Орудие ведьмы – любовь
Шрифт:
– Но я не знаю, как долго это продлится.
– Брэнна, я же сказал: пока все не сделаем.
Она пожала плечами.
– Ты как будто не в своей тарелке. Встреча неудачно прошла?
– Нормально прошла.
После небольшой паузы она продолжила расспросы.
– Опять лошадей покупаешь? Или птиц?
– Посмотрел одного годовичка и договорился о покупке, уж больно он мне приглянулся. Теперь, когда у нас есть Айона, мы набрали больше учеников на конкур. Я подумал, пусть она его заездкой займется, родословная у него
Брэнна вскинула брови.
– Айона говорит, ей хватает прогулок с туристами, но, думаю, от этой идеи она будет в восторге. Если ты об этом подумываешь, значит, она педагог хороший?
– Она – сама естественность, ученики ее обожают. Пока у нее только три постоянные ученицы, все совсем юные, но родители на нее не нарадуются. Причем две из этих трех пришли не сразу, а благодаря сарафанному радио. Начиналось-то все с одной.
Брэнна покивала и опять впилась зубами в сэндвич, а Фин погрузился в молчание.
– Так и не скажешь, что тебя гложет? – спросила она. – Я же вижу. И слышу. От меня не скроешься! Это как-то связано с нашими отношениями?
– В наших отношениях мы дальше одного дня не заглядываем, мы же договорились. – Фин вдруг почувствовал, что говорит с излишней резкостью, и не стал продолжать. Потом добавил: – К нам с тобой это отношения не имеет. К тому, что происходит между нами. – Он опять помолчал. – Ко мне во сне является Кэвон, – признался он. – Три ночи подряд.
– Почему ты не сказал раньше?
– А что тут можно сделать? – повысил голос Фин. – К себе он меня не тянул. Мне кажется, он хочет избежать полноценной схватки, поскольку это для него слишком большой расход энергии, вот он и проникает в мои сны, соблазняет посулами, искажает образы. Прошлой ночью, например, показал мне тебя.
– Меня?
– Ты была с мужчиной. Соломенные волосы, светло-голубые глаза. Американский акцент. Вы были вместе, в какой-то незнакомой комнате, похожей, я бы сказал, на номер в отеле. Вы смеялись и снимали друг с друга одежду.
Брэнна под столом сцепила руки.
– Его зовут Дэвид Уотсон. Примерно пять лет назад он был здесь, в Конге. Фотограф из Нью-Йорка. Мы с удовольствием с ним общались и провели две ночи вместе перед самым его отъездом в Америку. Кэвон тебе не только его мог показать. Их не много, но больше, чем один Дэвид Уотсон. А ты что, Финбар, за все эти годы ни разу ни с одной женщиной не был?
Она встретилась с ним взглядом. Сейчас его глаза были темно-зелеными и смотрели несколько угрожающе.
– Женщины, конечно, были. Я старался их не обижать, но все равно в большинстве случаев они понимали, что служат мне всего лишь утешением, если не сказать – временной заменой. Брэнна, я, конечно, никогда не рассчитывал, что ты станешь вести монашеский образ жизни, но тяжело было видеть тебя с другим мужчиной, тем более что отвернуться и не смотреть было не в моей власти.
– Это он так тебя изводит. Мертвым ты ему не нужен, поскольку он рассчитывает соединить то, чем обладаешь ты, и то, что есть у него. Подержать тебя на роли сына, каковым ты совсем не являешься. Он причиняет тебе вред, не оставляя следов.
– Его след на мне уже оставлен, в противном случае мы бы с тобой не искали утешения на стороне. Мне его замысел понятен не хуже, чем тебе, Брэнна. Но от этого не легче.
– Мы можем поискать способ его заблокировать.
Фин покачал головой.
– У нас и без того дел невпроворот. Я разберусь. И есть еще что-то… Я не могу разглядеть или расслышать, но у меня чувство, словно ко мне пытается пробиться что-то другое. Помимо Кэвона.
– Что-то?
– Или кто-то. Я бы не стал ставить блокировку, пока мы не узнаем. Такое ощущение, будто на Кэвона что-то напирает, хочет найти себе местечко. Не могу объяснить. Когда я просыпаюсь, у меня чувство, что где-то вне пределов слышимости звучит голос. Я его пока не слышу. Буду прислушиваться дальше, может, скажет чего.
– Тебе бы лучше спокойно спать, чем прислушиваться к каким-то голосам. Фин, я не могу изменить того, что было за эти годы.
Он встретил ее взгляд.
– Я тоже.
– Тебе было бы легче, если бы мы сейчас не сошлись? Если бы, как раньше, общались только по делу? Ведь если бы он не мог меня использовать против тебя, то…
– Нет ничего тяжелее, чем быть без тебя.
Брэнна поднялась, обогнула стол и села к нему на колени.
– Может быть, мне назвать тебе имена тех, с кем я была? На случай если такие сны будут повторяться? Могу и описание добавить, чтобы не было неожиданностей.
Фин помолчал, потом потянул ее за волосы.
– Ничего более изуверского придумать ты не могла?
Она дернула головой.
– Зато ты почти улыбнулся. Фин, давай я сегодня помогу тебе уснуть? – Она поцеловала его в щеку. – А ты потом за это станешь трудиться с удвоенным усердием. А нечто, которое пытается к тебе пробиться заодно с Кэвоном, пускай обождет.
– Была, помнится, у меня в Лондоне одна рыженькая, Тильдой звали. Глаза у нее были, как колокольчики, а смех сладкий, как голос сирены. И ямочки на щеках.
Брэнна прищурилась, скользнула пальцами к его горлу и сжала.
– Отомстить вздумал, да? Что, теперь квиты? Ничья?
– Поскольку ты еще не видела впечатляющей прыти Тильды, то я бы сказал, что до ничьей еще далеко. Но спать я сегодня явно буду слаще, раз о Тильде заговорил.
Он прижался лбом ко лбу Брэнны.
– Я не дам ему себя извести. Или нас.
Задняя дверь распахнулась, и влетела Айона.
– Ой.
– Мы тут перекус устроили, – сообщила Брэнна.
– Оно и видно. Вам обоим надо пойти посмотреть. – Не дожидаясь ответа, она стремительно прошла назад в мастерскую.