Орлиное гнездо
Шрифт:
В кровать она забралась, только прочитав молитву святому Георгию.
В первом сне боярской дочери привиделся святой Георгий, поражающий дракона, - устрашающий, нарисованный черною тушью на желтом пергаменте: как чудовище и его победитель представали в одной из драгоценных отцовских книг, в которые Иоане иногда позволялось заглянуть.
Наутро Иоана пробудилась рано, едва начало светать, еще прежде своей служанки. Хмурясь, растолкала старую женщину и приказала подать себе умыться и одеться.
Нарядившись,
– Поскорее можешь? Отца так упустишь! – сердито сказала Иоана.
Марина сердито выпрямилась.
– Ты мне приказываешь?
Иоана топнула ножкой, став руки в боки.
– И нашла время чваниться!
– Отцу еще долго собираться, - заметила Марина. – Это ведь не на охоту ехать.
Она вернулась к умыванию; а Иоана осталась нетерпеливо ждать в дверях, скрестив руки на груди. Наконец сестра приготовилась – заплетя в косы и скрутив над ушами черные волосы и надев то же платье, что было на ней вчера.
– Ну, идем, - велела Марина: как будто это она проснулась и нарядилась первая и могла теперь понукать нерасторопную сестру.
Иоана надулась и направилась вперед; но вскоре в коридоре Марина обогнала сестру и заняла приличествующее ей место, во главе. Боярские дочери чинно прошествовали по коридору и спустились по лестнице; мимо уже сновали слуги, по-видимому, с поручениями от отца и матери.
Отец был на ногах, одет в дорожное платье – коричневый шерстяной кафтан и меховой плащ – и ждал их в большом зале.
Он обнял сначала Иоану, а потом и Марину; и Иоана подумала, видя, как сестра принимает поцелуи Раду, что Марина даже и не тревожится – ведь отец может не вернуться…
Или, может, сестра просто скрытнее и тверже ее сердцем.
– Я еду в Валахию, - проговорил хозяин, поглядывая то на одну, то на вторую. – Вам уже сказали?
– Да, отец, сказали! – быстро и звонко ответила Иоана. Раду проницательно посмотрел на нее.
– Что ж, хорошо. Возможно, меня не будет долго…
Раду улыбался, и ничто не выдавало его тревог перед лицом дочерей. Да это было бы и недостойно мужчины.
Семья села за стол, за скромный завтрак - горячий суп с зеленью и вчерашнее жаркое, которого оставалось много. Петру и Николае, один – самый старший из детей, другой – самый младший оба держались как мужчины, не выдавая своих чувств. А Катарина, сидевшая рядом с молчаливым мужем, измочила слезами весь платок; впрочем, она тоже крепилась и не говорила ничего. Как будто между боярином и боярыней ночью произошел такой же страшный разговор, как между их детьми.
После трапезы Раду поднялся и, не говоря ни слова, направился во двор. Все домашние последовали за ним; Иоана и Марина взялись за руки. Там, в просторном дворе замка, уже были оседланы кони, на которых слуги навьючивали последнюю поклажу.
– Я еду в Валахию, - проговорил Раду Кришан, взяв под уздцы своего великолепного вороного скакуна и прямо посмотрев на свое семейство; все молчали. Раду поглядел на младшую дочь.
– Надеюсь, что найду тебе жениха, Иоана.
Он не улыбался. Иоана улыбнулась за отца, дрожащими губами, и в последний раз его поцеловала.
– Да хранят тебя святые угодники, - проговорила она.
– Да пребудет их милость с вами, - отозвался Раду. Посмотрел на сыновей.
– Береги сестер и мать, Петру.
Раду Кришан сказал это неокрепшему сыну, хотя рядом был его брат.
– Да, отец, - ответил старший юноша, стоявший с высоко поднятой головой.
– Ждите меня через неделю… если будет на то Божья воля, - проговорил боярин. – Если же нет…
Катарина ахнула.
– Если задержусь, я подам о себе весточку, - заключил Раду. – Молитесь за меня!
– Непременно, отец! – сказала Иоана.
Он наконец улыбнулся любимице на прощанье – потом легко, как юноша, вскочил в седло. Горячий конь заходил под ним, точно рвался навстречу подвигам; и Раду – уже довольный, уже воин, вспомнивший былое!
– похлопал его по шее.
– Прощайте!
Боярин дал шпоры и первым вынесся вперед; его маленький отряд тотчас последовал за господином, будто верная охотничья свора – за вожаком. Только их и видели.
Топот копыт скоро стих - лишь птицы щебетали в залитом солнцем дворе, как за минуту перед тем, точно и не было этого прощания.
Госпожа Кришан разрыдалась в голос в объятиях старшей дочери. Марина не плакала, только все сильнее хмурила густые черные брови и похлопывала мать по спине.
* Шесбург – один из городов Семиградья (Трансильвании).
========== Глава 3 ==========
Раду и его люди спешились и расположились на отдых, когда перевалило за середину дня. Раньше боярину и целый день на жаре, верхом и при оружии был бы нипочем – как, слышно, господарю Владу! – но теперь были уж не те годы. Под тенистыми деревьями отряд развел костер, и они приготовили еду и поели; напились из ручья и наполнили полегчавшие баклаги. Потом, не мешкая, сели в седла снова.
Раду рассчитывал к ночи остановиться у старого друга, боевого товарища, жившего не так близко, но и не так далеко от столицы Дракулы, Тырговиште, – у которого и выспросить первым делом о том, что творится в княжестве. Друг его, боярин Михай Василеску, был владетель небольшого поместья – в сравнении с замком Кришан: но достаточного, чтобы принять, а то и сокрыть такое число гостей.
Стемнело довольно скоро, но отряду Раду Кришана не встретилось никаких опасностей – только прошел мимо, с песнями и музыкой, цыганский табор; здесь, вдали от зеленых огненных очей господаря, праздношатающиеся бродяги еще могли путешествовать свободно.