Оружие Вёльвы
Шрифт:
У Снефрид перехватило горло – ужасно было думать, что больше никогда! Она боялась взглянуть в лицо Эйрику, чтобы не заплакать.
– Но я буду заботиться о тебе и твоей удаче, где бы я ни была, – выдохнула она.
Он молча поцеловал ее и повел обратно.
– Отдавай концы, Асвард. Госпожа спешит – ей предстоит добраться на край света, до самого Утгарда.
Снефрид прошла по сходням и пробралась между весел и мешков на корму, где ниже сидения кормчего уже устроились Мьёлль и Лунан. Она смотрела, как Лейви Рокот на прощание еще раз целует рукоять своего меча и прижимает ко лбу, подтвержая клятву оберегать Снефрид, как Эйрик подает ему руку, потом хлопает по спине.
Чайки истошно кричали, борясь с ветром. Снефрид куталась в накидку, засовывая пряди волос обратно под чепчик. Кружилась голова от ощущения огромности событий, уже пережитых и еще предстоящих.
Рулевой позади нее опустил в воду перо руля, поставил рукоять. Гребцы, сидевшие к ней лицом, уже были на местах, держа весла стоймя, лопастями вверх.
– Левый борт на укол! – крикнул Асвард. – Правый – весла в уключины!
Корабль дрогнул, когда его оттолкнули от причала, и так же дрогнуло сердце Снефрид.
– Отдать носовой! Отдать кормовой!
Люди на причале отдали швартовочные тросы. Корабль медленно отошел на длину весла.
– Левый борт, весла в уключины!
Гребцы левого борта поставили весла, и морской дракон словно снарядился крыльями. Все это уже отчасти было знакомо Снефрид по нескольким морским переходам с Эйриком, но даже в тот день, когда она впервые взошла на борт его корабля и он увозил ее от Бычьего залива, она волновалась меньше – ее чувства отвлекала забота, как ей быть с самим Эйриком, который тогда еще принимал ее за Хравнхильд… Теперь же чувство разрыва с прошлым было острее и ранило ее сильнее.
– Левый полный вперед! – закричал Асвард, разворачивая корабль к выходу из гавани. – Правый полный назад!
Развернувшись, корабль обратился носом на восток – туда, где за множеством островов и проливов лежало Восточное море.
– Оба полный вперед!
Эйрик на причале поднял руку, его рыжеватые волосы развевал ветер. Хирдманы кричали и размахивали руками, прощаясь со Снефрид. Она прижала руки к груди, и слезы наконец потекли, уносимые ветром. Смеясь и плача, Снефрид замахала на прощание.
Дружно взлетали десятки весел по каждому борту, словно мокрые крылья морского дракона. Поначалу корабль шел медленно, с замером глубины. Рослая фигура Эйрика на причале все уменьшалась, но Снефрид обнаружила, что в ее душе он не отдаляется. Он поделился с нею духом божества, который носил в себе, и она не сомневалась: ей хватит сил дойти до самого Утгарда, чтобы узнать, зачем боги послали ее в эту дорогу.
– Чистая вода! – выкрикнул лотовый, давая знать, что дна больше не достает.
Поставили парус, и Снефрид наконец повернулась спиной к причалу, где больше не могла разглядеть Эйрика.
– Левый шкот вперед! Правый шкот назад!
Глядя на флюгер на ахтерштевне, Асвард подправлял парус, по мелкой ряби за бортом проверяя, правильно ли тот работает. Корабль набирал ход. Снефрид хотелось еще раз оглянуться, но теперь она ничего не разглядела бы на причале вика Бьёрко. И она устремила взор вперед, в проливы. Их они пройдут за пару дней – те места она сама однажды видела. Далее несколько переходов, рассказывал ей Лейви, один за другим, между островами – сутки в открытом море. Все прямо на восток, пока море не кончится, дней через семь, а может, десять, как с ветром повезет. Потом будет такой же длинный залив, уводящий еще дальше на восток, волоки через пороги, бурное озеро Альдейгья, а потом уже и сам город… Пока Снефрид смутно представляла себе этот путь, но бодрилась: Асвард не раз бывал там, да и в Альдейгье живут люди северного языка, чьи предки переселились туда с Готланда чуть ли не двести лет назад! Поначалу она окажется среди тех, с кем легко сможет объясниться, а далее она надеялась на помощь королевы Сванхейд.
И в самом конце пути ее ждет Ульвар. Мысль о нем заставила Снефрид улыбнуться: как же он будет поражен, когда внезапно увидит ее перед собой! Пусть сам решает, что делать с загадочным ларцом, который принес ей столько беспокойства и чуть не стал причиной ее внезапной гибели. Они заведут хорошее хозяйство, с землей, скотом и работниками, и станут жить, как жили на хуторе Южный Склон, будто ничего не случилось… ничего, кроме того, что вихри судьбы занесли их от восточного побережья Свеаланда в далекую страну Меренланд. А если дать новому хутору название Южный Склон, это будет напоминать им о родных краях. А игральные кости она у мужа отнимет и больше не позволит к ним прикасаться!
Но ни в какой дали она не забудет, что пережила и чему научилась. Четыре раза в год, в переломные точки зимы и лета, она будет брать свое старое веретено с прясленем, оставшимся от бабки Лауги и выточенное из слезы Фрейи, и прясть удачу и счастье Эйрика конунга. И будет ощущать живую связь с ним, даже если они никогда больше не увидятся. Когда-то ее приводила в ужас мысль о подобной связи с незнакомым «морским конунгом», а грозящее путешествие до самого Утгарда казалось страшной сказкой. Но теперь она не прежняя Снефрид из Оленьих Полян. Теперь ей это по силам. По мерцающим янтарным светом следам Фрейи она пройдет через моря и земли и отыщет своего Ода…
Послесловие автора
Содержание этого романа требует множества пояснений. Задуманный как роман-путешествие, он в итоге вылился в роман по большей части о бытовой магии и частично мифологии эпохи викингов, поэтому имеет смысл рассказать, что здесь взято из источников, а что из моей фантазии.
Во-первых, сейд и женская магия. Тема эта чрезвычайно обширна и активно изучается учеными разных стран. В источниках присутствует множество терминов, относящихся к колдовству и колдунам. Меня наиболее интересовала та часть женской магии, которая связана с прядением и хорошо известна как на древнегерманском, так и на древнеславянском материале. Среди археологических находок имеются так называемые «жезлы вёльвы», отлитые из бронзы в подражание форме веретена, и один из них даже найден в погребении на Руси, в Смоленской области. Известны они и в виде миниатюрных жезлов, носимых на кольце, как подвеска, сразу по несколько штук, в качестве амулетов. Встречаются и другие женские подвески, которые носились в ожерелье, отлитые как миниатюрные копии культовых предметов: жезл вёльвы, сидение вёльвы (как маленький стульчик со спинкой) и жертвенная чаша. Можно предположить, что эти подвески носились женщинами, обладавшими сакральным статусом – предсказательницами и жрицами. Весьма возможно, что из этого жезла и родилась идея волшебной палочки фей, а феи тесно связаны с идеей прядения (старуха с ее острым веретеном из сказки про спящую красавицу).
О том, как осуществлялась «магия нити», имеются подробные описания в сагах. Перескажу одну из сюжетных линий «Саги о названных братьях», интересной сразу в нескольких отношениях.
У одной вдовы, по имени Грима, была дочь по имени Тордис. И повадился к ним ходить в гости один неблагонадежный молодой человек, Тормод. «Тормод стал часто приходить в Теснину и подолгу беседовать с Тордис, дочерью Гримы, и от этого пошел слух, что он, наверное, одурачит ее» [40] . («Одурачит» здесь означает «соблазнит»). После этого Грима вызывает Тормода на разговор и говорит ему: если хочешь жениться, женись, а если нет, то перестань к нам ходить и не отпугивай других женихов. Поначалу Тормод послушался, но зимой ему стало скучно и он возобновил свои походы к Тордис, и отвадить его разговорами не удалось.
40
Цитаты по переводу Циммерлинг А. В.