Оружейница
Шрифт:
Правда, сегодня утром, шеф меня обрадовал — принято решение делать автомат не только под «шесть и пять», но и вариант, под натовский «семь шестьдесят два», он пойдёт, в основном, в анклавы привычные к этому патрону. Ну, значит мне опять считать.
В кармане, неслышимый в грохоте очередей, завибрировал мобильник. Я достала трубу, на экране было улыбающееся лицо Татьяны Николаевны. Я свистнула мужу и, показав трубку, вышла из тира, одновременно отвечая на вызов.
— Доброе утро, Татьян Николаевна.
— Доброе
— Ой! Мамочки! Поздравляю Татьян Николаевна! Как малая?
— Спит потихонечку.
— Вам, наверное, тоже отдохнуть хочется?
— Хотеть не вредно, да только теперь, аж до нового года, покой будет только сниться. Много твоей Настюхе поспать удаётся.
— Тьфу-тьфу-тьфу! Алечка, в общем-то, спокойный ребёнок. Так что Наське хватает ночью времени не только поспать. Вечерком я к вам заскочу, пошушукаемся.
— Ну, пока.
— До свидания, Татьян Николаевна.
Я выключила телефон и провела ладонью по, своему животу. В последние недели он начал стремительно оттопыриваться, а малыш стал раздавать всё более ощутительные пинки.
Демидовск
10 число 06 месяца 22 года. 18 часов 12 минут
Саша
Мы с Серым прикатили на работу после сиесты и, я перегружала в рабочий комп то, что насчитала дома по варианту под натовскую «семёрку», когда в кармане запиликал рингтон Наськи.
— Мам, привет. Извини что беспокою, но главврач просит чтобы ты подъехала сюда, ей надо с тобой поговорить. Это ненадолго. Подскочишь?
— Ну раз надо… — я задумалась соображая на месте ли Генрих Карлович, и Настя, видимо приняв моё молчание за конец разговора, отключилась.
Найдя шефа, и отпросившись, я предупредила Серёжу и, взяв «крузера», покатила в больницу.
На душе было тревожно. Всего четыре дня назад меня, вот так же, звонком, выдернула с работы Майя.
Я мигом прикатила. Майя, поняв по моему лицу, что я боюсь чего-то страшного, сразу сказала:
— С девочками всё в порядке. В общем.
— Майя, что случилось! Не тяни!
— Яков Моисеич умер. Прямо у себя в мастерской, а Настя его нашла. Сейчас сидит, плачет. Я подумала, что тебе лучше быть здесь.
Я, соглашаясь, кивнула головой. Дочкиного наставника я видела только один раз, зимой, мы случайно встретились во время воскресного похода в «Зелёную лампу».
Поднявшись на второй этаж отделения, я увидела двух мужчин тихонько переговаривавшихся между собой и ещё в коридоре услышала Наськины всхлипы.
Как только я вошла в мужскую приёмную, Настя кинулась ко мне и, уткнувшись в грудь, заревела с новой силой:
— Ы-ы-ы…мам…ы-ы-ы…я зашла в мастерскую…он пошёл подправить косметику…я зашла, а он лежит и…не дыши-и-ит!
Я прижала её к себе и начала шептать на ухо разную успокоительную ерунду, ведь в таком случае, важнее не что ты говоришь, а негромкий, ритмичный успокаивающий голос.
Настя постепенно стала затихать и успокаиваться, когда сидевший на кушетке пациент обратился к ней:
— Настя, пожалуйста, принеси мне ногу и я поеду. Косметику как-нибудь потом поправлю.
— Нет-нет! — Наська вырвалась из моих объятий и повернулась к нему, — я сейчас всё сделаю, вы только…
Она метнулась в соседнюю комнату, где, судя по всему и была мастерская, и вернулась с протезом в руках.
— Наденьте, пожалуйста, я посмотрю.
Мужчина сунул культю с надетым на неё силиконовым чулком в гильзу и, не дожидаясь просьб Насти, стал лицом к ней, потом повернулся боком, сделав несколько шагов и, усевшись на кушетку, снял протез. Настя, схватив его, умчалась в мастерскую и за стеной загудел станок.
Мужчина посмотрел на меня, и сказал извиняющимся тоном:
— Простите, ради бога, мой вид…
— А-а-а… — я махнула рукой и шлёпнула себя по левому бедру, — Само такое.
— Понятно, коллеги, — мужчина хмыкнул и спросил, — А Настя вам кем приходится?
— Приёмной дочкой.
— Повезло, она славная девочка, — он покачал головой и без перехода сказал, — А дядю Яшу жалко. Мастер был.
— И ей повезло, и мне повезло, — согласилась я, — и Яков Моисеича, мне тоже очень жаль. Настя была к нему…
Меня прервала выскочившая из мастерской, с протезом в руках, Настя.
— Вот, теперь должно быть как надо.
Мужчина одел протез, и даже мне было видно, что косметика подогнана как надо. Пока он одевался, Настя умылась и, выглянув в коридор, сказала:
— Вас всех примут, заходите кто первый.
И вот, четыре дня спустя, я снова в больнице. Наська встретила меня в холле и провела в кабинет главврача.
Варвара Алексеевна, среднего роста, полноватая блондинка лет пятидесяти, поздоровалась со мной и, предложив нам присесть, заговорила:
— Александра Владимировна, я попросила вас о встрече вот по какому вопросу.
Тут я жестом прервала её:
— Варвара Алексеевна, пожалуйста, называйте меня Сашей, до отчества мне ещё жить долго.
Главврач усмехнулась.
— Да как-то неловко называть по имени маму взрослой девочки…
— И бабушку моей дочки, — вклинилась Наська.
Я показала своему чёрнопопому счастью кулак, и ответила:
— Ничего, подрасту немного и стану Владимировной, а пока…
— Ну хорошо, — Варвара Алексеевна убрала с лица улыбку, и продолжила, — А дело у меня, к вам, вот какое.