Оружейники

Ван Вогт Альфред Элтон

В этом месте звонок в дверь прервал беседу. Вздрогнув, Хедрук выключил связь. Затем, осознав, что он позволил себе стать нервозным, он решительно снял обыкновенную золотую булавку со своего галстука и наклонился над столом. На нем лежало зеркало, небольшое, красивой формы, его декоративная верхняя часть представляла собой точную копию устройства, формирующего подсматривающий луч, которое воспроизводилось в полную силу энергией от крошечного атомного источника внутри кольца. Быстрее было бы воспользоваться автоматическим рычажком, который был прикреплен к кольцу, но его собственное нервное состояние было более важно. Это была такая же деликатная задача, как вдевание нитки

в иголку. Три раза его рука чуть дрогнула и пропустила почти невидимое углубление, которого нужно было коснуться. На четвертый раз он попал в него. Подсматривающее устройство исчезло, как вспышка света, и не осталось никаких следов, кроме пустого воздуха. Там, где оно стояло на углу стола, было только одеяло, которое он использовал, чтобы не оставить царапин на крышке стола.

Хедрук убрал одеяло назад в спальную комнату и постоял немного в нерешительности с кольцом в руке. Наконец он положил его в металлический ящичек с тремя другими кольцами и установил контрольное устройство ящичка на уничтожение колец в случае попытки открыть его. На его пальце осталось только одно боевое кольцо, когда он, наконец, спокойно пошел ответить на настойчивый звонок.

Хедрук узнал в высоком мужчине, который стоял в коридоре, одного из посыльных Императрицы. Мужчина кивнул ему приветливо и сказал:

– Капитан, Ее Величество просила меня сообщить вам, что ленч уже сервирован, так что не будете ли вы добры прийти сейчас.

На мгновение у Хедрука появилось отчетливое впечатление, что он является объектом явной шутки и что Императрица Иннельда уже играет свою маленькую возбуждающую игру. Не могло так быстро наступить время ленча. Он взглянул на ручные часы. Маленький циферблат показывал 12.35. С момента, когда он услышал смертный приговор, прошел час.

Фактически ему не надо было уже решать вопрос, остается ли он на ленч или нет. Его действительное положение стало ясным, пока он шел мимо отрядов солдат, которые стояли в каждом коридоре на его пути к королевскому обеденному залу, и эта действительность была именно в том, что он остается.

Это было настолько окончательным, что Хедрук постоял немного на пороге огромной комнаты, саркастически улыбаясь, и стал самим собой.

– 4

Спокойно, все еще улыбаясь, он прошел среди столов шумных придворных и опустился на свое место за пять кресел от Императрицы во главе стола.

ГЛАВА 2

Очередь коктейля и супа уже прошла. Хедрук сел, более спокойный теперь, когда он не двигался физически, ожидая, что будет дальше. Он рассматривал людей вокруг стола, молодых, сильных, высокомерных, умных, лет тридцати, которые образовывали личную свиту Ее Императорского Величества.

Он почувствовал приступ сожаления, что все это должно теперь прекратиться. Он наслаждался шесть месяцев среди этого блестящего сборища. Его волновало снова наблюдать, как молодые люди вкушают плоды ошеломляющей власти, неукротимое наслаждение весельем, которое напоминало его собственное далекое прошлое. Хедрук криво усмехнулся. Было в его бессмертии качество, которое он не должен был позволять себе - растущее пренебрежение риском во время кризиса, чувство беспечности по отношению к опасности. Он знал, конечно, что рано или поздно он встрянет в ситуацию сверх его тайного могущества. Сейчас, так же, как и в прошлом, только его высшая цель, совершенно отличающаяся от того, что думали о нем люди, была важнее всего.

Голос Императрицы возник первый раз над гулом разговоров и оборвал его раздумья.

– Вы, кажется, очень задумались, капитан Хедрук?

Хедрук медленно повернул голову в ее сторону. Он

хотел бросить на нее более долгий взгляд, чем он позволял себе до этого. Но он чувствовал ее зеленые глаза, наблюдающие за ним с момента ее прихода. У нее было впечатляющее, почти благородное выражение лица, высокие скулы и твердый подбородок знаменитого семейства Ишеров. Не было сомнений, что это был один из самых молодых, но не последних членов звездной человеческой линии. Своенравие и неограниченная власть исказили ее красивое лицо. Но было уже видно, что сумасбродная, ослепительная Иннельда, подобно всем замечательным мужчинам и женщинам, которые были ее предками, устоит перед коррупцией и интригами, несмотря на дефекты характера, и что выдающееся семейство Ишеров продлится еще не одно поколение.

Самая важная вещь сейчас, подумал Хедрук с резкой отчетливостью, это заставить ее открыться при самых выгодных для него обстоятельствах. Он сказал:

– Я думаю, Иннельда, о твоей прабабушке, очаровательной Ганиэли, золотоволосой Императрице. Исключая ваши коричневые волосы, вы очень похожи на нее, какой она была в свои юные годы.

Зеленые глаза стали озадаченными. Императрица сжала губы, а затем приоткрыла их, как бы говоря что-то. Прежде, чем она заговорила, Хедрук продолжал:

– Оружейные Магазины имеют полное описание ее жизни. То, о чем я думаю, мысль, скорее печальная, что когда-нибудь вы тоже будете только жизнеописанием в каком-нибудь Информационном Центре.

Это был сильный удар. Он знал, что эта молодая дама не выносит мысли о старости или о смерти по отношению к себе самой. Гнев засверкал в ее глазах и проявил, как это было не раз в прошлом, то, о чем она на самом деле думала.

– 5

– Вы, во всяком случае, - резко произнесла она ломким, но звонким голосом, - не будете живы, чтобы увидеть какое бы то ни было описание моей жизни. Вам, может быть, интересно будет узнать, мой дорогой капитан, что ваша шпионская работа здесь была обнаружена, и вас должны повесить сегодня.

Эти слова ошеломили его. Одно дело - теоретизировать загодя, что здесь не будет ничего, кроме хитрого зловещего теста, попытки заставить его раскрыться, и совсем другое - сидеть рядом с этой женщиной, которая может быть такой жестокой и безжалостной, и каждый каприз которой закон, и слышать, как она произносит смертный приговор. Против этого тирана во плоти и крови вся логика была непрочной, все теории нереальными и фантастическими.

Внезапно стало трудно понимать причину, которая поставила его в такое затруднительное положение. Он мог бы легко подождать еще одно поколение или два, или больше, женщины в линии Ишеров. Конечно, это было самое логическое время, биологически и исторически. Он переборол мрачное настроение и заставил себя расслабиться и рассмеяться. В конце концов он вытянул эти слова из нее прежде, чем она сама бы захотела объявить приговор. В некотором роде это была психологическая победа. Еще несколько побед, вроде этой, и он подготовит ее к первому срыву.

В огромной обеденной комнате все еще продолжались разговоры, но не за королевским столом. Это заставило Хедрука оглядеться. Некоторые из молодых людей сидели, уставившись на Императрицу. Другие глядели то на Хедрука, то на Императрицу, то снова на Хедрука. Все были явно озадачены и казались неуверенными, была ли это плохая шутка или одна из чертовски реальных жизненых драм, в которых Императрица участвовала время от времени, по-видимому, с единственной целью испортить всем пищеварение. Сейчас важно, четко подумал Хедрук, что он овладел полным вниманием людей, от которых он ожидал спасения.