Оружие скальда

Дворецкая Елизавета Алексеевна

— В самом деле, Торварду конунгу разумнее было бы дождаться нас, — поддержал сына сам Хеймир конунг, но его слова были гораздо учтивее. — Никто из нас не сомневается в его доблести, но идти одному на Квиттинг, дороги и силы которого мало известны, было бы опасно для всякого.

— Ты знаешь, конунг, как бывает, — спокойно отвечал ему Снеколль. — Когда войско внезапно теряет предводителя, оно приходит в растерянность, беспорядок, никто не знает, что делать дальше. Торвард конунг не хотел упустить время, пока квитты напуганы смертью Бергвида и не

могут достойно сопротивляться. Нельзя было давать им возможности опомниться, а на поездку вокруг Квиттинга нужно не меньше десяти дней. Ты славишься по всему Морскому Пути своей мудростью. Несомненно, ты рассудишь, что Торвард конунг был прав.

Хеймиру конунгу было нечего возразить: в самом деле глупо было бы давать квиттам время опомниться и избрать нового вождя.

— А наш уговор остается в полной силе, — продолжал Снеколль. — На Квиттинге хватит подвигов даже для Сигурда Победителя Дракона. Чем быстрее выступит в поход войско слэттов, которое я видел в здешнем фьорде, тем будет лучше. До зимы необходимо захватить весь полуостров. О том, как будут поделены земли, Торвард конунг будет говорить с тобой сам. Он просит тебя приплыть к Трехрогому Фьорду. Если же ты пожелаешь, то он встретит тебя на самом Квиттинге, в Усадьбе Конунгов.

— Я слышал, что у всех квиттов, кто готов покориться ему, Торвард конунг берет клятву верности себе, а также новому конунгу, которого обещает им дать. О ком он говорит?

— Об этом, славный Хеймир конунг, мне тоже не велено говорить. Ты все узнаешь в Трехрогом Фьорде. Там ты и увидишь нового конунга. И мне думается, что у тебя не будет причин быть им недовольным.

— Скажи мне еще одно! — потребовал Эгвальд. — Что с Девой-Скальдом, которая была захвачена Бергвидом? Она жива? Что вы о ней знаете?

Снеколль улыбнулся:

— Ингитора дочь Скельвира жива и призывает благословение богов на всю семью Хеймира конунга. Она находится в усадьбе Трехрогий Фьорд. Торвард конунг оказывает ей самое большое уважение.

— Он освободил ее? — воскликнул Эгвальд, едва не скрипя зубами. Это унижение показалось ему едва ли не хуже собственного плена.

— Можно сказать и так, — уклончиво ответил Снеколль, которому Ингитора приказала как можно меньше говорить о ней.

— Почему он не отпустил ее?

— Да, почему она остается у Торварда? — спросил и Хеймир конунг. — Разве она не предпочла бы вернуться к своим друзьям?

— Торвард конунг не имел пока возможности дать ей достаточно надежных провожатых, — ответил Снеколль. — В Трехрогом Фьорде вы найдете ее живой и здоровой. Поистине велико ее желание снова увидеться с Хеймиром конунгом и его семьей!

— Он держит ее силой! — воскликнул Эгвальд. — Он не отпускает ее, чтобы быть уверенным в нашей дружбе! Он знает — пока она у него, мы…

— Остановись, сын мой! — прервал его Хеймир конунг. — Не давай нашему гостю подумать, как будто мы без залога не сохраним верность данному слову!

— Но с таким залогом он может быть уверен, что все будет только так, как сам

он захочет! — горячо продолжал Эгвальд. — Вы слышали о дележе Квиттинга, о новом конунге! Кто он, этот новый конунг, откуда Торвард его взял? Наверняка это его побочный сын, хорошо еще, если не от рабыни! Ты подумай, отец, много ли чести нас ждет в этом походе? Мы будем воевать, терять людей, а распоряжаться всем станет Торвард! Он знает, что, пока Ингитора у него, мы согласимся на все!

— Откуда же ему знать об этом, сын мой? — с мягким упреком ответил Хеймир конунг и показал глазами на Снеколля. Этими криками Эгвальд сам давал в руки противника оружие.

— Он знает! — мрачно ответил Эгвальд. Он плохо помнил, что говорил в те первые мгновения, когда узнал о гибели «Серебряного Ворона» и пленении Ингиторы, но догадывался, что полностью выдал Торварду свое отношение к ней. — И пусть он знает вот что! — сурово продолжал Эгвальд, обращаясь к Снеколлю. — Если ему нужна помощь слэттов, пусть он сначала вернет нам Деву-Скальда. Пока Ингитора дочь Скельвира не будет здесь, в этом самом доме, я не сделаю ни шагу! Пусть Торвард конунг один сражается с квиттами, их ведьмами и великанами!

Хеймир конунг нахмурился. Ему совсем не понравилось то, что его сын решил такое важное дело, даже не спросив отца-конунга, да еще и объявил об этом в гриднице. Заставить Эгвальда против воли идти в поход невозможно. После плена его упрямство приобрело крепость камня. Хеймир конунг уже не раз встречал в нем сопротивление, которое не удавалось сломить ни уговорами, ни доводами, ни даже просьбами матери. Единственным человеком, который, как думалось Хеймиру, мог уговорить на что-то Эгвальда, была Ингитора. Она стала смыслом жизни Эгвальда. Получить назад Ингитору для Эгвальда стало тем же самым, что для Торварда было раздобыть отцовский меч.

А Вальборг слушала горячий спор мужчин с бледными от волнения щеками. Она еще не опомнилась от бурной, хотя и тайной радости, что Торвард конунг жив. Брошенные со зла слова Эгвальда о побочном сыне Торварда неприятно задели ее: ей вовсе не хотелось, чтобы у него оказались какие-то дети. И угроза миру между слэттами и фьяллями встревожила ее так, словно гибель грозила ей самой. Когда же она теперь увидит Торварда конунга? И кем он будет для них — другом или врагом? И если врагом, то кто в этом виноват? И как этого избежать?

«Опять Ингитора! — с неожиданной злобой подумалось Вальборг. — И зачем она только явилась к нам в Эльвенэс! Она послала моего брата в поход на Торварда! Из-за нее они оба пошли на Бергвида! Торварда смыло в море из-за нее! Он мог погибнуть! Каждый день ему грозит опасность! А теперь она снова натравливает их с Эгвальдом друг на друга! Она приворожила его, не иначе! О боги, пошлите ей смерть! Тогда все у нас успокоится, и Торвард…»

Вальборг не решилась продолжить свою мысль. Если Ингитора в который уже раз делается поводом к раздору, то, может быть, она, Вальборг, сумеет доставить средство к согласию?