Оружейница
Шрифт:
Услышав это, патрульный обвел тяжелым взглядом стоящих возле «хамвика» людей и сказал:
— Этот мир не терпит дурных понтов и по… фигистического отношения к себе. К таким он безжалостен.
Только он замолчал, как из-за спин стоящих людей раздался женский голос с характерными интонациями «жены-пилорамы»:
— Вася, что ты здесь застрял? Говорю тебе, поехали вперед. Я уже эту пыль не выдержу. Эти на «круйзере» уже наверно приехали…
Вася повернулся к ней и по-нехорошему ласковым голосом сказал:
— Хочешь посмотреть,
Тот, с выражением полной мужской солидарности на лице, расстегнул пакет. «Пилорама» рухнула, не издав ни единого звука. Муж сначала дернулся к ней, а потом, ехидно хмыкнув, направился к машине, сопровождаемый одобрительно-сочувственными смешками.
— Саш, а он чего? — спросила Наська.
— В смысле?
— Ну, оставил ее.
— А-а-а. Так он сейчас подъедет и погрузит ее. Ей хоть совой об пень, хоть пнем об сову, а ему не тащить. Да и замолкнет хоть на время.
— Ага. А потом примется протирать ему мозги — «куда ты меня привез»? — Настя хихикнула. — У нас с бабой Алей была такая соседка, так ее муж однажды сказал: «А она у меня как радио — включил и не слушаю».
Посмеиваясь над Настиным соседом, мы уселись в машину, и колонна тронулась. Дальнейший путь прошел без приключений, и через пять часов после выезда мы остановились перед КПП Порто-Франко.
Порто-Франко
16 число 10 месяца 21 года, 21 час 20 минут
Настя
После того, как колонна остановилась, началось опечатывание оружия. Хорошо хоть пломбы ставили не только те, кто стоял на блокпосту, но и военные, которые сопровождали конвой. При этом нам дали карту города и тоненькую брошюрку и, пока нас не пускали, Саша стала их листать.
— Что ищешь?
— Да вот думаю, где мы на ночлег станем.
— Ну и…
— Думаю, что нужно ехать сразу в те гостинки, что подальше, в ближних все уже будет расхапано. Вот, отель «У Барбары», рванем туда, а как заселимся, надо постараться решить вопрос со связью. Ты же видишь — радиостанции практически у всех, а мы с этим протупили.
Стоявшие впереди машины начали двигаться. Саша завела мотор и поехала за ними.
Я обратила внимание на гусеничный броневик с пулеметом, стоявший рядом со шлагбаумом.
— Саш, а почему гусеничные броневики, сколько их вижу, всегда стоят?
— Ну, во-первых, не броневики, а бронетранспортеры…
— А…
— В чем разница?
Я кивнула.
— Ну, броневик — это просторечное название, правильно бронеавтомобиль, но это название уже устаревшее, сейчас правильно говорить «кабээм» — колесная боевая машина. В «кабээм» сидит экипаж, он управляет машиной и ведет бой, в бронетранспортере — кстати «бэтээры» бывают и колесные, и гусеничные — кроме экипажа, сидит десант, и главная задача «бэтээра» — доставить к полю боя десант и поддерживать его. А почему гусеничные стоят, а колесные ездят, — я кивнула, — так гусеница живет
— Саш, а все-таки, откуда ты столько знаешь про оружие, про танки, бэтээры эти?
Саша хихикнула:
— А ты до сих пор не сообразила? Ну ладно, с орденскими мы дела закончили, но ты все равно не болтай. А я в следующем году должна была получить диплом инженера-конструктора стрелкового оружия.
Я захлопала глазами. Саша — конструктор оружия! Вот это да! Бабушка Аля тоже была инженером и рассказывала мне про свою работу, но она работала на домостроительном комбинате…
— Так, вроде приехали.
Я увидела продолговатую площадку, засыпанную гравием. Вдоль длинных сторон размещались небольшие домики на два входа, перед которыми стояли разные машины. Дальнюю от нас короткую сторону перекрывало продолговатое здание, по большей части одноэтажное, но над серединой был надстроен второй этаж.
Саша свернула и поехала по площадке.
— Опа! Есть! — Саша ткнула рукой в домик, перед которым не было машин.
— А может, они просто куда-нибудь поехали? — засомневалась я.
— Ну, возможно, — согласилась Саша, останавливая машину перед большим зданием.
Зайдя внутрь, мы увидели стойку справа от входа, два коридора уходящих налево и направо, в дальней части холла по центру и слева стояли восемь столиков, а вдоль правой стены поднималась лестница на второй этаж.
За стойкой стояла очень красивая миниатюрная платиновая блондинка лет сорока,
Саша заговорила с ней по-английски, а я стала рассматривать холл. Стены были сделаны из дерева, украшенного резьбой и обожженного, и покрыты прозрачным лаком. На них висело несколько картин с местными пейзажами и на анималистические темы.
Тут звякнули висюльки из трубочек, которые вешают над входом в маленьких магазинчиках, и в холл вошли невысокий лысый мужчина лет сорока пяти, девушка немного старше меня и (оба-на!) рыжий короед со своей мамой.
Мужчина обратился к блондинке по-немецки, но та его не очень поняла, и Саше пришлось поработать переводчиком.
— Нась!
Я подошла к стойке.
— Тут такое дело. Свободны две секции, но в одной две кровати, а в другой — двуспальная. Я сначала хотела взять с двумя кроватями, но тут людям тоже надо устроиться…
— Ты хочешь, чтобы мы взяли двуспальный? Ради бога, мне без разницы, в Аламо же поместились.
— Ну, здесь будет чуточку поменьше, ты не забыла — какой именно номер нам достался в Аламо?
Я вспомнила и хихикнула. А Саша пояснила семейству короеда, в каком номере мы там жили, а потом сказала что-то по-английски блондинке. Та рассмеялась и ответила Саше, а она перевела нам:
— Мисс Барбара говорит, что у нее тоже есть специальный номер, он сразу направо от выхода, но сейчас он уже вторые сутки используется по прямому назначению.