долго не давали мне уснуть.

Глава 8

Меня разбудили громкие крики, и я, не успев сообразить, что же именно

случилось, оказалась на полу. Поглаживая ушибленный бок и досадуя на собственную неуклюжесть, я протерла глаза, не понимая, что происходит.

— Пошевеливайтесь! — рявкнула хозяйка дома, в котором мы остановились на ночь. Сейчас она нисколько не напоминала ту добродушную крестьянку, что угощала нас ужином. Горящие глаза и всколоченные волосы пугали.

Я поднялась, силясь сообразить, что случилось. В комнате горела всего одна свеча, а окна смотрели темными провалами. С улицы слышались чьи-то крики, и невольно стало жутко. Брисса, проснувшись, испуганно посмотрела на меня, но я лишь пожала плечами.

— Живо во двор! — хозяйка потрясла ухватом для печи, и ее взгляд красноречиво говорил о том, что нужно поторапливаться.

Выйдя из дома, мы под конвоем крестьянки отправились к площади — центральному месту всей деревни. Здесь, казалось, собралось все ее население — воздух гудел от разговоров, плача и выкриков. Чернильную темноту разбавляли лишь редкие пятна зажженных факелов, что держали в руках селяне. Небо темным шатром накрыло деревню — луна, скрытая облаками, не дарила света.

Провожаемые ненавидящими взглядами, мы прошли вперед, и вскоре нас окружили. Я обняла себя за плечи, дрожа от страха и холода. Лица людей были искажены злостью, казалось, вот-вот в нас полетят тычки и затрещины. Ночная рубашка не грела тело, а босые ноги — обуться нам не дали — колола изморось, покрывшая траву. Здесь же обнаружились и другие люди из нашего обоза — несколько мужчин и женщин, держащих на руках плачущих детей. Дэмиора среди них не было, и мы с Бриссой остановились.

— Что случилось? — спросила я у стоящей неподалеку Марри, пятилетний сын которой жался к ее ногам, в ужасе взирая на все происходящее.

— Не знаю! Нас разбудили и привели сюда! А Трэя, моего мужа, связали!

— Нас тоже выгнали из постелей, — оглядевшись, я попыталась взглядом найти Дэмиора.

Впереди появился новый человек, держащий в руках факел, отбрасывающий на его лицо зловещие оранжевые тени. Я узнала старосту деревни, в доме которого мы остановились.

— Мы встретили вас добром: разделили с вами ужин, дали кров, а чем вы отплатили нам? Вы убили нашего ребенка!

Что? Я вытаращила глаза, не веря своим ушам.

— Кто из вас смог совершить такое?! У кого поднялась рука на пятилетнего мальчика! — В стороне рыдала женщина, расцарапывая себе лицо. — Вы укрываете нелюдя?!

Я пошатнулась. Не понимаю! Неужели был убит ребенок? Мое тело била мелкая дрожь, а от нереальности происходящего в глазах потемнело.

— Вы можете объяснить, что случилось? Вы согнали нас сюда и, не дав даже одеться, угрожаете нам! — вперед вышел Вамс — главный в нашем обозе. Рядом с ним показался Дэмиор, и сердце екнуло. Его руки были связаны за спиной, а на лице наливался синяк, заметный даже в свете факела.

Выдохнув, староста сказал:

— Проснувшись среди ночи, семья Стаксов не обнаружила своего сына. Подняв соседей, все отправились на поиски мальчика, но они не затянулись — мальчика нашли на окраине деревни, его тело было истерзано.

— Это ужасная потеря, поверьте, мы понимаем. Но почему вы подозреваете нас? По лесу рыщут крэйтары, может, ребенок случайно наткнулся на них?

Лицо старосты окаменело:

— Нет, это сделало разумное существо. Грудь Брэндана была исчерчена странными рунами… Вы спрятали нелюдя?! Нам придется проверить каждого. Неужто вы считаете, что в глухой деревне не смогут дать отпор?

Я замерла. Каким образом они собираются исполнить это? Неужели расплавленным серебром, как несколько веков назад? Боюсь, ни один из нас не пройдет такую проверку!

Мужчины попробовали пробиться наружу, но крестьяне, вооруженные вилами и топорами, быстро успокоили их. Дэмиор, оставив Вамса со своей семьей, приблизился к нам. Он тоже был в одной рубашке и штанах, босой. Брисса и я старались держаться к нему поближе, надеясь на его защиту, а я тем временем лихорадочно соображала. Могут ли как-то вычислить меня? Мне неизвестен иной способ, кроме амулета стражников, но что с того?

К старосте подошла пожилая женщина, закутанная в шаль, и передала ему плотный мешочек.

— Это абсолютно безболезненно для людей. Лишь нелюди реагируют на эту траву. Не советую пытаться навредить мне, за моей спиной вся деревня.

Староста вошел в наш круг, освещенный дрожащим пламенем факела, что держал молодой крестьянин. Стоило ему приблизиться, как на площади воцарилась тишина, лишь изредка прерываемая чьим-то плачем.

Подойдя к ближайшему обознику — кажется, его звали Рикки — он попросил его вытянуть руку и сыпанул щепотку странного порошка на кисть. Мужчина вздрогнул, но ничего не произошло. Он недоуменно посмотрел на старосту, и тот довольно кивнул.

— Ты человек. Нелюдю бы травка прожгла мясо до кости. Продолжим.

В следующие пару десятков минут он обошел почти всех, ссыпая загадочный порошок на кисть обозников. Издали я не могла понять, что это за такое? Как оно отреагирует на меня?

Староста все ближе подбирался к нам, второй крестьянин следовал за ним незримой тенью, а мое сердце колотилось сильнее. Мне хотелось убежать, но осознание бесполезности побега удерживало на месте гранитным камнем. Так я точно выдам себя.

Оказавшийся рядом староста живо сыпанул порошок на кисть Дэмиора, невозмутимо смотревшего на него. Позже пришел и мой черед — я протянула чуть дрожащую руку и едва удержала себя от того, чтобы не зажмуриться. Порошок оказался неожиданно холодным, словно металлическая стружка. Боли не было, лишь легкая щекотка, от которой хотелось смеяться.

Удовлетворенно кивнув, крестьянин переключился на Бриссу. Едва средство оказалась на запястье фандрийки, как она оглушительно чихнула, и все вокруг пораженно вскрикнули. Староста подался вперед, не отпуская ее руки, а Брисса вновь чихнула.

— Что… Что это значит? — староста обернулся к старухе, давшей траву.

— Это значит, — вступил в разговор молчавший до этого Дэмиор. — Что не стоило в начале осени выставлять девушек на улицу в ночной рубашке. Теперь мы можем вернуться в дом? Как видите, среди нас нет нелюдей.