Оружие скальда
Шрифт:
— Дагейда! — яростно воскликнул Торвард, не находя слов в странной смеси ярости и беспомощности. Ему хотелось убить ее, но она казалась неуловимой и неуязвимой, как болотный туман.
— Я вижу, ты тоже готов разметать меня по мелким косточкам? — насмешливо спросила Дагейда. Ее губы улыбались, но глаза были мертвы, и жутко было смотреть ей в лицо.
При этих словах Торвард вдруг вспомнил о Регинлейв, и его гнев превратился в жгучую тревогу.
— Регинлейв! — воскликнул он. — Где она? Что ты с ней сделала, ведьма?
— Она скоро вернется! — издевательски успокоила
— Не называй меня братом! — презрительно выкрикнул Торвард. Ему было мерзко думать, что это бледное существо, подруга волка, болотный дух с кровью инеистых великанов в жилах, связано с ним родством.
А Дагейда тихо засмеялась — ее позабавила его досада.
— Ты хочешь забыть о том, что мы дети одной матери! — с мягкой насмешкой проговорила она, и дрожь пробежала по спине Торварда — такая неприятная и упрямая правда была в словах ведьмы. — Но от своей собственной крови убежать нельзя! Одна и та же женщина произвела нас на свет, и я помню об этом. И я хотела бы об этом забыть! — вдруг вскрикнула она, и в глазах ее сверкнула яростная ненависть, сменившая прежнюю насмешку.
Торвард невольно отступил на шаг: худенькая фигура маленькой ведьмы вдруг благодаря этой ненависти показалась неодолимо сильной, как будто мощь огромного великана сжалась и поместилась в ней.
— И я хотела бы забыть, что сын убийцы моего отца — сын моей матери! — исступленно продолжала она с горячностью и страстью, какие невозможно было предположить в этом бледном создании с вечно холодными руками. — О, если бы я не помнила об этом! О, как страшна была бы твоя смерть! Ты и твои люди не увидели бы ни одного рассвета после того, как вступили в мой лес! Мой Жадный сожрал бы ваши трупы, и я спела бы песню мести над вашими костями!
Крепко сжимая маленькие кулачки, Дагейда двигалась к Торварду, — и рослый сильный воин отступал перед ней, словно зеленый огонь ее глаз отбрасывал его.
— Но я помню об этом! — сказала она, переведя дыхание. — И я пришла вот что сказать тебе. Ты слушаешь меня? Пока ты здесь пугаешь лягушек и троллей, Сварт-Бергвид со своими тремя кораблями плывет к Скарпнэсу. Через несколько дней он будет там, где ты оставил твой корабль. Подумай, что будет с кораблем и с людьми, его охраняющими. И что будет с тобой, когда ты останешься на Квиттинге с девятью хирдманами и без корабля.
Торвард молчал, стараясь понять ее слова. Остаться на Квиттинге без корабля, да еще и встретиться со Сварт-Бергвидом… Да, это была бы славная доля и доблестная смерть. Но совершенно бессмысленная. За такую славу пришлось бы заплатить слишком дорогой ценой — отдать Бергвиду и победу в этой битве, и власть над всем морем.
Пока он думал, Дагейда успокоилась. На ее лице снова появилась безжизненная улыбка.
— Можешь считать, что я лгу! — с мягким ядом в голосе позволила она. — Если тебе так больше нравится.
Торвард посмотрел ей в глаза. Понять, лжет она или говорит правду, было невозможно. Но семена ядовитого сомнения и тревоги были заронены и стремительно прорастали. Может быть, Сварт-Бергвид с тремя кораблями и не идет к Скарпнэсу. Но он может пойти туда завтра. И даже с четырьмя, с пятью кораблями. Нет никаких причин не думать так.
— Видишь, — прошептала Дагейда, так тихо, как будто боялась помешать его мыслям. И шепот ее ловкой змейкой прополз в уши Торварда. — Я не забыла о том,что ты мой брат.
Лицо Торварда дрогнуло, словно он хотел что-то спросить, но так и не нашел, что именно. А Дагейда вдруг поднесла палец к губам, словно призывая не разбудить кого-то, и стала отступать к лесу. Крадучись, бесшумно ступая по мху и хвое, она отошла в тень темных еловых лап, обернулась, сверкнув зелеными глазами. Во тьме за стволами загорелись на высоте почти в человеческий рост два желтых огня.Торвард вздрогнул, но тут же догадался, что это, должно быть, ее волк. А Дагейда, так и не сказав ни слова, исчезла в темноте ельника. Желтые глаза погасли, и ни единый звук больше не нарушил мягкого шума чащи.
Утром Торвард проснулся с мыслью о том, что нужно возвращаться. Регинлейв с ним не было — она вернулась домой, в Широко-Синее Небо. Ее слишком раздосадовала и собственная неудача, и готовность Торварда с ней смириться. Гордой Деве Битв понадобится не одно сражение, чтобы снова обрести твердость и равновесие духа. А Торвард теперь справится и без нее.
«Надо возвращаться!» — подумал Торвард, сидя на охапке еловых лап, служивших ему лежанкой, и медленно разбирая пальцами волосы. Отцовский курган, к которому он так стремился, казался ему чем-то очень далеким и ненастоящим, вроде полной золота пещеры Фафнира из тех сказаний, что так любят слушать дети. Высокий темный ельник стоял вокруг поляны плотной стеной. Стоило Торварду бросить взгляд в промежуток между стволами, как ели сдвигали плечи так тесно, что между ними не проползла бы и змея.
Но едва Торвард подумал, как же ему найти дорогу назад, как дорога сама собой оказалась у него перед глазами. Удобный ровный путь без луж и буреломов начинался в пяти шагах от него и терялся далеко в глубине ельника. Дорога вела строго на юг.
Торвард помедлил, приглаживая волосы и оправляя одежду. Ремешки на сапогах он завязывал долго-долго, как будто делал это впервые в жизни. Ему было стыдно признать себя побежденным и покорно уйти из Медного Леса. Дорога ждала, ее ожидание ощутимо висело в воздухе. Собравшись и на прощание глянув в небо, словно выискивая Регинлейв, Торвард вздохнул и пошел прочь с поляны.
Дорога была ровной и гладкой, невидимые лапы троллей больше не цепляли его за сапоги. Но Торвард шел медленно и неохотно. Горечь и унижение переполняли его с такой силой, что хотелось выплюнуть их, как горькую ягоду. Снова и снова он думал о том, как важен для него Дракон Битвы, как много надежд он связывал с отцовским мечом. Как он вернется к дружине и расскажет о своем поражении? А как скажет об этом матери? Она в ответ промолчит, но так усмехнется, что и без слов станет ясно: куда тебе до твоего отца, Торвард, конунг фьяллей, ты не стоишь даже его пальца, хоть и взобрался на его почетное сиденье! Да, в такие мгновения между кюной Хёрдис и ее дочерью ведьмой бывало заметно большое сходство.