Оружие Леса
Шрифт:
– Недалеко, но впереди нас все равно будут ждать. Есть же боковые коридоры, обходные пути… Мы поставили на уши весь Норавейник, не надейся уйти легко.
– Я ни на что никогда не надеюсь, охотник. Я только делаю и смотрю, что получается.
Я покосился на него. За время, прошедшее с тех пор, как мы виделись в последний раз, Травник не изменился: такой же худой, сутулый, такая же седая бородка клинышком, костистое лицо с умными глазами, бледная кожа. Он был человеком того типа, которых мой покойный напарник называл интеллигентами. Но, так сказать, интеллигент полевого образца: хоть и худой, но не хилый, хоть
– На площадке нас ждут, – согласился он. – Если даже пройдем ее и поднимемся по лестнице, что дальше? Они побегут за нами, расползутся вокруг, будут следить из темноты и…
– Наверху все будет как надо, – перебил я и глазами показал ему на затылок Норы, которая наверняка внимательно слушала нас.
Мы прошли еще два поворота, никого не встретив по пути, хотя из ответвлений доносились тихие голоса, а в глубине скользили тени. Нора молчала, без сопротивления двигалась куда надо, но я не ослаблял хватку. Когда прошли земляную лестницу, сказал:
– Почти у входа. Теперь надо еще осторожнее.
– Стас, где Катя? – спросил Травник, снова поворачиваясь спиной к нам. – Ты ведь нашел меня через нее?
– Она не знала, что ты у цыган.
– Нет, но знала, что в Чуме. Виделся с ней?
– Да, – сказал я. – Сейчас они с Зорей у Чумака.
Судя по звуку, Травник сбился с шага. Снова повернув, я увидел впереди раскрытые двери, за которыми был покрытый досками выступ, а дальше – противоположный склон расселины.
– Травник, мы почти у цели, – сказал я. – Не отвлекайся.
– Чумак сживет их со свету, – произнес он. – Особенно Зорю. Она просто не выдержит… их нужно спасти, Стас.
– Я спасу их. Не отвлекайся!
На краю площадки стоял Малачай с «Вепрем» в руках. Он был слева от двери, а лестница – справа. И поросшая травой горизонтальная трещина в склоне – тоже справа, дальше, за лестницей…
Вдруг я понял их план. И приказал Норе:
– Скажи парню, который засел в трещине, выбросить ствол.
Она молчала. Я сделал еще шаг, оказавшись снаружи, стал боком смещаться к лестнице, по-прежнему толкая цыганку перед собой. Конечно, у них не было времени на раздумья, и они рассчитали так: Малачай отвлечет нас одним только своим присутствием, и я развернусь так, чтобы Нора находилась между ним и мной. Травник будет у меня за спиной – и охранник в трещине двумя выстрелами снимет нас обоих, как только мы начнем подниматься по лестнице.
Я внимательно посмотрел на другой склон. Там совсем темно, ничего не видно. Малачай не шевелился, пожирая нас взглядом.
– Травник, пока что не выходи, – велел я.
Стоя на пороге, он ответил:
– По коридору сюда приближается целая толпа. Слышу шаги.
– Не выходи! Нора, ты чувствуешь?..
Стволы вдавились в мягкое место под челюстной костью, и она захрипела. Я немного ослабил нажим – и одновременно сильнее придавил оба спусковых крючка. Они тихо щелкнули, начали сдвигаться под пальцем.
– Нора, сейчас в нас целятся из трещины. А у меня палец так напряжен… я уже почти выстрелил, понимаешь? Пару миллиметров – и готово. Если твой парень пальнет в нас, мой палец рефлекторно дернется. Я больше не буду с тобой пререкаться. Выбирай сама, что произойдет дальше. Травник – иди прямо за
Боком, вдоль склона, я снова посеменил к лестнице. Травник шел позади. Цыган не шевелился, в трещине тоже было тихо. Пока что мы с Норой прикрывали Травника от находящегося там стрелка.
От напряжения мой палец немного задрожал, и Нора ощутила это.
– Гонжо, не стреляй, – сказала она. – Тогда эта миньжа с ушами убьет меня.
Мы встали на первую ступень-бревно. На вторую. Травник тоже поднимался, стараясь держаться как можно ближе к нам. Я пятился, подтаскивая цыганку за собой со ступени на ступень.
– Нора, что мне делать? – донеслось из трещины приглушенно.
– Пусть он бросит оружие вниз, – велел я.
– Брось оружие, Гонжо.
– Но…
– Бросай!
В трещине что-то сдвинулось, шелестнула растущая там трава, на миг я различил силуэт лежащего человека. Наружу вылетел карабин, ударился о выступ на склоне и улетел в темноту.
Вверху раздалась автоматная очередь. А за ней крик Калуги:
– Стас! Если ты там – быстро наверх! Они поднялись где-то в стороне и бегут сюда вдоль расселины!
Сдавив шею Норы так, что она засипела и вцепилась в мою руку, я поволок ее по лестнице, все еще двигаясь спиной вперед. Выстрелы сверху звучали не переставая, потом там взорвалась граната. Малачай шагнул вслед за нами, вскинув «Вепрь», я наставил на него двуствол и выстрелил. Цыгана отшвырнуло назад, он слетел с края площадки. Прежде, чем я успел снова приставить оружие к горлу Норы, она подогнула ноги и зубами вцепилась в мою руку. Меня качнуло вперед.
Раненый Малачай каким-то чудом сумел удержаться на склоне возле выступа, вцепившись в растущий там кустарник. Из двери на площадку повалили вооруженные люди. Если бы я продолжал удерживать Нору, мы бы оба покатились по ступеням – пришлось оттолкнуть цыганку. Она рухнула с лестницы прямо на подбегающих собратьев. Я повернулся, и мы с Травником рванулись вверх.
Над расселиной взорвалась вторая граната, и вдруг стало тихо. Лестница была короткая, но слишком крутая, чтобы преодолеть ее одним махом, к тому же эти отесанные, гладкие бревна-ступени… Споткнувшись, я упал на верхней, двуствол вылетел из руки, громко стуча, покатился вниз. Моя голова оказалась над краем склона, взгляду открылось пространство над расселиной. Калуга прятался за камнями впереди, ствол «АКСУ» был направлен левее меня – там за кустами, растущими у самой расселины, укрылись цыгане. Примерно на полпути между кустами и камнями лежали трое. Двое не шевелились, один пытался отползти, зажимая рану на боку.
Травник, успевший покинуть лестницу, развернулся и протянул мне правую руку. Револьвер был в левой. Я ухватился, начал вставать. Внизу громко бахнул выстрел, пуля пропорола воздух над моим плечом.
Травника качнуло назад. Его револьвер, издав необычный звук, выплюнул ответную пулю. Я прыгнул за ним, успев кинуть взгляд назад. У подножия лестницы стояла Нора, в руках ее было длинное охотничье ружье, из которого до того стрелял Шакал.
Калуга приподнялся над камнями и бросил гранату в сторону кустов. Оттуда по нам успели выстрелить трижды, но не попали – было темно, только звезды светили в небе. Вспышка взрыва озарила лежащего навзничь Травника. Кажется, пуля цыганки угодила ему между ребер. Когда я склонился над ним, он хрипнул: