Орша
Шрифт:
Скоба проткнула ему палец на ноге. Никита влетел в дом с воплями: «ой, мамочка, у меня кровь торчит и мясо капает!» — начал бегать кругами вдоль плинтусов. Тетка пыталась его отловить и оказать первую помощь, но при виде перекиси водорода у Никиты случился нервный тик с ногодрыжеством раненой конечности. А когда ему показали бинт, его охватило предчувствие скорого конца. Истерика его была такой громкой, что тетка схватилась за телефон, чтобы вызвать санитаров. Никита повис у тетки на руках, назвал ее «Тетечкой Олечкой» и умолил позволить ему умереть дома. Мы пустили в ход уже откатанный прием приуменьшения опасности. Назвали рану царапиной, а Никиту беременной истеричкой. Привели в пример Ивана, который совсем недавно пришел домой без зубов и с кровавой дырой во рту.
Потом он пил чай с мятой и рассказывал, как когда-то упал с крыши сарая и так не орал — держался. А еще однажды ударился головой, почти что виском, так, что на почти что виске вздулась кровавая шишка, и тоже обошлось без лишнего шума.
— Я просто испугался, — сказал Никита и пошел домой.
— Этот мальчик странный, — сказала о нем Лена. — Он психический. Разве можно так орать?
Тетка напомнила Лене шоу, которая она устроила не так давно в приемном отделении больницы. Лену привезли туда на Скорой и попытались осмотреть, но позорно отступили, когда Лена совершенно нечаянно врезала врачихе ногой в челюсть.
— Так то больница! — сказала Лена. — Там иголки видали какие? А тут-то что орать?
Ответа ни у кого не нашлось, и вопрос остался риторическим.
* * *
Я отказалась от сахара, и мир открылся с новой стороны. Новый вкус знакомых продуктов удивляет. Есть их совсем не хочется. Теперь они попадают в организм, только когда тот рычит от голода. Чувствую, что наполняюсь легкостью и, если еще немного потренироваться, смогу улететь с северным ветром. Ах, какое блаженство! Буду летать над Оршей без зонтика и метлы и срать людям на головы, ну не сказка ли? И вдруг сегодня утром отпиваю какао и фонарею. Какао приторно-сладкое. Узнаю любимую пропорцию — две ложки на чашку. Не понимаю, — как??? Точно помню, что сыпала в чашку ложку коричневого порошка и заранее сморщилась. Подумала, что, блин, придется его пить. А я как-то не люблю какао без сахара. Но это лучше, чем несладкий чай или горький кофе. Помню, как потом взяла чайник и налила в чашку кипяток и размешала. Но когда я успела бухнуть туда сахар??? Сперва испугалась, потом решила не впадать в панику и подумать трезво. Если подумать трезво, тут одно из двух. Первое: моя тушка, скучая по сахару, на какое-то время отключила мозг и отправила руки в сахарницу. Стерва! Я знала, что на нее нельзя положиться. Тупое животное думает только о желудке. Второе: во мне живет подселенец, который периодически выскакивает наружу и делает мной все, что хочет. Последнее не просто похоже на правду, — вообще все объясняет. Теперь понятно, кто делает все глупости в моей жизни, от которых я потом оказываюсь в разных точках планеты. Но, в принципе, мне с подселенцем повезло, с ним жить можно. Он чокнутый, но любит движуху, с ним не соскучишься. Я спокойной выпила приторное какао. Что бы и кто бы это ни был, он чисто сработал и заслужил сладкое.
* * *
Мы наконец-то прокололи дяде Оле нос, и она сразу так набралась женственности, что едва не упала в обморок. Потому что опытный пирсинг-бой Рома привез из Питера катетеры, которыми в Питерском зоопарке пирсингуют слонов и бегемотов. Вот такая толстенная игла! По идее, катетер вставляется в ноздрю, в него вставляется серьга с крючковатым хвостиком и вся конструкция легко продергивается насквозь. Мне так кололи нос, и было не страшно. Но у Ромы все вышло через то место, откуда руки растут.
Он взял эту чудовищную иглу и воткнул Ольге в носовую перегородку. Хлынула кровища. Ольга стекла по стулу на пол. Я побежала за нашатырным спиртом и по ошибке схватила камфорный.
— Зато, — удовлетворенно сказала она, — мы сэкономили девяносто пять тыщ.
Именно столько стоит прокол носа в единственном на весь город косметическом салоне «Улыбка».
Тетка щеголяла с залепленным носом весь день. Рома находил, что ей чертовски идет пирсинг. Но на этом Ольгины мытарства не закончились. Вечером мы решили сделать ей перевязку носа и вместе с пластырем отлепили сережку. Всунули обратно, положили сверху лист алоэ (а мы все раны лечим именно так) и закрепили свежим пластырем.
Утром оказалось, что сережка изнутри носа не торчит, и вообще стоит как-то пыром. Я снова заглянула тетке в нос и ужаснулась. Сережка ушла в прокопанные Ромой ходы, а дырочка с другой стороны благополучно за ночь заросла. Любой человек на месте тетки смирился бы перед судьбой, но дядя Оля проявила свой стальной характер и велела подать новый одноразовый шприц. Рома колоть заново тетке нос категорически отказался, пришлось мне. Я шикнула рукам, чтобы не тряслись, вспомнила, что когда-то уже колола иголками живое тело — ставила коту антибиотики. Я продела иголку в теткину ноздрю и вставила сережку. Все вышло, как надо. Ольга осталась страшно довольной. Она покрутилась перед зеркалом, надела шорты и новую майку в обтяг, оседлала велосипед и отправилась выгуливать свой фальш-брильянт по округе — в сберкассу, магазин и РайОНО. Так что пока все — тьфу-тьфу — хорошо. Но еще не вечер, конечно же, еще не вечер…
* * *
Женя притащила в дом еще одну кошку. Она нашла ее прямо за околицей и поклялась, что прямо завтра отнесет его на базар и отдаст в хорошие руки. Назавтра была воскресная школа. В понедельник базар не работал. Во вторник мы к этой кошке уже привыкли. Она похожа на репей — серая, лохматая, с острым хвостиком и крючковатыми колючками. От одежды отдирается с характерным репейным звуком. Мы ее так и назвали — Репа. Полностью — Репетиция. И все же вторая кошка в нашем хозяйстве — явный перебор.
— Как теперь эту кошку отдать? — сказала Ольга. — Такое имя пропадет!
Я предложила написать табличку «Меня зовут Репа», надеть кошке на грудь и выставить на дорогу. Такая предприимчивая кошка обязательно куда-нибудь пристроится. Пристроилась же она к нам. Причем, дважды. Первый раз ее принесла бесхвостая мамаша и забрала обратно, когда мы отказались нянчить ее ребенка. Теперь дети Ковальской кошки выросли, стали выпускниками и сами разбежались по округе. Одного приютила соседка Надя, другого — наша Женька.
— Точно! — обрадовалась Ольга. — Подпишем и Толику подкинем. Он хотел котенка.
— Он ведь уже купил котика.
— То котик. А это кошечка.
Ей богу, это отличная идея! Репа и Неизвестный Кот будут играть вместе, любить друг друга и рожать новых котиков. Будет Толику-алкоголику счастье и радость. Правда, мама Толика категорически против и не разрешает ему таскать в дом живность. Она уже старая не в силах ползать под кроватями, чтобы обезвреживать котиковы мины. Ну, это она просто Репу не видала. Увидит — растает, и будет ей радость и счастье.