Ормедея. Тайна одной женщины
Шрифт:
«Вода», – пробежал он глазами по волнистой линии с характерными загогулинами, что тянулась от края до края «светлой» стороны. В одном месте она делилась надвое, подобно рукаву реки. Это происходило там, где над водой появлялся треугольник. «Это что за зверь? Вроде капюшон палача с прорезями для глаз… Или гора с двумя пещерами?..»
Еще необычней были образы в центре квеври. Загадочные существа здесь совершали некий обряд. «Не лица, маски! – смотрел в лупу Дато. – Не бывает таких длинных носов и подбородков! И хвосты висят… А на ногах – башмаки странные, носки к небу задраны».
Ритуал был явлен в двух сценах. В первой процессия из трех существ с кубками в руках шла к фонтану. Второй сюжет показывал обнаженную женщину на троне и двух участников действа: один прикладывал к ней руки, другой воздевал руки к диску над головой девы. В нем Дато узнал борджгали [19] ,
Эта же дева занимала почти всю вторую, «темную» сторону кувшина. Здесь она стояла фронтально, во весь рост. Уже разведя руки в стороны и согнув их в локтях. На ладонях, как на весах, помещались борджгали: диск справа был обычным, а символ слева – расколотым надвое, как после удара молнии. Такой Дато видел впервые. С боков были нарисованы по две переплетающиеся линии с «горошинами» внутри. «Похоже на спираль ДНК, – мыслил Дато, – но откуда ей взяться? Раз это квеври, должно быть, лоза! Символ вечной жизни. И тогда никакие это не «горошины», а виноград!»
19
Борджгали – старинный грузинский символ солнца: диск с расходящимися от центра, загнутыми «лучами».
Обрадованный разгадкой, Дато отложил кувшин и, не гася света, перешел на кровать. Заложил руки за голову и любовался сокровищем. Так долго, пока веки не отяжелели и сон не унес его в далекие сферы, где человеку даны ответы на все вопросы бытия при условии полного их забвения при пробуждении.
4
Карусель событий вращалась столь интенсивно, что вряд ли кто посмел бы попрекнуть Дато, проспи он следующий учебный день. Он и сам удивился легкости, с которой вскочил с кровати в час, когда первая багряная полоска только прорезалась в небе над Тбилиси. Еще до того, открыв глаза, он нашел взглядом кувшин и облегченно выдохнул: «Не сон». Убрав находку в шкаф, он, не сменив одежды, выскочил на улицу.
Никогда еще он не приходил на учебу так рано – за час до занятий – и теперь, сидя на парадной лестнице, курил, наслаждаясь тишиной и казавшимся без людей каким-то иным пейзажем университетского сада. Дато вообще любил поступать не как все и оказываться в ситуациях, где мог почувствовать себя отличным от других. Даже такой пустяк – быть тем единственным прохожим, что идет по улице против общего потока людей, наделял его душу приятным чувством исключительности.
Вот и сейчас он с тихой радостью встречал взглядом тех, кто постепенно наполнял двор движением: «Вы только явились, а я уже здесь». Наконец появился и тот, кого он ждал.
– Ты корпусом не ошибся? Ваш – соседний, – обнял его подвижный улыбчивый парень.
– Гия!
– Или ты пришел в ресторан меня отвести? Уже два года, как проспорил!
– В ресторан не отведу, но долг закрою. У тебя занятия важные?
– А что предлагаешь?
– Таким вином угощу, какое ты в жизни не пил и не выпьешь!
– Как учат предки: «Если действовать не будешь, ни к чему ума палата» [20] . В путь!
– Да, глупостями вас на историческом не кормят. Давай еще Мари подобьем на прогул.
20
«Если действовать не будешь, ни к чему ума палата» – цитата из эпической поэмы Шота Руставели (ок. 1172–1216) «Витязь в тигровой шкуре».
– Мари я всегда рад! Кстати, Меджнун, ты своей Лейли [21] так в любви и не признался?
– А ты своей?
Дато и Гия были не разлей вода с детства: росли в одном дворе на Кутузова, переживая общие радости и невзгоды. Проводили вместе столько времени, что в глазах окружающих стали братьями. Даже влюбленности их были схожи. Разве что Дато успел сойтись с Мари, а Гия никак не решался преодолеть барьер дружбы с Мери. «Смотри, еще замуж выйдет!» – подначивал друга Дато. Они любили подзадоривать друг друга. Так, и в университет Гия поступил на спор: год слушал россказни Дато о прелестях жизни студента, а потом заявил: «За хороший спор могу сам хоть завтра поступить!» С тех пор Дато и задолжал ресторан на десять персон: достаточных денег все не заводилось. Гия не был в претензии, обнаружив в себе подлинную страсть к историческим наукам.
21
«Лейли
И сейчас, поднимаясь к дому Дато по улице Чахрухадзе [22] , он сыпал фактами:
– Вот дом Бараташвили [23] , музей. А в начале улицы – дом Текле, дочери Ираклия Второго [24] .
– А кто был этот Чахрухадзе? – спросила Мари.
– Поэт, секретарь царицы Тамар [25] ! Любил ее – безответно, конечно, – сборник стихов в ее честь написал.
– Знакомая ситуация, да? – съехидничал Дато.
22
Чахрухадзе (XII–XIII вв.) – грузинский поэт, автор сборника од «Тамариани», восхваляющих царицу Тамар.
23
Бараташвили Николоз (1817–1845) – выдающийся грузинский поэт-романтик.
24
Ираклий II (1720–1798) – царь Картли-Кахетинского царства; в 1783 году заключил с Россией Георгиевский трактат – договор о покровительстве Российской империи Картли-Кахетинскому царству.
25
Тамар (1184–1213) – царица Грузии, при которой страна достигла зенита своего могущества.
Гия не заметил насмешки. Он замер на месте, вытянул руку и, растопырив пальцы, стал патетично декламировать отрывок из «Тамариани»:
– «Признаю: ты – небо, о царица, с розой, с хрусталем должна сравниться!»
– Вылитый Ленин с площади, – шепнул Дато Мари, а в голос спросил: – А про мой дом что скажешь? Кто из знаменитостей в третьем номере жил?
– Лет через пятьдесят скажут – ты, – засмеялся Гия. – Табличку повесим: «Здесь жил и не работал великий балабол такой-то…» Знаю, что напротив была лавка Нико Пиросмани [26] . Тут повсюду в подвалах духаны [27] прятались, думаю, он и к тебе в гости хаживал.
26
Нико Пиросмани (настоящее имя Николоз Пиросманишвили) (ок. 1862–1918) – знаменитый художник-самоучка, мастер наивного искусства.
27
Духан – небольшой ресторан, трактир.
Дато выуживал из приятеля факты не из праздного интереса: хотел знать, насколько тот поднаторел в истории и будет полезен в расшифровке таинственного ребуса с кувшина.
– Ты где его взял?! – кружил по крошечной, как шкатулка, комнате Гия. Он то подходил к столу, то отскакивал от него, как от огня, ударяя себя ладонями по бедрам. Мари, наоборот, оцепенела и, сидя на кровати, беззвучно шелестела губами, словно выплакавшая все слезы родственница усопшего на поминках. Дато попытался разрядить обстановку:
– Ну, квеври, ну, старый, тоже мне чудо! Гол Дараселия [28] «Карлу Цейсу» в финале Кубка кубков – чудо. А здесь? Разве что вино – старинное, интересно попробовать!
Он поискал на столе складной нож и, сев на стул, зажал сосуд в коленях.
– Остановись, варвар! Не смей! – очнулся Гия, когда лезвие почти коснулось воска. Он выхватил и прижал квеври к груди, как если бы тот был живым существом. – Что ты делаешь?! Это же музейная ценность!
– А что такого? Открыть хотел…
28
Дараселия Виталий (1957–1982) – грузинский футболист, игрок «Динамо» (Тбилиси) и сборной СССР.