Оружие
Шрифт:
Я потянулась к полям, гадая, получится ли связаться с Азаром, когда его поле бездействует. В любом случае, абстракция существовала независимо от того, использовал ли её разумный, а, значит, у меня был шанс наладить связь.
По логике, если я чувствовала его настроение, боль, какие-то обрывки ощущений, а он использовал мое поле, как собственное, то указания, которые я давала своей абстракции, должны были быть слышны и Азару. Возможно, он почувствует, как мне стыдно, как я хочу извиниться, или я даже смогу что-то передать ему через поля.
Уже хватаясь за земную абстракцию, я мимоходом подумала, что же скажу ему, если всё получится. Оскорбления у меня всегда выходили гораздо лучше извинений, которые, даже сказанные от всего сердца, звучали несколько фальшиво и натянуто.
Долго ждать не пришлось - поле Азара было слышимо мне даже на большом расстоянии. Я ощутила его ярость, обиду и... презрение.
"Азар".
Ничего. В обратную связь не работала. Он меня не чувствовал.
Тогда я потянула ещё больше энергии, подумав, что благодаря моще земли смогу поркыть расстояние между нами. Будь Азар ближе, он бы, безусловно, почувствовал мое воздействие, как и любой другой разумный. На расстоянии же влияние ослаблялось, сходило на нет.
Но, как оказалось, не у нас.
Он напрягся, ощущая связь, и вот тут-то я, привлекая его внимание, пустила поток энергии на самотек.
"Азар, ты слышишь меня?" - подумала я, отпуская земную мощь в свободное плавание, как обычно делала, задавая направление при заклинании. Перед глазами замерцали мушки, а руки, лежавшие на коленях, стали будто чужими. Как завороженная смотрела я на пальцы, которые сгибались помимо моей воли.
– Тьма, - хотела выругаться я, но язык лишь безвольно дернулся, а мушки заполонили всё поле зрения.
Внезапно заболели глаза, шея и голова. В виски ударило с такой силой, будто сверху на меня свалился чемодан Хариса. Я схватилась за голову, но поля не бросила. Контакт всё еще был, я ощущала присутствие Азара, чувствовала собственную абстракцию, но она будто таяла, уходила из-под контроля. Яркая вспышка вывела меня из транса, боль в голове стала просто невыносимой, показалось, что хрустнула шея и...
– Антея, проснись, наконец!
– кто-то тряхнул меня за плечо.
– Нам лететь десять часов, успеешь поспать в самолете.
Я разлепила веки и недоуменно уставилась на Гранто.
– Я спала?
– в голове до сих пор гудело, и я не рискнула хватать поля.
– Где мы?
– У аэропорта. Выходи из машины.
Плохо понимая, что происходит, я, как во сне, вылезла наружу и пошла за чемоданом профессора, который в свете фонарей синим пятном маячил впереди. Гранто о чем-то разговаривал с Харисом, тянувшем свою поклажу и мою сумку.
Металлоискатели, стойка регистрации, груз в багаж... Я двигалась как в тумане и в итоге едва не свалилась с трапа. Гранто поддержал меня за локоть.
– Какая же ты слабая! Не можешь не поспать ночь, - проворчал профессор, помогая подняться.
– Доброго полета, - поздоровался он с бортпроводниками, встречавшими пассажиров на входе в салон.
Едва я уселась на свое место, как сразу же отключилась и очнулась только после объявления о посадке.
Гранто застегивал на мне ремни безопасности, что-то недовольно бубня себе под нос. Я посмотрела на отражение света от сигнальных лампочек на его блестящей лысине и вдруг вспомнила яркую вспышку перед глазами.
– Профессор, - хрипло, со сна, произнесла я.
– Что-то произошло...
– Да, ты проспала весь полет, - недовольно заметил Гранто, отстраняясь.
– Что случилось?
– Не знаю... Я... Я вышла на связь с Азаром, и вдруг что-то произошло, - я протерла глаза, глянула в иллюминатор. Под легкими розовыми облаками простирались красные песчаные барханы, а вдалеке вырисовывался силуэт ощетинившегося витыми небоскребами супермегаполиса, сбоку ограниченного темно-зеленой полосой моря Робе. Я сморгнула, прогоняя остатки сна, и уже не смогла оторваться от разворачивающейся передо мной картины.
– Сейчас мы всё равно ничего не сможем узнать, - заметил Гранто.
– Отложим вопрос до приземления.
Несмотря на нараставшую в душе тревогу, я вынуждена была согласиться. Телефон отключился, а номера друзей наизусть я не помнила.
Может, всё, что случилось в такси, было всего лишь кошмаром? Быстрым, неприятным сном? Я покрутила головой, разминая затекшую шею.
Шарсе-Шарсе приближался с каждой секундой - уже видны были молочно-белые башни Храма Великой Матери, возвышавшиеся над лесом зданий из стекла, металла и бетона, миражом плывущего посреди раскаленной красной пустыни.
– Кажется, там жарко..., - прошептала я и оказалась права.
На земле царило ужасающее пекло, каждый вздох давался с трудом. После дождливой прохлады Прэна, я почувствовала себя в печной духовке.
– Добро пожаловать в царство змей, - усмехнулся Харис.
С самолета до здания пассажирского терминала мы добрались на микроавтобусах. Лучи заходящего солнца палили похуже глирзенского. Я даже не стала снимать куртку, решив оставить руки закрытыми, хотя и взмокла, как на тренировке.
Когда автобус вышел на кольцо, мы смогли увидеть огромные грузовые самолеты, возвышавшиеся невдалеке от терминалов грузового порта. Даже в Эрзамоне я не видела таких гигантских машин. Их серебристо-серые бока ярко блестели под палящими лучами солнца пустыни, и в потоках горячего воздуха казалось, что по фюзеляжам растекается ядовитая ртуть.
– Шарсе-Шарсе - торговый узел мира, - пояснил Гранто, проследив за моим взглядом.
– Два континента, вечно враждующие между собой, не нашли ни времени, ни желания наладить торговлю. Посредниками стали негуры, что сделало их богатейшей расой на планете. Всегда нейтральны, всегда "между". Дипломаты и предприниматели, наши вечные благодетели и спонсоры, они не любят чужаков, но ради выгоды готовы изменить традициям. Лидеры страны поддерживают позицию бизнесменов.