Орлица против Волка
Шрифт:
– Мама? – спросил он, привыкая к этому слову.
– Тебе, наверное, странно так называть женщину ненамного старше тебя? – улыбнулась Кристель.
– Ты выглядишь еще моложе, – Ник всматривался в ее лицо. Да, это она – фотографии хорошо передали пшеничный оттенок ее волос, выразительные зеленые глаза под пушистыми ресницами, тонкое правильное лицо и открытую улыбку. Фотографий отца в альбоме не было, но Ник уже понимал, что Эрик Бертон – или Эрик Куолен – сказал правду и насчет этого.
– А как вышло, что вас перебросило? – спросил он. – Я думал, такое только
Кристель и Эрик переглянулись. Куолен кивнул жене: “Рассказывай как считаешь нужным!”.
***
– … Мы стояли по одну сторону вертолета, Трейверс – по другую. Он взял нас под прицел прежде чем мы успели среагировать, но выстрелить не успел потому, что в этот момент что-то блеснуло, ослепило нас, и мы перебросились – Эрик в порт, я – в лес на острове, – заключила Кристель, – мы только недавно случайно встретились на ОРКА. С тех пор для нас прошло три месяца, а для остальных – почти 25 лет. Но где в эти годы были мы, не знаю.
Куолен не сводил глаз с жены и думал, что плохо знает ее. Кристель ни слова не сказала о том, что он сделал, о тех выстрелах, за которые он теперь чувствует запоздалые угрызения совести. Но перед этим жена обдавала его презрением при каждой встрече. “Кристель-Кристель, я тебя не понимаю!”.
– Я тебя не понимаю, Кристель, – после долгого молчания сказал Куолен, когда они шли по коридору.
– Ник искал родителей, а не кровавую историю, – ответила она, вызывая лифт. – Только ради сына я покривила душой. Но ответь мне на один вопрос, Эрик, неужели ты ставишь свою профессиональную репутацию выше всего, даже выше Никки? И будешь вести дело к успешной развязке, что бы за ней ни последовало? Не знаешь, как ответить? Вот и подумай! – девушка скрылась в кабине прежде, чем Куолен успел сказать хоть слово.
– Допустим, я тебе верю, – после долгой паузы сказала Келлар, накручивая на палец прядку блестящих черных волос, выбившуюся из безупречного каре. – Обычно вы от нас удираете, как зайцы, и, если ты сама решилась на разговор со мной, значит, вас действительно что-то очень встревожило.
– Потому что я чувствую океан, – Нери говорила тихо, чтобы ее слышала только Линда. – Ему совсем плохо. А вы хотите отобрать у нас синхроним потому, что не знаете, как болен океан.
– Про злые и добрые руки я уже поняла, – нетерпеливо прервала ее Келлар, – из твоих слов вытекает, что, если я или доктор Хеллегран коснемся синхронима при активации, он получит негативный заряд, и сбудутся самые кошмарные прогнозы авторов дешевенькой фантастики, помешанных на Армагеддоне…
– Я не совсем поняла некоторые ваши слова, – озадаченно нахмурила брови Нери, – но, если синхронима коснется недобрый человек, океаны погибнут. А без океанов…
– Я поняла, – Келлар вздохнула, – и вижу, что происходит вокруг. Квинсленд сильно трясет, и я настояла на том, чтобы Дэнни вернулся в город… Мои соседи вынуждены были перебраться в мотель, когда крышу их дома проломило упавшее дерево. Выпуски новостей – один другого хуже. И если ваш синхроним – единственная надежда Земли, мы должны
– А почему вы не объясните им, в чем дело? – удивленно посмотрела на женщину Нери; ей казалось странным, что Келлар не понимает таких простых вещей. – Разве они не согласятся?
Келлар чуть не расхохоталась над наивной девочкой. Эта малышка что, не понимает, что такую проблему нельзя решить запросто?
– Боюсь, что нет, – сказала она, подавив неуместный смех. – У них иной образ мышления, они придают значение только личным интересам, а все, что выходит за рамки их мира, считают малозначительным. Я знаю, о чем говорю, потому что я – дочь одного из них.
– Но разве ваш отец вам откажет, если вы его попросите? – еще больше изумилась Нери. – Или вы с ним тоже поссорились?
Слово “тоже”, означающее сравнение с Леной, покоробило Келлар, и ответила она довольно резко:
– Нет, мы не ссоримся. Но не все так просто! Я не могу просто так подойти к отцу и попросить отказаться от синхронима. Это для меня он – отец, а для остальных пятерых – компаньон. Его деловые интересы и семейная жизнь – две параллельные линии, которые, по закону Евклида, никогда не пересекаются.
– Поняла, – Нери провела пальцами по столу две воображаемые черты. – Но ведь если океаны погибнут, они потеряют все. И никто не спасется…
– Даже “золотой миллиард”, который уверен, что личный ВИП-статус оградят их и от черта рогатого, – передернула плечами Келлар. – Проклятье. Надо же было Джо… доктору Хеллеграну рассказать им о синхрониме так поспешно!
Пару минут обе молчали.
– А вы попросите помочь Эрика, – внезапно сказала Нери, – он ведь помогает вам. Кристель говорила, что он может почти все.
– Он уже думает над этим, – призналась Келлар. – Оказывается, у него тоже есть сын.
– Никки? – спросила Нери.
– Откуда ты знаешь его имя?
– Когда Кристель было плохо, она часто говорила во сне, об Эрике и о Никки. Она говорила, что Никки еще маленький, нужно его забрать, она его любит.
– Вот как… Я не знаю, каким образом, но ради наших детей нужно что-то придумать, – даже в сильном волнении Келлар не повысила голос помня, что в комнате отдыха они не одни. “Бомба мне не понадобится. Наоборот, нужно не мешать им найти и собрать синхроним… Нет, все-таки сегодня мне придется заночевать здесь. Хотя не знаю, смогу ли спать после того, о чем мы говорили…”.
– Помните, что без синхронима всем будет плохо, – Нери встала, видя, что женщине хочется остаться наедине с размышлениями. – Я была на рифе. Оттуда ушла вся рыба. И кораллы умирают. А прошлым летом они светились разными цветами целых три ночи и было очень много большой и маленькой рыбы.
– Я видела видеофильм Джейсона Бейтса, который он сделал в прошлом году, – кивнула Келлар. – “танец летней луны”, красивое название. Жалко будет, если Австралия лишится одного из своих главных природных украшений.