Оружейникъ
Шрифт:
– Правду. Да много так!
– Непотребство!
– Ох и сладкое там житье у «ходоков»! Поди, трудятся, сердешные, себя не щадя, прямо днями и ночами.
– Нет, Афоня, точно тебе туда нельзя. Брякнешь чего такого при мастеровых – мигом зубы подровняют. Там ведь половина баб женами им приходится. А на вторую половину охрана засматривается, невест себе выглядывает.
– Да мне и тута неплохо живется. Где родился, там и пригодился, слыхал, поди?
Уже выходя в дверь, его сосед справа приостановился и негромко спросил:
– Ты это… дом свой кому оставляешь? Или на продажу?
– Брат пока поживет, а там видно будет.
Проводив последнего гостя и полюбовавшись на спящую малышню, Мартын принялся не спеша раздеваться, украдкой
– Ты чего это лыбишься, а? Ой! Пусти, дурная голова… детей разбудим…
– Я понимаю ваше удивление, Фридрих.
Перед заключением нового контракта Крупп сам попросил князя обращаться к нему без лишнего официоза. То есть он и раньше на нем не настаивал, а теперь и вовсе забыл про всякие светские условности, обращаясь к своему давнему знакомому просто по имени. Вот так, почти по-дружески, Альфред и попросил князя рассказать, почему рекомендованные им банкиры так быстро согласились предоставить кредит почти незнакомому для них господину. Конечно, его слово немало «весит» в деловом мире Второго рейха, однако даже ему потребовался бы как минимум месяц, чтобы одолжиться на СЕМЬ МИЛЛИОНОВ марок.
– Во-первых, труднее всего кредит получить, когда он нужен срочно. Я под это определение не подхожу ну никак, вы согласны? Во-вторых, я с некоторым удивлением узнал о том, что мое состояние уже оценили, и оно с лихвой перекрывает сумму займа – всегда приятно и полезно узнать, сколько ты «весишь» в глазах финансистов, не правда ли? Н-да. Ну и в-третьих, ваш прямой конкурент, господин Тиссен, счел для себя возможным дать и свою рекомендацию – в мою пользу.
Собеседник Александра удивленно вскинул брови, а потом стал стремительно мрачнеть.
«Что значит достойное воспитание! Ведь явно хочет обложить матюгами, но держится. Вон, даже улыбнуться попытался. Гм, пожалуй, что неудачно».
– Предупреждая ваши вопросы – я помню и соблюдаю все наши соглашения. Наш общий знакомый поможет мне наладить производство ферросплавов и меди. Чтобы развеять любые ваши сомнения и показать, насколько дорога для меня ваша дружба, я прихватил с собой проект договора с Августом Тиссеном.
Редко какой документ Крупп читал с таким вниманием. И чем дальше бежал глазами по тексту, тем больше успокаивался: действительно, князь не солгал. Уже в самом конце он недоуменно моргнул и произнес вслух строчки, вызвавшие его удивление:
– Поставить ряд оборудования и станков третьим лицам, список поставки будет уточнен дополнительно?..
– Химические производства.
– О!
Видно было, что Крупп немного расстроился и совсем чуть-чуть сердится. На себя. Ведь можно же было что-то придумать, как-то все решить – но не упускать и этот кусочек пирога! А теперь его конкурент построит пороховой и… наверняка еще парочку заводов (если не дюжину) в довесок, и упрекнуть князя Агренева не в чем – Крупп сам отказался помочь. Наблюдавший эти душевные терзания Александр тактично кашлянул и поспешил перевести мысли своего собеседника на более приятные темы:
– Фридрих, у меня к вам будет небольшая просьба.
– Разумеется, Александэр?
– Через год или два я планирую поставить еще несколько заводов – не могли бы вы заранее просчитать все необходимые затраты? Конечно, не сейчас, необходимые для этого документы пока не готовы, но вот через месяц-другой они уже будут в наличии.
– О, разумеется!
Такому предложению Крупп пошел, да нет – даже побежал навстречу. Кто же откажется помочь в таком нужном деле потенциальному, вернее, очень даже реальному заказчику? Таким образом, из Берлина князь уезжал в новом, более весомом статусе. Кем он прибыл в него? Простым промышленником и аристократом, одним из многих. А покидал человеком, который должен семь миллионов марок плюс проценты и является желанным гостем сразу у двух королей, «пушечного» и «стального», – а это в глазах окружающих звучало до крайности солидно и было лучше иных рекомендаций.
«Растем, растем над собой…»
Глава 7
Александр шел по знакомым варшавским улочкам к жандармскому управлению, безразлично глядя сквозь спешащих по своим надобностям прохожих. В голове теснились цифры, разного рода планы и идеи, касавшиеся в основном одного-единственного предмета – его будущей сделки по Мальцевскому товариществу. Мало купить такую махину, надо, чтобы приобретение не повисло мертвым грузом на кошельке владельца, вытягивая из первого весь накопленный капитал, а из второго все нервы. Князь же до сих пор окончательно не определился, какие заводы будут модернизироваться, а какие проще «пристрелить» и не забивать себе голову их восстановлением или перепрофилированием. И медлить с решением не стоило хотя бы потому, что инженеры от Круппа через полмесяца собирались на осмотр будущего трудового фронта. А от Тиссена – так уже наверняка были в России и готовили конкретные предложения по освоению денег заказчика (Август никогда не упускал возможности залезть в чужой карман, и на максимальную глубину).
«По новым заводам все понятно, на то они и новые, а вот что делать с остальными? Со стекольными производствами пока неясно, а вот металлургические точно можно закрывать – чем мучиться с привозным углем и среднего качества рудой, проще расширить мой первый металлургический. Все равно с производством рельсов промашка вышла – знать бы заранее, что в этой теме давно и прочно окопалась троица производителей, главный и основной из которых граф Стенбок-Фермор, так и не начинал бы. А еще говорят, что монополию изобрели в Америке! М-да. Винокурни и пивоварни тоже под вопросом – старые, маломощные, впору самогон на радость местным крестьянам гнать… Разве что спирт для медиков? Так это и без меня есть кому. Людиновский и Радицкий паровозостроительные – самые лакомые куски в плане обученного персонала. Вроде Фридрих грозился задешево продать документацию на новейшие типы паровозов и локомобилей? Да и речной транспорт скоро понадобится на Дальнем Востоке… опять же производство всяких там сеялок-веялок на поток поставлено».
Отвлекшись на экипаж, перегородивший ему дорогу, князь перешел на другую сторону улицы и продолжил размышлять.
«Все равно, по всем расчетам как минимум три машиностроительных завода… скорее заводика, остаются не у дел. Велосипеды, что ли, начать клепать? На Григория в Берлине они произвели неизгладимое впечатление, да и на меня, пожалуй, тоже – рама из толстого стального профиля, шины из сплошного каучука, и общий вес как бы не под сотню килограмм. Зато ежели как следует разогнаться, передним колесом можно стены таранить и лошадей давить. Или производство колючей проволоки на радость скотоводам? А может… нет, надо подумать. И не в последнюю очередь над тем, на кого свалить все организационные вопросы, Мальцев такое в одиночку не потянет. Да и помимо этого сколько всего надо делать, причем одновременно! Тянуть транспортную линию к дальневосточному «поместью», начинать проект с перерабатывающими центрами, строить собственную сеть торговых представительств… Где бы еще на все это взять толковых и надежных людей».
– Чем могу помочь ясновельможному пану?
Александр очнулся и с непониманием осмотрелся: оказывается, последние пять минут он размышлял в неподвижности, остановившись прямо перед витриной небольшой ювелирной лавочки и положив руку на витой прут решетки. Видя такое дело, приказчик не выдержал (видно же было, что господин не из бедных, одна трость стоила как его полугодовое жалованье) и вышел наружу – вдруг удастся склонить потенциального покупателя потратить толику денег? Бросив уже осмысленный взгляд на представленный товар, князь отрицательно покачал головой и… опять замер: решетка, защищавшая витринное стекло (точнее, золото за ним), напомнила ему о такой вещи, как рольставни. От них мысль скакнула на жалюзи.