Орленок
Шрифт:
цветов. Увидели совсем совсем свежий венок,
поправили его и положили на могилу свои цветы.
Потом сели под развесистой акацией. Говорили о Геннадии Голеневе.
Они вспоминали, как готовились к дружинному сбору, как собирали фотографии,
рассказывающие о жизни Голенева, перепечатывали
Стенд с лучшим рисованным портретом Гени
(в школе был объявлен конкурс на лучший рисунок) был
установлен на самом видном месте.
А фотоальбом какой! Там не только фотографии, но и
письма из Читы, из Москвы.
<<Горячо одобряю ваше решение — бороться за честь присвоения
нашей дружине имени Геннадия Голенева, замечательного
нашего земляка,— писал из Москвы товарищ Геннадия.
— ...В детстве мы жили с Геней в одном дворе, играли
в одни игры, читали книги... Он был честным по отношению
к товарищу... Любил свой город и не хотел, чтобы по
его улицам ходили фашисты.>>
— Ребята, я запомнил стихотворение <<Памяти друга>>, которое
он прислал нам,— сказал курносый, с симпатичными
веснушками на лице, мальчик.— Хотите, я продекламирую?
— Только с выражением!
— Читай! Читай! — послышалось со всех сторон.
И мальчуган начал звонким голосом.
Ломая надоевший старый тон,
Как будто для великого парада,
Проспекты наряжаются в бетон,
И в скверах молодых
Гудят комбайны в поле на заре,
Пшеница бронзовеет в пирамиде...
Ты сердцем наше будущее видел,
В январский день сгорая на костре...
Ты умер, чтобы жить в сердцах людей,
Чтоб имя вспыхнуло твое везде —
На полосе газетной и журнальной,
На камне, на доске мемориальной...
Голос юного чтеца звенел над могилой погибшего старшего
товарища:
Ты всюду, где бушует наша жизнь,
В передовом стальном ее отряде,
И в будущее наше — в коммунизм,
Войдем мы вместе.
Голенев Геннадий.