Оружие Победы
Шрифт:
Прошло более девяти месяцев службы ваших посланцев на корабле. Мы с гордостью сообщаем, что ваше доверие и надежды горьковчане оправдывают с честью. Мы не имеем ни одного случая, когда кто-либо из ваших товарищей за время выполнения боевых задач проявил неустойчивость и малодушие.
Отмечаем, что особую примерность в службе, в дисциплине при решении боевых задач проявили комсомольцы Михайлов, Киреев, Алексеев, Шилин, Малоземов, Шабашов, Кожин, Флеганов, Киселев, Мартюхин, Суриков, Азлин, Лебедев, Тажбулатов, Чистов и другие.
Просим вас передать комсомольским организациям,
Крейсер «Максим Горький» и эсминец «Сметливый» на защите Ленинграда. Рисунок военных лет.
Горьковская комсомолия пристально следила за судьбой крейсера. Осенью 1942 года на корабль отправилась делегация комсомольцев. В ее составе была Татьяна Андреевна Жданова. Она вспоминала:
«Мы не знали, что военное командование Ленинграда временно запретило въезд в город в связи с повышенной опасностью. 5 ноября из Горького отправился вагон подарков для подшефного крейсера. Нам предложили ехать этим же эшелоном, но в пути нас ждало пять пересадок.
Уладить дело взялся секретарь обкома партии Михаил Родионов. Он выхлопотал для нас самолет.
Полет проходил нормально, если не считать последнего часа, когда на подлете к Ленинграду наш „Дуглас“ снизился до самой земли. Внизу замелькали деревья, казалось, мы врежемся в них или упадем в воду Ладожского озера.
На аэродроме нас встречали моряки. В час ночи мы были уже на крейсере „Максим Горький“.
…Суровый, но по-прежнему приветливый военный Ленинград. В тишину ночи вплеталась глухая далекая канонада. Кругом ни огонька. Только патрули на секунду включали свои фонарики, проверяя документы.
Утром мы осмотрели крейсер, долго беседовали с краснофлотцами, рассказывали им о тыловом Горьком, о работе над военными заказами, фотографировались.
Мы должны были улететь 18 ноября, но положение под Ленинградом осложнилось. Самолеты не летали. В город перестали поступать газеты. Невольно мы ощутили на себе оторванность от мира и поняли, каково было ленинградцам переносить тяжелые дни, когда неизвестно, что происходило на фронтах.
На крейсере мы ощутили первую победную радость. По радио сообщили о боях под Сталинградом, в которых наши войска взяли верх над фашистами. Наш крейсер ликовал. Моряки еще крепились, а мы плакали от радости.
Ленинград нам удалось покинуть только 31 декабря».
В январе 1944 года, накануне операции по снятию блокады Ленинграда, крейсер «Максим Горький» был включен в состав 2-й группы морской артиллерии. Корабли должны были разрушать узлы сопротивления, командные пункты, склады противника.
15 января в семь часов утра по корабельному радио прозвучало: «Личному составу одеть парадное обмундирование, ордена, медали!»
На общем построении командир корабля объявил: «Получен приказ командования флота нанести удары по войскам противника.
В 9 часов 20 минут прозвучала команда: «За Ленинград! За Родину! Огонь!» В этот день крейсер обрушил на врага 27 тонн взрывчатки.
22 марта 1944 года на крейсере зачитали Указ Президиума Верховного Совета СССР. За образцовое выполнение боевых задач командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленное при этом личным составом доблесть и мужество крейсер «Максим Горький» был награжден орденом Красного Знамени.
И только летом замолчали пушки главного калибра. Отступающий враг был уже недосягаем…
За время войны в вахтенном журнале корабля 126 раз появлялась запись о боевых стрельбах. По врагу было выпущено 2300 снарядов только главного калибра. Прикрывая крейсер, зенитчикам удалось сбить пять самолетов противника.
Крейсеры Балтики так и не участвовали ни в одном боевом походе. Мелководное море стало западней для больших кораблей.
Нарком флота Н.Г. Кузнецов не дал пополнить счет фашистским подводникам, рыскавшим в поисках крейсеров. Эти корабли сберегли, усилив ими артиллерийскую группировку осажденного Ленинграда. Ну, а моряки свой долг выполнили…
Сталин не забыл недовольства молодого наркома ВМФ по поводу строительства на Балтике крупных военных кораблей. В декабре 1944 года на приеме в честь французской делегации он подошел к теперь уже главкому ВМФ и сказал: «Товарищ Кузнецов! Не всем достаточно известно, что делает наш флот. Терпение! Со временем мы будем господствовать на морях». Как было понимать эти слова: оправдание, предвидение или прежнее упорство — все, мол, было сделано правильно.
Только после войны «Максим Горький» вырвался на морские просторы. На крейсере расположился штаб эскадры.
Между тем, шефство горьковчан над боевым кораблем продолжалось. Многим посланцам горьковского комсомола предстояло пройти здесь школу морской службы.
Казалось бы, что на этом можно и завершить биографию крейсера, сказав, что он оставался в строю до 1959 года, когда его исключили из состава ВМФ и передали на слом.
Но не будем спешить. В послевоенной жизни корабля есть одна страничка, которую мы не можем перевернуть наспех. В истории морской авиации крейсер «Максим Горький» значится первым кораблем, на палубу которого садился вертолет.
И вот как это произошло.
В конструкторском бюро Н.И. Камова был создан летательный аппарат, способный садиться в кузов движущегося автомобиля. Этот трюк показали на авиационном параде в Тушино. Простенькая платформа с соосным винтом и сиденьем для летчика называлась по тем временам непривычно — вертолет. Зрители аплодисментами поблагодарили смельчака, сидевшего на летящей платформе и вряд ли запомнили конструктора нового летательного аппарата. Да и сам вертолет не производил впечатления. Он был скорее похож на самоделку.