Оружейница
Шрифт:
Надев своё бикини, я вытащила из нашего джипа свои самые старые, пляжно-дачные костыли, дошла до обреза воды и, бросив их на песок, с огромным удовольствием бухнулась в тёплую воду. Кайф-ф-ф! Так уж получилось, но я последний раз выбиралась на пляж летом две тысячи третьего года и потому отрывалась от души.
Дальше началось обычное пляжное сибаритство. Мы купались, потом валялись в тени зонтиков и нашего старого тента с дачи, спасибо папе, что не забыл его забрать. Потом мужчины, в виде исключения отодвинув Наську от готовки, разожгли оба, наш и Петровича, мангала и начали колдовать над шашлыком. Потом все с удовольствием его ели. В общем, всем было хорошо.
Отвлекшись от своих мыслей, я повернулась
83
нон, вьетское название широко распространённой в Восточной и Юго-Восточной Азии конусообразной шляпы из пальмовых листьев или шёлка.
Вдруг Оля громко и пронзительно закричала, показывая рукой на основание мыса. Я повернула голову… По косе, внешне неторопливой, а на самом деле, очень быстрой иноходью, направлялись две больших гиены…
Я схватила лежавшую рядом с шезлонгом «арку», вскочила…и сообразила, что стоя на одной ноге, я выстрелю максимум один раз. Рывком усевшись на песок, вполоборота к набегающим зверюгам, я передёрнула затвор, лихорадочно соображая куда же мне стрелять? В голову или по передним коленям. И периферическим зрением заметила, успевшую оббежать меня сзади и припасть на колено тёмно-бронзовую фигурку с карабином. Настя выстрелила первой и…первая гиена подпрыгнула вверх, как мне показалось, не меньше чем на метр, грохнулась на правый бок, аж ощутимо вздрогнула земля и, сгибая и разгибая спину заорала так, что у меня заныли зубы.
Поймав в прицел нижнюю часть её шеи, я принялась вколачивать туда пули. После четвёртого выстрела, очередной вопль сопроводило вылетевшее из пасти, наверное на пару метров вперёд, облако красных брызг, а после шестого зверюга стала резко затихать.
Я поискала взглядом вторую и обнаружила её неподвижно лежащей слева и чуть сзади той, что убили мы с Настей, а слева от меня стояла Боцманша и держала в руке свою позолоченную мортиру.
За спиной раздались всплески и топот шагов, подбегавшие мужчины стали расхватывать оружие щёлкая затворами и Светлана Яковлевна гаркнула:
— Не стрелять! Они уже готовченко! Не фиг портить шкуры!
Я вздрогнула. Вот уж действительно — боцманский глас!
— Надо пойти посмотреть, — Маргарита Геннадиевна щёлкнула затвором своего АКМа и, забирая влево, направилась к гиенам, — и проконтролировать, если что.
— Ритка… — Андрей Палыч и Серый рванулись за ней. Остальные тоже дёрнулись, но их остановил голос Петровича:
— Стоим здесь и держим на мушке! Подходят правильно.
Действительно, моя свекровь и её мужчины подходили к гиенам по широкой дуге, а поскольку оба зверя лежали на правом боку, то они подходили к ним со спины. Маргарита Геннадиевна по дороге подобрала и протянула мужу, камень размером с пару приличных кулаков. Остановившись в шести-семи метрах от правой гиены, она и Серый вскинули автоматы к плечу, а свёкор с размаху залепил камнем в зверюгу и, тоже взметнул оружие к плечу. Звук удара был слышен даже нам, но гиена не шелохнулась. Все трое стали медленно подходить к ней, потом
Сергей поднял камень и шарахнул им ту гиену, по которой стреляла я. Результат тоже оказался нулевым. Маргарита Геннадиевна спокойно обошла её сзади, посмотрела, поставила автомат на предохранитель и, махнув мужу и сыну рукой, направилась к нам. При этом выражение её лица было таким, как будто она изо всех сил сдерживает смех.
— Готовы, — повернувшись к Боцманше свекровь продолжила, — дальняя ваша?
Боцманша кивнула.
— По одной — в колени и третья в шею. У неё аж позвонок под кожу выбило.
— А то, — Светлана Яковлевна поставила «Дезерт» на предохранитель и засунула в кобуру, — промежду прочим, патрон для этой «кугочки», у Соколовых стоит три экю, и это они ещё очень по божески.
Маргарита Геннадиевна повернулась ко мне. Серёжа уже успел меня поднять, поставить на ногу и мы стояли обнявшись, чувствуя как обоих начинает трясти адреналиновый отходняк.
— Саш, ближняя, получается твоя?
— Ну-у-у, добила её я, а свалила её, аж она подскочила, Наська.
— Внученька? — взгляды всех скрестились на ней, наблюдая весьма занимательную картину. Настя, с «эм первым» в руках, стояла прижавшись спиной к Лёше, а тот в правой руке держал верх стволом автомат, а левой прижимал её к себе, причём кисть руки лежала на обнажённом полушарии. Заметив наши взгляды, он покраснел и сдвинул руку вниз, но Настю не отпустил, чем заработал себе, в моих глазах, жирный плюс.
— Настя, ну ты… — Маргарита Геннадиевна покрутила головой, — Сурово ты этого гиена приголубила. Точнёхонько в кончик!
Грянул гомерический хохот! Все смеялись, сбрасывая жуткое напряжение последних минут. Петрович, так вообще шлёпнулся на пятую точку и задыхаясь проговорил:
— Да… жёстко ты… его! Лёшка… учти… мотай на ус!
Разбуженная стрельбой и шумом, наконец подала голос Алечка. Наська пулей метнулась к коляске схватила её на руки и стала, на пару с Лёшкой, успокаивать. Боцманша, тем временем, подошла к своей «автородилке» и, взяв мобилу, стала вызванивать кого-то. Дозвонившись и выяснив, что интересующие её люди недалеко, она предложила им приехать и забрать гиен, а затем, подозвав Петровича и сунув ему в руки трубу, попросила объяснит как к нам проехать. Сама же, предварительно занырнув в «родильный отсек» подошла к столику и, под удивлёнными взглядами мужчин, водрузила на него бутылку заленточного «Наполеона». Раскромсав ножом пару бразильских апельсинов, Боцманша откупорила коньяк налила его до краёв в стоявшую на столе эмалированную солдатскую кружку и выдав:
— Не пьянства ради, а снятия стресса для, — под восхищённый посвист Лёшки, залпом опрокинула её и стала закусывать апельсином. Прожевав примерно половину фрукта, она плеснула в кружку ещё коньяка и протянула мне.
— Светлан Яковлевна, мне же…
— Бери. Тебе сейчас стресс опаснее спирта. Там грамм сто, давай.
Я выдохнула и выпила, действительно отличный коньяк. А Боцманша, взяв у меня из рук кружку плеснула на донышко и сунула её Наське:
— Давай, а то вон как тебя отходняк колотит.
Та беспомощно взглянула на меня, взяла кружку и, выслушав наставление Петровича:- «выдохни и пей не отрываясь», влила её содержимое в себя и, наверное минуту хрипло дышала выпучив глаза. Мне стало её немного жалко, до этого момента весь Настин опыт в общении с алкоголем, состоял из нескольких глотков тёплого пива в тот день, когда нас перебросило сюда.
Боцманша сунула бутылку с остатком коньяка свекрови и кивнула в сторону Оли с Костиком, которых Андрей Палыч только что перетащил на берег с косы. Олю трясло на грани истерики.