Ось земли
Шрифт:
– Слава Богу, стали жить по человечески. Есть чем гостей попотчевать да и сами не голодаем. Слава Богу. Кушайте, кушайте, Волечка. У нас все по деревенскому, все просто.
Воля уже успела мельком осмотреться и понять, что это правда. В севкином доме стояла простая мебель местной выделки, кованые сундуки для белья, горка для посуды, железные кровати с коваными же решетками, на некрашеных полах лежали домотканые половики. Единственным украшением комнаты был двухведерный никелированный самовар с медалями, доставшийся семье по наследству. В красном углу, перед киотом мерцала лампада, на стене висело несколько старинных фотографий и часы-ходики. Дом по деревенским понятиям был просторным. В нем имелась одна большая и две маленьких комнаты, разделенных дощатыми перегородками, а также кухня с большой печью, способной уместить на лежанке четырех взрослых человек. На кроватях горой лежали подушки с
Вся эта картина вызывала у Воли раздражение, но она через силу улыбалась и кивала головой.
– Ну что Вы, Анна Егоровна. Ваши угощения для нас одно объедение. В техникуме не балуют.
– Знаю, знаю, Сева рассказывал. А все же лучше, чем никак. Кормят, все таки. Вон Сева какой на овсянке вымахал – выше отца. Да и в плечах тоже не хлипкий. Ты сама-то ведь городская, я слышала. Небось, нелегко к нашей жизни привыкать?
В разговор вмешался Севка:
– Мам, у нас разговор посерьезней будет. Жениться мы хотим.
Родители, конечно, знали, что коли сын везет невесту, то дело пойдет к этому. Но чтобы так сразу….
– Как то неожиданно сынок – вступил в разговор Дмитрий Степанович. А как же вы устраиваться думаете?
– Воля осенью родит. Вот от этого и будем танцевать. Я закончу учебу, пойду работать, пока в армию не заберут. Воля со мной. А как заберут – с вами будет жить. С ребенком.
– Родители слушали сына слегка оторопев. Он был для них еще несмышленышем, совсем недавно покинувшим родительский дом. И тут вдруг такое. В тоже время, удивляться было нечему. В крестьянстве всегда рано женились и обычай этот пока сохранялся. Севке в этом году стукнет девятнадцать – не такой уж и зеленый возраст. Да и невеста не ребенок.
– Ну, что ж Сева, Воля, вы уже взрослые, знаете, что делаете. Коли решили, значит так тому и быть – молвил старший Булай. А тебя, Волечка мы с радостью в свой дом примем. Лишь бы между вами все было хорошо.
Дмитрий Степанович сказал последнюю фразу с нажимом. Девушка ему не понравилась. Он понял, что она играет первую скрипку в отношениях с сыном и имеет тяжелый характер. Он давал Воле понять, что понял ситуацию и смотрит за ней. Воля тоже почувствовала смысл сказанного и напряглась. Ей не понравились проницательные карие глаза будущего тестя. Этот похожий на цыгана мужик был не из простых. Он грамотно говорил и прожигал своими глазами насквозь.
Незаметно за разговорами наступил вечер. Стали собираться спать. Анна Егоровна постелила гостям в маленькой комнате одну кровать. Чего уж тут спать раздельно, коли ребеночка сделали. Хотя сердце ее протестовало – не по-христиански все это. На следующий день молодые отправились в Окоянов к севкиным дружкам праздновать Международный день женщин и вернулись поздно вечером. Воля порядком устала и запросилась спать. Хозяйка разобрала ей постель, а Севка сел с матерью на кухне чаевничать. Сначала в полголоса разговаривали обо всем на свете, а когда из за перегородки послышалось тоненькое посапывание крепко уснувшей Воли, мать осторожно завела разговор о ней.
– Знаешь, сынок, я старая уже стала, наверное новых порядков не пойму. Но ты мне скажи, как так получается: ты приехал с беременной невестой, сидите рядышком за столом. Она ни разу к тебе не прислонилась, ни разу твою руку в свои руки не взяла, ни разу к тебе не приласкалась. Разве девушки любящие себя так ведут? Я вот себя помню в ту пору. Глаз оторвать от отца не могла, просто им дышала. А Воля на тебя вообще не смотрит. О своем думает.
– Ну, мам. Ей сейчас трудно. Да и стесняется она. Боится себя не так показать.
– Может быть ты прав. Дай Бог. Но я в ней особой стеснительности не заметила. Она в дом очень уверенно ступила. Да Бог с ней. Что я, старая, понимаю. Тебе видней. Когда свадебку надумали играть?
– У нее уже три месяца. Тянуть некуда. Крайний случай – на майские праздники.
– У нас это время пустое. Старый урожай подъели, нового пока нет. Трудно. Но для тебя в доску разобьемся, а свадьбу справим. Лишь бы меж вами все хорошо было. Тревожно у меня на сердце Сева, тревожно.
– Ничего, мам, все устроится.
На следующий вечер парочка вернулась в Ветошкино и студенческий быт пошел своим чередом, хотя где-то в самой глубине севкиной души залег тревожный холодок. Слова родителей не пролетели мимо его ушей.
Тов. Снегову сов. секретно
К № 3681
Характеристика на агента «Марк».
Агент «Ричард» имеет на связи собственного агента-групповода из числа немецких криминалистов «Марка». «Марк» – Иоганн Брюмер, 01.01 1944 года рождения, немец, гражданин ФРГ, начальник отдела Ведомства криминальной полиции, женат, имеет дочь, проживает по адресу: Берлин, Глокенштрассе 8. Имеет звание равнозначное полковнику, занимается оперативной работой по наиболее серьезным делам, связанным с преступлениями иностранцев. В силу своей должности постоянно посещает другие города Германии, где при необходимости может возглавить ведущееся расследование.
«Марк» родился в Дрездене, отец погиб на фронте, а мать при известной бомбежке Дрездена авиацией союзников в апреле 1944 года. Затем он рос в детских приютах Германии, а повзрослев, связал свою биографию с работой в полиции. Имеет жесткий, бескомпромиссный характер, физически силен, умеет быть беспощадным. В криминальном мире его боятся и уважают, коллеги по работе относятся с почтением. Он приближается к пенсионному сроку, но начальство пока не рассматривает вопроса о его увольнении в силу его особой ценности как криминалиста.
По политическим взглядам – сторонник возрождения сильной и нейтральной Германии, агрессивные войны США не поддерживает, с уважением относится к победе СССР в Великой Отечественной войне. Убежденный противник неофашизма.
«Ричард» сумел завербовать «Марка» на ЦРУ после теракта 9/11 в связи с тем, что многие связи террористов уходили в Германию и существовала реальная необходимость в сотрудничестве. «Марк» добросовестно помогает ему и между ними сложились доверительные взаимоотношения. Приступив к самостоятельному расследованию теракта 9/11, «Ричард» посвятил «Марка» в свои планы и заручился его поддержкой. Эта поддержка может оказаться неоценимой, потому что «Марк» в состоянии использовать в интересах «Ричарда» имеющийся у него на связи агентурный аппарат, а также при необходимости под легендой своих служебных задач привлекать силы федеральной полиции. Существенным мотивом в согласии «Марка» работать по английским тайным обществам было то обстоятельство, что Дрезден в 1944 году был уничтожен по английскому замыслу и преимущественно британской авиацией. Он вынашивает ненависть к этой стране.
Для реализации плана операции «Марк» запросил спецсредства категории «Сирень», интегрированные в детали одежды, желательно в мужскую рубашку с накладными карманами, размер воротничка 43.
Считаем возможным снабдить его указанными спецсредствами. Просим Ваших указаний.
Свадьба
Первомайские праздники выдались теплыми, но серенькими и дождливыми. В Ветошкинском парке по-весеннему запахли смолой старинные сосны, ивняк над Пьяной покрылся сизой дымкой развернувшихся почек. Везде царило весеннее настроение. Студенты готовились к экзаменам, крестьяне – к посевной. Вешние дожди прошли во время и дружно. Пашня подсохла, будто изготавливаясь подставить плугам свое лоно. Деревенские старики довольно кряхтели: год обещает быть удачным.
Беременность Воли стала очевидной, заканчивался уже шестой месяц. Правда, ничего кроме небольшого животика не указывало на ее особое положение. Она не располнела, была чиста лицом и в меру подвижна. После долгих обсуждений и переговоров с родителями молодые решили играть комсомольскую свадьбу в техникуме, не отягощая родственников излишними заботами.
Поздним утром первого мая в Ветошкино прибыла бричка с гостями из Окоянова. Приехали родители и старшая сестра Анна с мужем. Старший брат Севки Анатолий, давно покинувший дом, служил в армии. Волины подруги временно переселились в другие комнаты общежития, освободив молодоженам помещение. Там молодые обустроили брачное ложе, украсили комнату ранними весенними цветами и ближе к обеду собрались ехать в ЗАГС. Когда вышли грузиться в тарантас, провожать их собралась большая толпа студентов. Однокурсники обступили пару, говорили напутствия, жали руки, целовали. Наконец уселись со свидетелями в повозки и отправились в Гагино регистрировать брак. Под дугой упряжки весело звенел специально по такому случаю повешенный бубенец, оглобли пестрели цветными лентами. Следом катили еще две брички с родней и друзьями. Когда тарантас с женихом и невестой остановился у дверей ЗАГСа и они стали выгружаться, в окне расположенного рядом здания райкома Воля увидела Колоскова. Лицо его было печально и неподвижно. Потом он помахал рукой и исчез. Сердце девушки сжалось. «Убежать бы к нему» – подумала она и взяла Севку под руку.