Орленев
Шрифт:
и истрепались, что вполне подошли бы для «бурсацких аллего¬
рий» в исполнении чубатых переростков в прошлом веке.
Что-то ему надо делать. Может быть, в самом деле перейти
на окончательную оседлость и стать актером какого-нибудь сто¬
личного театра? Но это вовсе не так просто, хотя в качестве ре-
комендателя в его случае выступает Луначарский. В начале
1925 года Орленев пишет жене: «С Малым театром в условиях
не сошелся. Они, зная мои
прижать». Возможно, что и требования актера выходили за при¬
нятые нормы. Промелькнул Орленев и у Мейерхольда, об этом
есть интересная запись в воспоминаниях М. И. Жарова. Мемуа¬
рист точно не помнит, для какой именно роли пригласил Мейер¬
хольд старого гастролера (не то для «Гамлета», не то для «Царя
Федора»). Во всяком случае, Павел Николаевич на протяжении
какого-то времени приходил на репетиции в театр, сидел в ложе
и много и весело рассказывал о своей актерской жизни. Актеры
встретили его очень приветливо и слушали с большим вниманием.
«Шепотом, искоса поглядывая на сцену, где репетировал Мейер¬
хольд, он говорил: «Я уже, наверное, староват для Всеволода,
хотя... О-о, этот Всеволод! Он любому старому актеру «воткнет»
такой шприц, что сразу станешь молодым... Упрямый и требует
от актера многого... Ну, да вы молодые! Он и многое дает... На¬
бирайтесь» 18. Так же неожиданно, как появился, он исчез с «мей-
ерхольдовского горизонта», о чем Жаров очень сожалеет.
Что же выбрать — тихую обеспеченную жизнь на покое в ка¬
ком-нибудь академическом театре (Луначарский по-прежнему
предлагает посредничество), без каких-либо обязательств, по и
без ясно обусловленных прав, статут пенсионный в наилучшем
его варианте, либо будни гастролерства, мытарства и материаль¬
ную скудость и какие-то новые и пока неизвестные ему самому
планы. Несмотря на явные признаки подтачивающей его изнутри
болезни, он выбирает вариант, не сулящий никаких благ. Правда,
здесь сказывается и то обстоятельство, что он хочет встретить
свой юбилей, не меняя образа жизни, который вел без малого
четверть века. Сроки юбилея уже приближаются.
Двадцать пятого ноября 1925 года, измученный поездками- ~
весной в Латвию и Эстонию, летом в Центральную Россию,
осенью в Оренбург, Ташкент и Донбасс,— Орленев возвращается
в Москву. Пять дней спустя на заседании юбилейного комитета
обсуждается порядок его чествования в марте будущего года
в Большом театре. Как лучше отметить эту дату, небезразличную
всем собравшимся? Режиссер Е. О. Любимов-Ланской предлагает
по
московских театров со знаменами к дому, где живет Орленев.
Художественный театр готов поставить в праздничный вечер си¬
лами своей труппы два акта «Царя Федора» с участием Павла Ни¬
колаевича. Он пока еще раздумывает и не знает, какую из своих
ролей будет играть в этот мартовский вечер; в конце концов он
выбирает Раскольникова. До юбилея еще целых три месяца; сбе¬
режений у него нет: как прожить это время? И, вроде как бы ин¬
когнито, он отправляется на кинофабрику, чтобы участвовать
в массовках, там люди всегда нужны... Его сразу узнают и счи¬
тают, что это очередная забавная выходка популярного актера.
«Вот отпразднуете юбилей,— говорят ему,— и милости просим!
Берите любую роль!» Раньше он не скрытничал бы и сказал, что
заработок ему нужен до зарезу, теперь он молчит, момент не тот!
Новый год начинается с поздравлений. Письма к Орленеву
идут со всех концов страны. Юбилейная волна постепенно захва¬
тывает и газеты. 1 марта 1926 года «Вечерняя Москва» проводит
анкету-опрос: кто из современных актеров заслуживает звания
народного артиста? В анкете участвуют четырнадцать человек,
десять из них называют Орленева. В. Э. Мейерхольд пишет корот¬
ко: П. Н. Орленев. Председатель ЦК Всерабиса Ю. М. Славинский
излагает свои соображения более обстоятельно: искусство Орле¬
нева дорого ему потому, что, актер-психолог, он представляет ста¬
рую школу сценического мастерства в ее высшем взлете. Ответ
критика В. И. Блюма такой: «Не задумавшись — Орленев. По¬
думав— Орленев». Молодой П. А. Марков — он был тогда пред¬
седателем Репертуарно-художественной коллегии МХАТ — тоже
называет Орленева. Такого же мнения держатся и поэт С. М. Го¬
родецкий и историк театра В. А. Филиппов. Поразительное еди¬
нодушие при пестром составе опрошенных.
В день юбилея, в понедельник 8 марта, он проснулся рано и
сразу сел за стол. Процедура празднества уже давно была раз¬
работана до мелочей; эту обязанность взяла на себя дирекция Ма¬
лого театра и, кажется, ничего не упустила. Была только одна
неясность: Орленев опасался, что, когда будут зачитаны все при¬
ветствия, ему придется держать ответную речь. После Расколь¬
никова, „да в такой аудитории, это была для него непосильная за¬
дача, не говоря уже о том, что он был хороший рассказчик и