Оружейница
Шрифт:
Поздоровавшись, я поинтересовалась давно ли она сидит, и услышала, что примерно пять минут как зашёл офицер из комендантского полка. Дальше начался обычный разговор двух пациентов в ожидании приёма. Наталья Алексеевна оказалась ампутанткой с, уже более чем сорокалетним стажем и, когда разговор перешёл на обсуждение мастеров-протезистов, то, к моему вящему изумлению, она начала мне вовсю расхваливать Настю:
— Знаете Саша, я сама была изумлена тем, что у такой юной девочки, на поверку оказались золотые руки и такая любовь к своему делу. Она ведь, приехала в прошлом году, с последним конвоем, беременная. И за всего-то пять месяцев, освоила это непростое дело на «отлично»!
Я сидела и слушала её с каменной физиономией, изо всех сил давя в себе хохот и, чего греха таить, наслаждаясь ситуацией. Хотя… Если положить руку на селезёнку, то мой вклад в личность Наськи трудно назвать определяющим. Просто оказалась рядом в трудный момент, а главное она сделала сама. И, наверное, если бы я попала сюда одна, мне было бы гораздо тяжелее. Получается — одной тяжко, если кто-то помогает тебе, полегче, а если тебе самой приходится помогать кому-то, то твои проблемы, в итоге, оказываются и не такими уж проблемами.
Углубившись в эти размышлизмы, я пропустила последние фразы моей собеседницы мимо ушей, и вынырнула в реальность только когда дверь приёмной открылась и оттуда вышел лейтенант-комендач, с парашютной сумкой в руках, сквозь ткань отчётливо проступали очертания протеза. Попрощавщись с Настей, он кивнул нам и направился к выходу, а Наталья Алексеевна встала со стула и направилась внутрь.
Оставшись одна, я тихонько прохихикалась, наслаждаясь юмором ситуации, но мои мысли, почти сразу перескочили на новость, которую нам сообщил Генрих Карлович, а именно — вполне возможно, что выпуск нового автомата будет совместным проектом нескольких территорий, и нам надлежит прикинуть, что и кому делать, а заодно и озаботиться вопросом стыковки стандартов. Хотя, разумеется, производство должно быть подготовлено так, чтобы в любой момент сосредоточить его на нашем заводе.
Эти мои мысли прервал звук открывающейся двери и из неё со словами:
— Настенька, спасибо тебе большое! — появилась Наталья Алексеевна.
Вышедшая за ней Наська, увидев меня, хихикнула и сказала:
— Мам, заходи.
Я сполна насладившись непонимающим и ошарашеным видом Натальи Алексеевны, не удержавшись, показала ей язык и прошла в приёмную. Там я рухнула на кушетку и от души заржала.
Настя, с огорчённо-озабоченным выражением лица, которое, впрочем, портил откровенно шкодный блеск глаз, уставилась на меня:
— Ну и, что мы видим? Мама взрослой дочки. Вот-вот ещё раз мама и уже бабушка! А пожилой женщине язык кажет! — она деланно вздохнула, — первый класс, вторая четверть.
Я свернулась на кушетке в комок и забилась в приступе хохота.
— Мам, чего вы там говорили?
— Хвалила она тебя, — продышавшись пояснила я.
— Сильно?
— Не скажу, из педагогических соображений!
— Ну и ладно! Ты, давай раздевайся — и в подвеску.
Успокоившись, я сняла со ступни лёгкий, матерчатый «городской» ботинок, стянув штаны освободила ногу и, открыв клапан, вынула культю из гильзы. Поднявшись я допрыгала до висевшей над парными поручнями сбруи
Выудив из шкафа комплект из линеек, транспортира и треугольника, она принялась обмерять мою культю, как в первый раз, в московской протезке.
— Нась, меня же уже мерили, в истории болезни всё должно быть.
— Ну и что, что должно, — Настя ставила мне фломастером метки на культе и, походу, прямо на ней записывала результаты измерений, — «хохол доки не помацае — нэ повирыть».
Я наградила её щелбаном по кудряшкам:
— Ох ты, хохлушка — чернушка!
— Ага! Я ж те говорила уже, что баба Аля была родом из Херсонской области и, хоть с семьдесят пятого жила в подмосковье, а всё равно — суржик то и дело лез.
Закончив измерения Настя, кидая взгляды на мою ногу, переписала результаты в тетрадь. Закончив с записями, она выудила из кармана халата чулок от колготок, и стала натягивать его мне на культю. Закончив с этим, Наська взяла ножницы и обрезала всю свободно висящую часть.
— Нась, а зачем? В прошлые разы чулок не обрезали.
— Ага, в прошлые разы тебе делали вакуум, и там под кончиком есть пространство, а силикон облегает культю полностью.
Настя посмотрела на волоски, на кончике культи, и вынув из ящика стола тюбик, густо смазала его вазелином.
Отправив его на место, она взяла с подноса гипсовый бинт, опустила его в тазик с тёплой водой, стоявший на старенькой электроплитке, и дождавшись когда он намокнет, стала сноровисто наматывать его на мою культю. Получалось это у неё весьма ловко, чувствовалось, что практика у неё уже есть, и немалая.
— Нась, а где твой наставник?
— Дядь Яша, болеет. Он ведь тридцатого года, да ещё и блокадник. Их семья из Ленинграда так и не выезжала.
Настя неожиданно погрустнела:
— Знаешь мам, мне иногда кажется, что он держится только потому, что нужно научить кого-то, кто его заменит.
Я промолчала. Да и что тут скажешь, горько только, что Настю опять ждёт потеря. Ведь невооружённым глазом видно, что она привязалась к своему наставнику.
Закончив мотать бинты, Наська помыла руки и, удовлетворённо поглядывая на «дела рук своих», сказала:
— Ну вот, через десять минут всё схватится, а к концу следующей недели будут и лейнер, и гильза. Только сначала я тебе сварганю пристрелочную, чтобы выставить колено, а уж потом постоянную.
Демидовск
20 число 05 месяца 22 года. 09 часов 14 минут
Сергей Смирницкий
По случаю субботы, мы с Сашкой решили совершить, так сказать, тур по гостям. Всей толпою дружно уселись в «ленда» и покатили, сначала к моим.
За прошедшие месяцы, все потихонечку рассосались. Сначала перебрались в предоставленный им дом мои родители и Оля с сыном.
Потом мама уболтала Владимира Олеговича продать ей обе «Праги» под экспедиционные машины, а полученные деньги вложить в сервис.
С жильём у Сашиной семьи всё оказалось достаточно неплохо. Её маме, после того как она прошла стажировку и была принята на работу операционной сестрой в хирургическое отделение центральной клинической больницы протектората, предоставили дом, в котором кроме них поселился Лёшка. Хотя… Всё оч-чень явно идёт к тому что он переберётся к нам. Под бочок к Наське.