Осада, или Шахматы со смертью
Шрифт:
— Очень большая неприятность.
Моряк несколько растерянно спрашивает:
— Что-нибудь случилось?
— Случилось.
Пепе Лобо с беспокойством оглядывается по сторонам. Маранья уже присел за его столик и наблюдает за ними, налив себе стакан вина.
— Но тут, наверно, не вполне удобно… — говорит капитан.
— Не имеет значения, — отвечает Лолита и с удивительным для нее самой спокойствием сообщает: — «Марк Брут» захвачен французами.
— Вот оно что… Когда?
— Вчера, у мыса Кандор. Наша канонерка утром доставила это известие. Заметила его, когда вышла на разведку
Лолита ощущает, что Пепе Лобо глядит на нее очень озабоченно. Она пришла сюда после того, как все тщательно обдумала. Взвесила каждое слово и каждый жест. И ее наружное спокойствие дается ей большим усилием воли. Даже не усилием, а — насилием над собой. Очень трудно выдержать оценивающе-пытливый взгляд этих светлых глаз. И видеть перед собой эти полуоткрытые губы.
— Я вам очень сочувствую, — говорит Пепе Лобо. — В самом деле, неприятность очень серьезная.
— Это больше, чем неприятность. И мне нужно больше, нежели сочувствие.
Последовавшее за этим сказано не во внезапном порыве искренности. Лолита Пальма выложила все начистоту лишь потому, что знала — это единственный выход. Единственный способ справиться с тем, что свалилось на нее. И она рассказывает о драгоценном грузе меди, сахара, зерна, индиго в трюме «Марка Брута». И о двадцати тысячах песо, жизненно необходимых для спасения компании. Не говоря уж о стоимости самой бригантины и всего прочего, что есть на борту.
— Мне удалось выяснить, — заключает она, — что французы намерены были отогнать судно в Санлукар и там разгрузить его, но из-за шторма им пришлось пережидать в бухте Рота… Надо полагать, они снимутся с якоря, как только ветер переменится. Сейчас стоят на рейде: причал слишком мал.
Моряк, который слушал молча, слегка наклонившись к Лолите, сейчас выпрямляется. Снова глядит по сторонам, а потом — прямо на нее:
— Этот норд-вест может дуть еще и сутки, и двое… Почему бы не разгрузиться на рейде?
Лолита Пальма этого не знает. Может быть, не решаются — испанские и английские канонерки кружат вблизи. Но скорей всего, дело в том, что фелюга базируется на Санлукар, вот туда они и хотят отправить добычу. А везти груз по сухопутью опасаются — в окрестностях реки Саладо действуют отряды геррильеров.
— Вам интересно то, что я говорю, капитан?
Спрошено с легким раздражением. С искоркой гнева. Лолита заметила, что Лобо снова отвел глаза, словно бы не очень внимательно вслушиваясь в ее слова, и смотрит теперь, как в сумерках продолжают один за другим вспыхивать огни в воротах и в окнах лавок. Но вот он снова устремляет взгляд на нее:
— Вы искали меня, чтобы рассказать мне это?
Должно быть, с таким же недоверием смотрит он с мостика на море. Или на жизнь. Но теперь, думает Лолита, я должна решиться и выговорить…
— Нет. Я хочу, чтобы вы отбили «Марка Брута».
Она произносит это — все-таки решилась, все-таки выговорила — вполголоса. Потом, вздернув подбородок, смотрит на него немигающими глазами, очень пристально и напряженно. И надеется, что со стороны незаметно, что ее сердце то замирает, то начинает колотиться неровно и суматошно. Как глупо, думает она в смятении и едва ли не в панике, как глупо будет, если я сейчас грохнусь в обморок Да и флакончика с солями нет при мне.
— Это, я так понимаю, шутка, — говорит Пепе Лобо.
— Вы сами знаете, что нет.
На этот раз она не уверена, что голос не дрогнул, не выдал ее. Зеленые глаза, кажется, ощупывают ее лицо пядь за пядью, изучают, исследуют.
— И вы за этим сюда пришли?
Это — не вполне вопрос, и в словах капитана нет удивления. И Лолита Пальма не отвечает. Не находит в себе сил ответить. На несколько мгновений ее охватывает непривычное, почти болезненное изнеможение. Сердце стучит все так же сильно, но теперь — так редко и замедленно, что кажется, будто от удара до удара проходит не меньше минуты. Лолита знает: она дошла, докуда смогла. Знает это, без сомнения, и капитан: чуть поколебавшись, он дотягивается до ее левой руки, слегка, едва ощутимо прикасается к ней, словно приглашая пройтись немного. Сдвинуться с места, шевельнуться. И Лолита следует мягкому нажиму его пальцев. Послушно позволяет вести себя. Проходит рядом с ним несколько шагов, сама не зная, куда идет. И еще миг спустя слышит его голос:
— К Роте подобраться невозможно… Наверняка бросили якорь, как обычно на трех с половиной морских саженях: справа — скалы, слева — мыс. И все подходы простреливаются батареями с Гальины и Пунтильи насквозь.
Ну, хоть не расхохотался мне в лицо, думает Лолита с облегчением. Не стал смеяться и, вопреки ее опасениям, не сказал ничего неподходящего к случаю. Выразил сомнения серьезным и сдержанным тоном. Кажется, он в самом деле намерен объяснить, почему это неосуществимо. Почему ее просьба не может быть выполнена.
— Можно попытаться ночью. Если продержится норд-вест, достаточно обрубить якорный канат и поставить парус — бригантина сама отойдет в море… — холодно произносит Лолита.
И смолкает, выжидая, пока ее слова произведут нужное действие. И Пепе Лобо увидит ту картину, которая сложилась у нее в голове после целого дня размышлений и после того, как ей накрепко врезалась в память морская карта, развернутая на столе в ее кабинете. Теперь Лолита замечает, что капитан взглянул на нее иначе, с особым интересом. Может быть, даже с удивлением. С удивлением, к которому примешивается веселое ожидание. Однако его удивленный тон не кажется притворным:
— Я вижу, вы подготовились всерьез.
— Это оттого, что все слишком серьезно.
Площадь Ментидеро сужается, переходя в эспланаду, где с одной стороны стена, с другой — море, а по бокам — артиллерийский парк и казармы Канделарии. Новые и новые костерки, на которых что-то варится, горят возле палаток с переселенцами. В детский гомон вплетается меланхоличный разнобой звуков, беспорядочный струнный перебор — кто-то настраивает гитару. На пороге угольной лавки в одном из крайних домов дремлет пожилая женщина в черной косынке. За дверью в немощном свете масляной лампы угадываются мешки и парные — чтоб удобней было грузить на спину ослику или мулу — корзины с товаром.