Осада Рима
Шрифт:
Жюль Верн
Осада Рима
Жюль Верн
ОСАДА РИМА
Глава I. ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Убийство господина де Росси[1] вышел победителем из трудной и дерзкой схватки. Сочетая инженерный талант с мудростью, он сохранил жизнь многим солдатам и взял город с той стороны, которая считалась неприступной. Его слава на два года опередила официальное признание его заслуг, почести и награды.
Напрасно опечаленный Аннибаль искал своего друга. Анри был уже трупом. Его позднее обнаружили возле понтонного
– Рок! Злой рок!
Через неделю после вторжения французов в Рим в соборе Святого Петра провозгласили папское правительство, и цвета Пия IX сменили в Ватикане знамя итальянского восстания.
– --
Jules Verne. "Le Siege de Rome" (1853).
Перевод М.Д. Потаповой
Жюль Верн. Полное собрание сочинений. Серия I. («Неизвестный Жюль Верн»). В 27 т.
Т. 26. Цезарь Каскабель.
Научно-издательский центр «Ладомир» при содействии ТОО «ВРС».
Послесловие и примечания А.Г. Москвина
Оформление Д.Б. Каменщикова
Сканировал steamer специально для jules-verne.ru
[1] Пеллегрино Росси (1787) – известный французский дипломат и экономист. Итальянец по происхождению. Возглавлял папское правительство. Убит 15 ноября 1848 года. (Примеч. автора.) должно было предварить всплеск революционного движения в Италии. Свободы, объявленные Пием IX[1], грозили обернуться против него самого и опрокинуть древний престол святого Петра.
Либеральная власть рушится повсюду, и это является следствием избыточности ее институтов. Прошлое далеко от настоящего; во времена, когда абсолютные правители покушались на свободы общества и уничтожали их, эти свободы, низвергаясь, действовали подобно разлетающимся осколками бомбам; но в XIX веке народы сами требуют ограничения слишком либеральных реформ, ибо последние способны столкнуть общество в бездонную пропасть. Свобода в понимании республиканцев различного толка, свобода анархическая, изжила себя, свобода в теории и свобода на практике – взаимоисключающие вещи: там, где слишком очевидно провозглашен принцип, нет места факту. В то же время, когда свобода не претворяется в практику, ее принципы сводятся лишь к роли лозунгов на челе общественных памятников.
Шестнадцатого ноября 1848 года Квиринал, дворец духовного владыки, был окружен гражданской гвардией и регулярными войсками. Но их требования реформ заглушали ружейные выстрелы швейцарцев, которые, храня верность власти и своему жалованью, храбро защищали временное королевство Папы.
Уже в течение некоторого времени воздух Рима был насыщен грозой. Франция успела передать Италии свою неспокойную атмосферу, и жители Апеннинского полуострова полной грудью вдыхали этот пьянящий аромат. Дело в том, что итальянцы дышат лишь с позволения австрийского императора, а пушки и генералы не слишком-то великодушны. Шум и беспокойство, доносившиеся с той стороны Альп, возбуждали римлян, которым захотелось быть причастными к празднику и без церемоний порадовать себя зрелищем небольшой революции.
В то время как одни осаждали, а другие защищали Квиринал, молодой человек со злым и неприятным лицом шнырял среди заполнивших площадь людей. Он являл собой определенный тип итальянцев – лживых, лицемерных, подвластных злу и неподвластных добру, ультрамонтанов[2], низких, завистливых, трусливых негодяев, не направленных и не просвещенных ни обучением, ни разумом. Бывший секретарь Папы Пия IX, он был хорошо известен в свете, на который некогда высокомерно изливал свою наглость и спесь. Его прошлое положение заставляло подозрительно относиться к его сегодняшним занятиям – почему Андреани оставил служение Папе и бросился в водоворот заговоров и мятежа?
– Друзья мои, братья мои, – бросил он перевозбужденной толпе, – владычество пап временно, оно уйдет, и свободная Италия никогда больше не будет носить траур по своим тиранам! Последуем за Францией в устремлении к свободе, и ее дети придут нам на помощь!
– Вы не из наших, – отвечали ему.
– Я солдат, я с вами и я за вас! Я знаю все бесчисленные злоупотребления этой прогнившей системы, все эти так называемые реформы, которыми вас развлекали, пустые уступки, которыми, как фальшивой монетой, оплачивали ваши великодушные порывы. Я солдат! Увидите, я буду сражаться в первых рядах, чтобы свергнуть абсолютизм и навечно обеспечить вашу независимость!
– Должно быть, вы в курсе всего, что происходит во дворце, – обратился к нему один честный малый, – и знаете, что Пий Девятый уступает нашим требованиям и дает нам либерального министра.
– Министры – пассивное орудие власти, они ничего не могут изменить в политике, – все более распаляясь, отвечал Андреани. – Папа просто меняет перчатки, вот и все, рука же его не станет ни мягче, ни щедрее. Не придавайте значения именам-однодневкам, которыми власть пытается усыпить вашу бдительность. Что даст смена вывески, если хозяин продолжает обвешивать и продавать фальшивый товар – свои лживые свободы?!
Действительно, святой владыка, чтобы сдержать бурю, попытался в качестве громоотвода использовать ряд министров, на которых без всякого для него вреда разрядились бы молнии мятежа. Но эти затертые и скомпрометированные имена уже не в силах были уберечь понтификальный[3] трон. На улицах Рима правил бал гнев, гремели ружейные выстрелы около Квиринала. Солдаты братались с восставшими, переходили на их сторону. В течение недели Пий IX надеялся укротить свободолюбивое движение при помощи ловких ходов и своевременно проведенных реформ, считая, что имеет дело с простым бунтом. И действительно, бунт можно свести на нет, дав выход народному кипению, но совсем не то с революциями! А это была революция.
Двадцать четвертого ноября 1848 года в сопровождении кардиналов, высших чинов церкви и части духовенства Папа спешно покинул Рим. В течение нескольких дней о месте пребывания его святейшества ничего не было известно. Назначили группу верховных правителей – хунту – для временного осуществления государственной власти и формирования правительства, которое было очень быстро укомплектовано.
Тем временем Папа благополучно добрался до Гаэты[4], откуда 17 декабря выразил протест против правящей хунты. Но он бросил подвластные ему территории не для того, чтобы уступить поле боя революционерам. Его святейшество в полной мере ощущал в себе призвание к мученическому венцу. Однако прежде всего Папе необходимо было сохранить полную свободу и независимость, чтобы католический мир не подумал, что он более не в состоянии осуществлять свою духовную власть.
Папский протест был выражен по всем правилам, однако он остался без ответа – хунта просто не заметила его. В действительности Папе нечего было опасаться; но вскоре под его знамена стали собираться многочисленные сторонники, что вызвало к жизни различные планы интервенции в Италию. Поэтому 2 декабря римское правительство, в свою очередь, воспротивилось экспедиции, намеченной генералом Кавеньяком, бывшим в то время главой исполнительной власти во Франции. Сами французы еще не определились в своих действиях.