Орканутый
Шрифт:
Ответом послужило действие шамана. Он молча обошел меня, поднял топор и отшвырнул его за пределы арены. Хе-хе, ясно.
— Ты быстро находишь себе врагов, сын Урлы, — отряхивая руки, приблизился к нам шаман. — После твоего возвращения о тебе говорит половина Орды.
— Это норма, — буркнул я, рассматривая бугры мышц на ляжках Джумарака.
Тот заметил мой взгляд и напрягся. Ноги вздулись еще в два раза. Едрить оркского батю дилдаком! Так это он еще расслаблен был?
— Не знаю, что такое «норма», но я услышал твои слова, — сказал Улук-Урай. — Они мне не нравятся, но это неважно.
Шаман кивнул, давая нам знак отойти по разные стороны. Сам он остался по центру и поднял кулак кверху. Горланящая масса на трибунах затихла. Второй раз я вижу эту слаженность и мгновенное повиновение. Орки — не конченная раса. Стало даже стыдно, что я внес в их язык слово не «субординация», а «хуй».
Улук-Ураю орать не пришлось. Эхо хорошо отдавалось в кратере во все стороны.
— Я, Второй Шаман клана «На Костях Идущие» Улук-Урай! Перед предками, перед Отцом-Небом и Матерью-Землей, перед Ордой, я принимаю Клут-Кан! Воин Джумарак, сын Оро, сойдется в бою с третьим сыном вождя Урлы, Трайлом, решившим сражаться без оружия и доспехов. Победитель получит все. Проигравший умрет во славе и в почете. Сражайтесь!
Шаман медленно сошел с арены и сел на ближайшее бревно, услужливо уступленное огромным орком.
Началось…
Интерлюдия — Вождь клана «На Костях Идущие» Урла, сын Гомзо.
Незадолго до поединка.
— ПОЗОР!!! — взревел вождь и ударом огромного кулака ударил по дубовому столу. Для него это слово давно стало обыкновенным ругательством без всякого смысла.
— Вождь… — заговорил Край.
— Молчать, гоблин! — ткнул Урла в лицо сына обглоданную кость. — Не смог справиться с такой ерундой! И ты называешь себя моим сыном!
— Но…
— Я сказал молчать, когда вождь говорит!
На этот раз баранья кость полетела в не успевшего увернуться рыжего. Ошметки мяса и жира размазались по лицу. Второй сын скрежетнул зубами, с ненавистью сверля отца взглядом. Рука сама дернулась к кинжалу. Вождь это заметил, но только усмехнулся.
— Что? Трусишь?
— Нет, вождь.
— Глупец, раз не трусишь, — заставляя себя успокоиться, сказал вождь. — Все боятся. Орки, люди, даже гнойные некроморфы. Думаешь, можно стать вождем только силой, а?!!
Край не ответил, только плотнее сжал губы.
— Я поручил тебе разобраться с ним и что?
Тишина.
— ОТВЕЧАЙ, КОГДА С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮТ!!!
С потолка шатра посыпалась пыль.
— Вождь, никто не знал, что он вернется, — процедил Край, и заговорил громче: — Он должен быть погибнуть под стенами эльфийской цитадели. Почему просто нельзя было его убить?! Прямо здесь?!
— За этим нужно было проследить лично тебе! — бесновался вождь, проигнорировав вопрос. — И вот он возвращается, дерзит своему вождю, а я даже не могу свернуть ему шею! Проклятый Клут-кан! Как?! Кто его вызвал?
— Джумарак…
— Позвать Джумарака!!! — взревел вождь.
Кто-нибудь обязательно услышит. Вождям кланов орков не нужна охрана. Это считается позором. Но Урла не мог рассчитывать только на свою силу, поэтому под разными предлогами держал вокруг себя десяток воинов поумнее и могущих держать язык за клыками. Они всегда делали вид, что чем-то заняты, просто неподалеку от его дома..
Когда Джумарак пришел, Урла пригласил его за стол, швырнув к его рукам кусок сочного мяса на ребрышках.
— Ешь! И отвечай почему вызвал Трайла на священный поединок?
— Чо? — буркнул Джумарак, вгрызаясь в мясо, доступное только лучшим из лучших. Сочная баранина.
Удар Вождя кулаком был настолько силен, что сломал пополам стол. Ошметки и щепки полетели во все стороны. Урла ненавидел глупцов. Но так получалось, что почти все его сородичи рождались не умнее дворовой собаки и не хотели умнеть. Ему приходилось править кланом из семи тысяч голов, пополнявшихся и редеющих с завидной скоростью. Средний срок жизни воина — пятнадцать зим. И свежая традиция его народа — умереть как можно раньше — никак не способствовала развитию Орды. Хорошо, что вожди вбивают в тупые черепа такие устои как «честь и позор». Умереть, не убив врага — это позор. Иначе зеленокожая раса давно перебила бы друг-друга ради сомнительных почестей.
— Э-э-э? — рассматривая опилки под ногами, мычал Джумарак.
— Тебе кто-то сказал это сделать? — сжав кулаки, спросил вождь.
— Не-е-е-е, — закачал головой орк.
— Отвечай, — прорычал Урла, теряя терпение.
— Он пришел и запятнал мою честь. Всё. А что, вождь? Нельзя трогать твоего сына? Ваш`рах? — осклабился Джумарак, неплохо знавший общий язык. Ему было за тридцать зим и бывалый орк считался умнее и опытнее большинства.
Урла понимал, почему Джумарак такой бесстрашный. Клут-кан священен, и убивать его участников до проведения боя считается большим позором. Даже если участник напал первым, его стараются не сильно ранить.
— Я выпотрошу тебе кишки после клут-кана, Джумарак, — спокойно ответил за отца Край. — Следи за своим языком.
— ТИХО!!! — взревел вождь, с сожалением поглядывая на смешавшуюся с трухой баранину. — Ты должен победить, ты понял меня, Джумарак?
Орк выпятил грудь.
— Проиграть такому тяжело. Не нужны твои советы.
Вождь сдерживал себя, чтобы не порвать морду самоуверенного орка. Глупцы всегда считают себя сильнее всех. Поэтому они никогда не становятся вождями.
— Мне плевать, тяжело тебе или нет, гоблинов навоз, — скрежетнул зубами вождь. — Ты сделаешь, как я скажу. И будешь молчать об этом, если не хочешь все потерять. Ты лишишься чести, и навлечешь на себя и своих предков страшный позор. Я заберу твою жену и заставлю ее совокупляться со свиньями. Ты будешь смотреть, как она страдает, а потом сам медленно умрешь.
Урла был уверен, что Джумарак не знает, что значит «совокупляться». Но от этого угроза получилась еще страшнее.
Приглашенный орк злобно запыхтел, втягивая воздух широкими ноздрями. Но больше перечить не стал. Все знают, что злят вождя лишь единожды. Во второй раз голова наглеца насаживалась на палку в центре лагеря до тех пор, пока не сгниет, а вороны не выклюют глаза. И это не самое страшное. Вождь всегда держит слово…
— Что хочешь, вождь?
— Возьми это, — кинул Урла к ногам орка неприглядную брошь в виде перечеркнутого крестом круга. — Спрячь во время боя, если не хочешь опозориться раньше времени.