Осада и оборона крепостей. Двадцать два столетия осадного вооружения
Шрифт:
Сигильд вновь шагом объехал весь лагерь, произнося то здесь, то там слова ободрения везде, где встречался с тревожными взглядами. Его спокойствие, его искренность и приятное впечатление успокаивали самых робких. К тому времени, когда он достиг крепостных стен на северной стороне, уже наступила ночь. В лесах все еще царила тишина. Когда стало совсем темно, вниз через бруствер по его приказу пропустили несколько мальчишек, нагруженных связками соломы и сухой травы; им было сказано развязать эти охапки в канаве, прокопанной в этом месте у подножия эскарпа. Затем с помощью шестов, опущенных к ним, дети выбрались вверх. Сигильд позволил разжечь только несколько небольших костров, которые укрывала высота крепостной стены, и все ждали результата. Бренн прохаживался, разговаривая вполголоса со своими доверенными людьми и воинами, стоявшими
В середине первой четверти ночи один из командиров спустился со стены и подошел к Бренну.
«Враг приближается», – сообщил он. «Чем ты это докажешь?» – «Я слышал треск сухих веток». Сигильд поднялся на стену в сопровождении нескольких воинов. «По местам!» – тихо скомандовал он. И в этот же момент на костры упало несколько кусков земли, разбрасывая дождь искр.
Сигильд и часовые заметили несколько фигур беловатого цвета, которые, похоже, ползли к контрэскарпу. Некоторые из них очутились во рву и, подталкивая друг друга, стали взбираться на эскарп; им удалось добраться до плетня. Не слыша внутри ни звука, они повернулись и помогли другим. Когда наверху эскарпа их набралось человек пятьдесят, им подали шесты с крюками, которыми они вцепились в плетень; потом те, что остались на контрэскарпе, изо всей силы потянули за эти шесты.
Плетень уступил, и нападающие ринулись к проходу на крепостном валу. Отброшенные мечами защитников, огромное число их скатилось на дно рва. Потом согласно приказу Бренна на солому, раскиданную на дне рва, швырнули горящие угли, они вспыхнули, и в их ярком свете стала видна широкая шеренга врагов. С верхушек башен на них полетели камни из пращей и стрелы из луков, многие защитники готовились перелезть через остатки плетня и ринуться вниз по эскарпу, чтобы схватиться с врагами, но Бренн остановил их, угрожая смертью любому, кто покинет крепостной вал. Внезапность не была достигнута, и ряды врагов заколебались и отступили за пределы досягаемости для метательного оружия.
Тем не менее Бренн приказал починить плетневую ограду, как только это позволят обстоятельства, и удвоил ряды защитников на крепостном валу для того, чтобы создать прочный фронт на пути атакующих. Помимо этого, он поставил между всеми башнями небольшие отряды по двадцать человек, которые должны были быстро поспевать в слабые точки и сбрасывать вниз любого из нападающих, которому удастся добраться до подножия крепостного вала. Потом он отправил нескольких из числа своих доверенных людей на лошадях на восточный и западный участки стены провести разведку или прислать предупреждение в случае, если вражеские атаки произойдут в нескольких местах сразу.
Едва он успел принять эти меры, как враги значительными силами стали возвращаться ко рву; с громкими криками они ринулись вверх, на эскарп. Их там тепло встретили, и ров заполнился мертвыми и ранеными, облегчая переход тем, кто следовал за ними, особенно потому, что многие из нападавших несли с собой фашины. После двух попыток врагам удалось захватить подножие одного из бастионов; но тут их атаковали в лоб резервные отряды, в то время как воины с башен, расположенных справа и слева, ударили во фланг.
То ли зажженная солома не была до конца потушена, то ли осажденные сбросили в ров еще горящих веток, но несколько фашин вспыхнули, сжигая раненых, которые надрывались самыми жуткими криками.
Атака захлебнулась, и командиры наступавшего воинства подали сигнал к отходу.
Какое-то число нападавших оказались живыми в руках осажденных, и Сигильд приказал охранять их и не убивать. Что касается раненых врагов, лежавших у вала внутри укреплений, их перебили.
К середине ночи в лесах на удалении около тысячи шагов загорелись костры. Осажденные потеряли лишь несколько человек, а ров у лагеря был полон убитыми и ранеными врагами. Спокойствие ночи прерывалось лишь стонами раненых.
Сигильд не спал; половину воинов он поставил для ведения особо бдительной охраны стен в течение третьей четверти ночи, а другую половину – в течение последней четверти.
Те, кто не стоял на часах, спали возле костров. Когда приступ на крепость закончился, Бренн отправил гонцов к вождям восьми племен, сообщив им об удачном исходе первого боя.
На рассвете Бренн приказал привести к нему пленников. Двое или трое из них говорили на языке долины, хотя и с иностранным акцентом.
Одетые в подштанники с украшениями и в белые рубахи из некрашеной шерсти с широкой полосой, служившей им поясом, они не очень отличались от тех купцов, что временами заезжали в долину, чтобы обменять желтый янтарь и бронзу на зерно, сыр, дубленые шкуры и шерсть. «Почему вы напали на нас?» – спросил Сигильд. «Нас изгнали с земель, на которых мы жили с самых далеких времен, орды, пришедшие с севера. Эти люди убили много наших, забрали наших жен и перебили наших детей; самые сильные из нас собрались вместе и, переплыв на плотах через широкую реку, пошли в сторону заходящего солнца в поисках дома для себя. За два дня пути отсюда нам сказали, что здесь хорошая страна и она может прокормить многих; поэтому мы пришли сюда. Когда наши вожди увидели, что вы заперлись в этом месте, считая нас своими врагами, они нам сказали, что вначале надо овладеть этим лагерем. Мы подчинились. Мы делаем вам только то, что было сделано с нами». – «Почему вы не послали к нам кого-нибудь из своих, чтобы попросить то, что вам нужно?» – «Я не знаю». – «Вы пришли к нам как враги, и мы встретили вас как врагов. Сколько вас?» – «Очень много». – «Иди найди своих вождей и скажи им, что, если к наступлению ночи вся их толпа не покинет страну Авона, пострадают пленные, которые находятся в наших руках». – «Я не пойду». – «Почему?» – «Потому что наши вожди не оставят эту землю. Убей нас, потому что, если кто-то из вас попадет в руки наших людей, они обречены на смерть, чтобы отомстить за наших товарищей, убитых этой ночью». – «Хорошо». Сигильд приказал связать пленников по рукам и ногам, пока он не решит их судьбу.
Бренн очень беспокоился о том, что враги займут позиции на севере, напротив слабой точки Оппидума. Соответственно, он продолжал вести непрерывную разведку на восточном и западном фронтах, вплоть до реки и другого берега ручья, чтобы не позволить осаждающим укрепиться на каком-либо из этих участков. На крутых склонах плато, напротив сожженного моста, Сигильд устроил небольшой лагерь, охраняемый двумястами воинами. Разведывательные группы, которые он рассылал в больших количествах, имели приказ доставить в лагерь весь фураж и пригнать весь разбредшийся скот, который они смогут найти, вступая в бой с врагами только в случае, если тех будет немного.
Но захватчики, казалось, и не помышляли о новом приступе. Они устроились в лесах на севере и на склонах холмов справа и слева, оставляя реку и ручей между собой и лагерем; в долине были видны группы грабителей, которые разоряли и грабили брошенные жилища. По ту сторону уничтоженного моста враги построили широкий палисад, укрепленный бревнами, а еще через два дня возвели на реке плавучий мост, сколотив его из стволов деревьев, скрепленных вместе и удерживаемых на месте с помощью плотины, сложенной из бревен, закрепленных в речном русле и наклоненных вверх по течению.
Было очевидно, что осаждавшая сторона никуда не спешит, что эти люди живут за счет продовольствия, оставленного в долине, и что они намереваются победить осажденных голодом.
Действительно, жители Вал д'Авона смогли унести с собой только малую толику припасов еды. У них был скот, но животным не хватало корма, и, скучившись вместе, скот погибал в больших количествах; коровы перестали давать молоко, а запасы фуража стремительно уменьшались.
На шестой день блокады вожди племен предложили Бренну пробиться сквозь ряды врагов, пока у их воинов все еще сохранялись силы, и не дожидаться, пока из-за полного отсутствия продовольствия они станут зависимыми от милости захватчиков. Конечно, Бренн отклонил это предложение, заявив, что день освобождения придет и что надо запастись терпением. Тем не менее серьезной угрозой для него стало то, что враги сосредоточили свои силы на северной стороне. Поэтому вечером, перед наступлением темноты он собрал два отряда воинов, один у восточных, а другой у западных ворот. Он заметил, что противник обычно готовит свою утреннюю еду перед самым полднем, а также вечером перед закатом. После вечерней еды оттуда доносилось пение и крики.