Оружие лесов
Шрифт:
Когда он вспомнил Белла, по спине пробежал холодок. Ганфайтеры всегда узнают друг друга.
— Половина — сейчас. Наличными, — согласился Харви.
— Ладно. Вторую половину получите, когда работа будет сделана.
Девитт открыл сейф и вынул пачку банкнот, отсчитал деньги.
— Об остальном не беспокойся, я заплачу.
Джек Килберн посмотрел на Девитта, и внутри у Джада что-то с болью перевернулось,
— Мы не беспокоимся, Девитт. Мы возьмем свои деньги.
Стэг Харви встал, и Килберн последовал его примеру.
— Держите деньги при себе, Девитт. Нам они скоро потребуются.
Выйдя наружу, миновав дом, они остановились.
— Интересно, знает ли он, что случится с ним после смерти Белла?
— Нет, — задумчиво сказал Килберн, — вряд ли он об этом думал.
— Симмонс мертв.
— Но Девитт не делает выводы.
Они прошли к главной улице, затем снова остановились.
— Лучше нам пойти поспать, Джек. Не нравится мне это дело. Совсем не нравится.
Джад Девитт сидел один за письменным столом. На мгновение он посмотрел на свои руки почти с отвращением. Все детали последних минут показались ему сном, нереальностью. Фактически он стал убийцей.
Но это была война… Это была война, в которой все правила менялись. Не в характере Джада Девитта было заниматься самоанализом, не в его характере было признать, что эта война развязана им самим, война, которую он объявил и первым начал враждебные действия.
Он был человеком, который считал себя удачливым, им все восхищались, он делал великие дела. Девитт не вникал, хорошо это или плохо, и не ощущал границу, которую переходить нельзя.
Чувство сомнения и отвращения прошло. У Белла было право на пастбища, но завтра это право исчезнет, поскольку владелец его умрет. У Белла не было наследников. Скоро ковбои, работающие на него, разъедутся, земля останется без хозяина, и тут-то он этим воспользуется.
Что станет с Триппом? Девитт вдруг разозлился, и ему захотелось увидеть своего бригадира, но тот пропал. Он сердито посмотрел на часы и понял, что просидел в конторе добрую половину ночи. Скоро утро. Он услышал голоса, кто-то прошел по улице. Он постоял в темноте у окна, прислушиваясь.
Затем Джад Девитт повернулся, подошел к своей кушетке, снял ботинки и долго просто сидел. Шорти Джонс убил Пита Симмонса двумя выстрелами прямо в сердце…
Глава 17
Когда Клэй Белл проснулся, дневной свет уже лился в окно. Он долго лежал, не шевелясь, собираясь с мыслями и пытаясь понять, что же в конце концов получилось.
Симмонс мертв. Шорти Джонс выследил человека, который искалечил Берта Гарри и стал причиной смерти молодого ковбоя.
Симмонс принял толстый столб, за которым прятался ковбой, за Джонса. Несколько дробинок попали в Шорти, но поцарапанная щека и рука были его единственными ранениями.
Этим утром в городе было мало лесорубов, и все они держались тесными группами и вели себя тихо. Лихие проделки и задиристые разговоры закончились.
Тех, кого выгнали с Эмигрант-Гэп босиком, так и не вернулись в Тинкерсвилл. Еще несколько уехали утренним поездом, среди них Боб Трипп и Уат Уильяме.
И все же в городе чувствовалось напряжение. Глядя со второго этажа гостиницы, Белл чувствовал это по тому, как двигались люди, чувствовал в самой тишине города. Сегодня ночью случилось убийство, это могло повториться. Тинкерсвилл был неспокоен и не хотел рисковать.
Клэй облил водой плечи и грудь и причесался. Одевшись, он тщательно начистил сапоги, затем проверил оружие. Он приладил поудобнее оружейные пояса на бедрах, чтобы установить револьверы.
У него было странное желание остаться в комнате, и его это удивило. Наконец он открыл дверь и вышел в холл. Всегда осторожный, он остановился и посмотрел направо и налево. Все двери были закрыты. Ничто нигде не двигалось.
На верхних ступеньках лестницы он в нерешительности остановился, повернулся и снова посмотрел назад, в коридор. Затем он спустился вроде бы как обычно, но взгляд его был настороженный. Джад Девитт был еще в городе и мог быть опасен.
Он не видел ни Мортона Швабе, ни Тиббота, не знал, что он получил права на пастбища. Кестерсон сказал, что Швабе закупил много патронов, и это может иметь большое значение.
Эд Миллер оторвал взгляд от журнала.
— Ты опоздал, — сказал он, усмехаясь, — она уже здесь.
Клэй прошел мимо конторки Эда в ресторан. Там сидели судья Райли и Сэм Тинкер. Кестерсон сидел рядом. Не было ни Девитта ни Нобла Уилера. Коллин сидела за столом одна, и, сняв шляпу, Клэй сел напротив.
Сегодня она казалась неестественно бледной, а глаза — чересчур большими.
— Вы сегодня рано встали, — сказал он.
— Я не могла заснуть… и потом эти выстрелы.
— Это был Шорти.
— Знаю. Отец ходил проверять.
Они помолчали, ожидая пока официантка уберет грязные тарелки со стола судьи Райли и принесет Клэю кофе.
— Теперь все кончилось?
Он покачал головой.
— Вы же знаете, что не кончилось. И не кончится, пока Джад не уедет из города.
— Может быть, если я поговорю с ним…
— Не ходите. Его никто не заставит уехать, пока он не решит сам. Но большинство его людей уехало. — Он отпил кофе. — Не возражаете, если я закурю?
— Пожалуйста, курите. — Она посмотрела на него. — Клэй, почему бы вам не вернуться на ранчо. Он не останется здесь надолго, а если вы останетесь, будут неприятности.
— Я не могу убежать от драки.
Ее отец говорил об этом. Мужская гордость… и кое-что большее. Человека должны уважать там, где он живет, а здесь, на Западе, где храбрость и умение драться считаются достоинством, он не мог уехать на ранчо.
Слишком долго эти люди жили по закону револьвера. Эти мужчины и женщины пересекали на фургонах равнины, дрались с индейцами и бандитами и построили дома там, где нужна была сила, чтобы строить, и храбрость, чтобы жить. И желание драться все еще оставалось достоинством, прежде всего почитаемым в обществе. Этот город был очень далек от цивилизации.