Оружейница
Шрифт:
Мисс Барбара положила на стойку ключи и что-то спросила у Саши.
— Нам предлагают приготовить что-нибудь на ужин. Правда, мы сейчас поедем заниматься радиостанцией… А у вас, кстати, есть связь? — спросила Саша главу семейства.
— Есть, мы ее поставили еще дома, — ответил он.
— И покушать у нас еще осталось, надо доесть, и вас приглашаем, — вступила в разговор его супруга. — Как вернетесь — накормим, а хозяйку поблагодарите.
Саша обменялась фразами с хозяйкой, и мы вышли на крыльцо. Справа стоял фургончик с русскими номерами на высоких зубастых колесах, украшенный лентами
Наш номер оказался еще меньше, чем на «Америке». Посередине стояла двуспальная кровать, по сторонам изголовья две тумбочки, справа на стене вешалка, слева — вход в крохотный туалет с душем.
— Да-а, — протянула Саша, — мотельчик типа «поспал и уехал». Ну да ладно, нам ведь так и надо — завтра уже уедем, — она положила на кровать сумки с оружием и сбросила с себя РПСку.
Я избавилась от своей и спросила:
— Ну что, в душ?
— Нет, давай сначала поедем, сделаем рацию, а уже потом все остальное. Здесь, кстати, и постираться можно, Барбара говорила — направо в конце коридора прачечная. Один экю стирка.
Мы вышли из комнаты. Семейство короеда заселялось в свою. Я заглянула к ним. Комната лишь чуть больше нашей, две одинарные кровати, а остальное — как у нас.
Я повернулась к Саше:
— Давай дадим им наш матрац на ночь, а то им на таких кроватях не выспаться.
Саша кивнула и, взяв из машины сумку с матрацем, зашла к ним и через пару минут вышла в сопровождении благодарностей.
После этого она села за руль и, попросив меня постоять в сторонке, минут пять маневрировала, пытаясь поставить прицеп к нашему домику под чутким руководством нашего соседа, которого, как я поняла из их разговоров, звали Олегом. Приткнув, наконец, его примерно туда, куда надо, она отцепила его и махнула мне рукой, приглашая садиться в машину.
Уже когда мы ехали по городу Саша, немножко смущенно сказала:
— Я хоть и вожу с одиннадцати лет, но с прицепом сегодня ездила впервые.
Мы заехали в местную промзону. Саша крутила головой, явно пытаясь сориентироваться.
— Ты что-то ищешь?
— Да, мне тут подсказали один адресок… Да вот он!
Я увидела сине-зеленый двухэтажный дом, сверху весь утыканный антеннами и с вывеской «Аrmy Rаdiо Wоrld». Мы резво выскочили из машины, я дернула дверь и… нас встретил «товарищ Облом». Из соседнего здания выглянул мужчина и что-то сказал Саше. Та стремительно развернулась к машине.
— Что он сказал?
— Что не мы одни такие умные! Хозяин только что пошел ставить станцию в какую-то автомастерскую. Но мне подсказали еще один адрес.
Метров через сто мы свернули налево, я увидела вывеску «Rаdiо stоrе» и открытую дверь. Мгновенье — и мы там! Хозяин лавочки, сухопарый негр примерно двадцати пяти лет, уже явно собрался уходить, но Саша решительно атаковала его, они минуту дискутировали, потом я опять услышала «Настасья» и «раша», увидела удивленный взгляд хозяина и поняла, что речь снова идет обо мне. Хозяин посмотрел на меня, потом улыбнулся и начал что-то говорить Саше, показывая на полки. Так, понятненько, Саша его уболтала, и теперь понеслась торговля!
Поскольку я нич-чего в этом не понимала, то принялась рассматривать лавочку и не нашла в ней ничего
51
То, что Настя очень общо назвала двустволкой — классический английский крупнокалиберный штуцер для африканских охот.
Пока я разглядывала охотничьи фото, Саша и хозяин, которого зовут Антуан, пришли к согласию. Саша вручила мне блистер с двумя маленькими рациями и зарядками для них, а Антуан вынес к нашей машине коробку с рацией и теперь разматывал удлинитель. Потом он вынес инструменты и начал что-то сверлить в нашей машине. Саша ему помогала и о чем-то расспрашивала. Так они провозились около получаса, потом Антуан принес какой-то прибор, повозился с ним, а потом включил рацию и стал кого-то вызывать, ему ответили, и он что-то удовлетворенно сказал Саше, та кивнула, и они зашли в магазин. Через пару минут Саша вышла и махнула мне рукой, чтобы я садилась.
— Ну вот, Наська, минус еще восемьсот экюшек! Зато мы теперь со связью.
— А про что ты его расспрашивала?
— Про здешние дела. Он мне по Чамберса рассказывал.
Я вспомнила, что про него говорила Ира:
— А кто это такой?
— О-о-о, это герой-первопроходец Новой Земли! Он первый перешел сюда, попал в разгар сезона дождей и колотился здесь один полгода до следующей связи!
Мне стало дурно! Один! Здесь! Полгода! За те часы, что мы добирались от места переноса до дороги, я пару раз чуть не описалась от страха, а тут робинзонада на полгода!
— Ничего себе, как же он так?
— А вот так! Взял и выжил! Кстати, мы сейчас едем по бульвару его имени… и нам пора сворачивать.
Через минуту мы были уже у нашего домика, рядом с этой здоровенной «Ифой».
Мама рыжего Ванечки пригласила нас на ужин. Они поставили перед домиком раскладной стол и стулья, и на нем уже парила кастрюля с гречневой кашей с тушенкой. Ванина мама щедрою рукой наполнила нам всем тарелки, и мы наконец-то познакомились. Маму звали Татьяна Николаевна Горобец, папу — Олег Павлович, дочку — Оля.
Саша представила нас. При словах «приемная дочка» у них у всех дружно отпали челюсти, и мы просветили их насчет здешнего обычая и того, как мы попали сюда, благо орденские не требовали от нас хранить тайну, понимая, что слишком много людей что-то знают или видели и им более важно, чтобы мы не отзывались о них плохо.
Олег Павлович рассказал, что служил в ГДР прапорщиком в танковой дивизии, а когда их вывели в Россию и сократили, то работал и строителем, и на лесоповале, и столяром, но ни жилья хорошего не нажил, ни денег не заработал и, когда к ним подошел вербовщик и сумел убедить, то они особенно не раздумывали и так оказались здесь.