Орудие ведьмы – любовь
Шрифт:
«Пора перестать нервничать и дергаться – и заняться наконец делом», – приказала она себе.
– Сначала у нас идет святая вода. Вот что у меня получилось. «Святую воду наливаем, в нее все яды добавляем. Белладонну разотрем, размочив, туда введем, ни капли сока не прольем. Шерсть от яка измельчаем, с манцинеллой растираем и крыло летучей мыши в этой смеси растворяем. В ход пускаем лепестки – «трубы ангела» сначала, аконит, чтобы гуще стало. Все кладем и после ждем, настояться им даем. После…» – Она умолкла.
– О чем задумалась, Брэнна? – встревожился Коннор.
– Думаю я вот что: а не поспешила я в прошлый раз? Пожалуй, на этом этапе надо подержать на огне подольше, дать провариться.
– Так. Значит, пишем: «Размешать и вскипятить, дать подольше побурлить…»
– «Все проварим хорошо, над котлом чтоб пар пошел». Да, конечно, я поспешила. Надо было дать покипеть и немного увариться. Ладно. – Уверенно кивнув, Брэнна записала что-то еще. – И грибы, надо еще попробовать добавить грибов. Да, верно, это будет то, что нужно.
– Ну вот, другое же дело! – Коннор ободряюще пихнул сестру локтем.
– «Бледная поганка, варись, варись, непробудной ночью для злодея обернись». Нет, для демона это не подойдет. – Она вычеркнула строчку и начала сначала. – «Возьми поганки, две и три, и вместе с зельем провари. Чтоб яд они смогли отдать, подольше надо подержать».
– Так лучше, – согласился Коннор.
– И еще лепестки болиголова. Так. «Болиголов в котел кидаем, смерть на злодея накликаем».
– Лучше «Смерть к злодею призываем».
– Да, так будет лучше. – Она переправила. – Пожалуй. «Кровь по капельке введем – еще крепче зелье станет, если в демона вольем – сердце биться перестанет. Сила трех, соединись! Воля трех, осуществись! Так велим, да будет так!»
Она отбросила карандаш.
– Что-то у меня сомнение…
– А мне нравится. Звучит как надо. Брэнна, заклятие сильное. И в то же время слог строгий, простой. Мы же призываем смерть! Кучерявость тут ни к чему.
– Это ты верно сказал. Черт побери, яд же еще должен загустеть! Почернеть. А мы об этом – ни слова. «Гуще, гуще и черней яду сделаться велю»…
– «И чем гуще, тем верней демон встретит смерть свою», – закончил Коннор.
– Мне нравится, – кивнула Брэнна. – Надо записать по горячим следам, а то забудем.
– Слушай, раз без Фина ты начать не можешь, то почему бы… – Коннор умолк – Фин как раз возник на пороге. – А вот и он. Тебе сейчас будут кровь пускать, приготовься, приятель.
Фин остолбенел.
– Вчера пускала, и немало. И позавчера.
– Нужна свежая.
– Свежая ей нужна! – проворчал Фин, скидывая куртку. – А что ты сделаешь с той, что набрала вчера? И накануне?
– Все надежно законсервировано и убрано – кто скажет, когда может понадобиться? Но сегодня я хочу начать все с самого начала. Я кое-что изменила в заклинании.
– Как, опять?
– Да, опять! – отозвалась Брэнна с таким же раздражением. – Его надо было доработать. Коннор тоже согласился…
– Меня не впутывай! – Коннор, открещиваясь, поднял руки. – Вы тут сами, вдвоем, разбирайтесь. И вообще раз Фин здесь, я отваливаю. Кажется, потом на смену придет Бойл, так что, если перегрызетесь, он тут за вами приберет.
Он сгреб свою куртку, шапку, шарф и побыстрее удалился. За ним увязался Катл – видимо, тоже понял, что лучше пока под ногами не мешаться.
– А что ты такой злой? – накинулась Брэнна на Фина.
– Это я злой? А ты что такая? Вон и складка над переносицей твоя знаменитая обозначилась – ну, та, которая означает, что ты на пределе эмоций и вот-вот сорвешься.
Брэнна, рассвирепев еще больше, потерла лоб пальцами, пытаясь разгладить предательскую складку.
– Я не злая. Хотя… да! Я очень зла, но не на все и вся, как ты думаешь, и не на тебя. Просто я не привыкла к таким откровенным неудачам, как с этим проклятым зельем.
– Ошибиться с составом еще не значит потерпеть неудачу.
– Угадать с составом – значит добиться успеха, следовательно, ошибиться – значит потерпеть неудачу.
– Брэнна, не зря же это называется практической магией – тут практика нужна, и ты это прекрасно знаешь. Надо пробовать и пробовать. Метод проб и ошибок.
Она хотела возразить ему, но ограничилась тяжким вздохом.
– Вот я и пробую. В прошлые разы я думала, что подошла к решению куда ближе, – ан нет. Если я и дальше буду так промахиваться, придется снова заказывать ингредиенты.
– Значит, начинаем сначала. – Фин подошел к ней и поцеловал. – Брэнна, добрый день!
Она хмыкнула.
– И тебе, Финбар. – Она с улыбкой вынула нож. – Итак…
Она думала, он засучит рукав, но он снял свитер целиком.
– Возьми из пятна, – подсказал он. – Из пятна, Брэнна! Сразу надо было оттуда брать.
– Надо было, ты прав. Как это я не подумала… Видимо, от переутомления. Но имей в виду, тебе будет больно, Фин! Будет жечь…
– Ну, будет… И что из того? Оттого, что это делается с враждебной знаку целью. Не терзайся, Брэнна, потом я утешусь печеньем.
– А ты хитрый!
– А ты как думала?
Она шагнула к нему с ритуальным ножом и чашей наготове.
– Только блокировку не ставь! – Она приблизила к нему лицо. – Может быть, боль – важная составляющая. Пусть боль придет – а потом уйдет.
– Ладно.
Действуя резко и быстро, концом ножа она сделала поперечный надрез на пентаграмме. Подставила чашу под струйку крови и почувствовала, как ему больно, притом что Фин не издал ни звука и не шелохнулся.
– Ну вот, достаточно, – прошептала она, отложила нож, схватила лоскут чистой белой ткани и прижала к ране.