Оружие массового раздражения

Сидоров Евгений

– Понятно, – нестройным хором ответила я и еще пятнадцать девушек, которые теперь стали называться курсантами.

– Теперь я задам вам обязательный вопрос, – продолжил Наставник, – никто не передумал связать свою судьбу с армией? Прямо сейчас есть возможность вернуться домой и обо всем забыть. Нет таких?

Ответом была тишина.

– Очень хорошо. Теперь вам необходимо подписать ещё пару документов.

Так, что там? Ещё одно обязательство о неразглашении, только уже с тюремным сроком за нарушение. Ну ок. Что ещё? Страховой полис на страхование жизни и здоровья. Неплохо. Кто там выгодоприобретатели в случае чего? Родители. Правильный ход. А это что? Ого! Отказ от претензий к Министерству обороны

и любому из его сотрудников, если в результате нашего обучения и дальнейшей службы наступит страховой случай, указанный в подписанных чуть ранее страховых полисах. Это серьёзно. Особенно умиляет пункт о том, что никто не будет нести ответственность за наступление страхового случая, даже если такой случай произойдет в результате виновных действий руководства воинской части или действий других сослуживцев. Очень интересно, но, наверное, так и должно быть, когда начинаешь учиться военному делу настоящим образом, как и завещал кто-то из великих вождей мирового пролетариата, не помню кто.

* * *

Настоящая армия началась для всех нас, новеньких, даже не утром, она началась ночью, когда мы, уставшие с дороги, от смены места пребывания, переодевания в военную форму и других бытовых манипуляций, спали глубоким сном.

Нас разбудил звук сирены и голос Наставника, многократно усиленный громкоговорителем:

– Первое правило военнослужащего, в любую минуту быть готовым к преодолению тягот и лишений военной службы. Завтрак у нас в восемь утра. Сейчас время четыре часа тридцать минут. Мы разбудили вас пораньше, потому что вам надо будет сбегать за посудой, чтобы было из чего принимать пищу. Здесь недалеко, километров семь-восемь. Как раз хватит времени, чтобы сгонять туда и обратно и вовремя позавтракать.

Он это серьезно?! Какой бег? Какая посуда? Дайте поспать, изверги!

– Если мы не успеем вернуться к завтраку, то следующий прием пищи будет только в обед! Все всё понятно?

– Да понятно, понятно, чего тут непонятного…

– Не слышу!

– Так точно!

– А раз понятно, то бегом марш!!!

И такие ночные подъёмы случались почти через день. Бегали то за посудой, то за учебниками, то в баню, то за сменой чистого белья. Недельки через полторы – две почти все втянулись и стали относиться к таким марш-броскам, как к естественному неудобству. Тем более что вариантов как-то что-то изменить не было. Только терпеть. А расстояния увеличивались. И если поначалу расстояние до нужной точки было пять – семь километров, то к окончанию курса молодого бойца мы уже спокойно пробегали и пятнадцать, и двадцать. При этом никакая погода помехой не была, будь на улице ветер, дождь или град.

Кормили нас невкусно, но сытно. Конечно, когда выпадала свободная минутка, девчонки рассказывали друг другу, какие диеты использовали до того, как пойти служить. Но разговоры о вкусной и здоровой пище, к сожалению, не оставляли послевкусия на губах. Только ностальгию о временах, когда можно было в любое время пойти в заведение общепита и вкусно покушать.

В первые пару недель оружие мы даже не видели. Нас учили ходить строевым шагом, правильно заправлять армейские кровати, подшивать подворотнички, чистить ботинки, убираться в казарме, в том числе и драить туалеты. Помимо этого, также было изучение общевоинских уставов, должностных обязанностей и инструкций, обязательные наряды по столовой, с легендарной чисткой картофеля на весь коллектив до половины ночи.

Иногда, в процессе прохождения курса молодого бойца, складывалось впечатление, что Наставник и другие командиры поставили перед собой цель максимально унижать наш человеческий облик и заставить написать рапорта об увольнении с военной службы.

– Давайте, давайте, пошевеливайте своими булками, вы должны превратиться в настоящих солдат и забыть,

что имеете внешность сопливых девочек. Вы не женщины – вы военнослужащие подразделения специального назначения! Это вам не американский фильм про солдата Джейн, в котором ей, чтобы стать крутой потребовалось только сбрить растительность на голове! Здесь всё по-настоящему. И если вы пришли в армию только для того, чтобы встретить здесь мужчину своей мечты с большими звездами на золотых погонах – то хрен вы угадали! Это вам надо было в другие войска идти. В те, которых не бегать и стрелять учат, а совсем другим дисциплинам. После службы у нас вы «Принцу на белом танке» сможете показать, как вы метко стреляете и как далеко вы умеете бросать гранату, сможете поразить знанием параграфов общевоинских уставов. Да только жаль, что ему интересно совсем другое. А мы такому не учим. Так что, кто считает, что ошибся с выбором профессии, может уходить. Держать не станем.

Через неделю одна девочка сдалась. Не выдержала. Ещё через две недели, уже после того, как мы стали стрелять из всевозможного оружия, ушла ещё одна. Для неё и самой оказалось большим сюрпризом, что организм не выдерживает резких громких звуков. Как только она слышала выстрел у неё происходило, как бы помягче сказать, непроизвольное справление естественных надобностей. Ее организм оказался совсем не готов к звукам стрельбы и взрывов.

А ещё мы каждый день по нескольку часов общались с какими-то людьми в погонах под белыми халатами медицинских работников…

… – Вы боитесь собак?

– Нет.

– Кусала ли вас в детстве змея?

– Что? Нет, конечно. Если бы укусила, мы бы с вами не разговаривали.

– Не отвлекайтесь. Как звали мышонка из мультика «Том и Джерри»?

– Джерри.

– Произнесите в обратном порядке фразу: «Шла Саша по шоссе и сосала сушку».

– Сушку сосала и шоссе, блин, по Саша шла…

… – Раздевайтесь.

– Совсем?

– Да, полностью. Можете оставить тапочки.

– Вот спасибо. А ничего, что я тут должна голая буду стоять перед вами, двумя мужиками?

– Мы не мужики. Мы врачи.

– Ага. Я тогда космонавт.

– Вы отказываетесь?

– А что, если да?

– В таком случае, мы сообщим вашему командованию, что вы отказываетесь подчиняться старшему по званию и срываете медицинское обследование личного состава.

– Не, командованию не надо сообщать. Наше командование может разозлиться. А когда оно злится, оно придумывает всякие страшные испытания для своих подчиненных. Я уж лучше разденусь, дешевле обойдется. Чёрт с вами, пяльтесь. Может задом повернуться? Чтобы всё рассмотрели…

…– Откуда у вас этот шрам на левом бедре?

– Собака в детстве покусала.

– Сильно?

– Сильно. В больнице лежала почти месяц. Потом ещё с костылём в школу ходила…

…– А вы не думали удалить родинку под лопаткой?

– Думала пару раз, но боюсь шрам может остаться.

– А татуировку никогда не хотели сделать?

– Нет. Татуировки – это не моё. Тело должно быть чистым. Мне бабушка рассказывала, что татуировки только злые люди делают и с татуировками в рай не пустят. А я в рай хочу попасть.

– Вы верите в Бога?

– Я считаю себя верующей.

– А готовы ли вы нарушить Божьи заповеди по приказу командования?

– Скорее да. Я и без приказов командования много заповедей уже в этой жизни нарушила.

…– Какие фантазии посещают вас чаще всего?

– Сексуальные?

– Я имел в виду, в целом… Но можете и о сексуальных рассказать.

– Ну уж нет. Я вообще не понимаю кто вы и зачем мне эти вопросы задаете, поэтому таким уж точно я с вами делиться не буду.