Осада
Шрифт:
– Ну да, разумеется, – Дзюба недовольно подумал, когда же до него самого сведения будут доходить с той же скоростью, что до японских ушей. Вообще, откуда у Тикусемо такая разветвленная сеть в его вотчине, ведь японцам не позволялось никогда и никуда лезть на территории Дальнего Востока, шутка сказать, даже договор о мире Россия так и не подписала, продолжая, как и СССР, находится с Японией в состоянии войны. Ни территорий ни отдавала, даже намеков не было, не то, что Китаю. Да что территории, совместных предприятий на пальцах пересчитать. И все же японцы сорганизовали тут мощное подполье, и это при том, что особой любви к ним на Дальнем Востоке не наблюдалось, но с другой стороны, разве не покупалось владивостокцами все японское, разве не туда, а не в Китай, отправляли родители детей на обучение, а бизнесмены сотрудников на переквалификацию? Да и в последние
Дзюба хмыкнул, вспомнив изречение какого-то позабытого римского, должно быть, мыслителя, висевшего над столом у Ткаченко: «Ubi bene ibi patria». Как ни пытались власти воспитать новое поколение россиян в любви к родине, а только для них воистину родиной становилась та страна, где им было хорошо. Несмотря на миллиардную программу по поддержке патриотических настроений, созданию подобий пионерских лагерей и усиленную накачку молодежи правильными мыслями и идеями. Вот только молодежь здесь смотрела совсем в другую сторону. Далеко от Москвы формировался иной мир, иные люди. Поэтому лишь тут оппозиция могла себе позволить многое, на что оказывались неспособны их московские или питерские коллеги, пытаясь обработать безразличный ко всему молодняк, впитавший как дух нигилизма, так и презрения к переменам, а потому выбравший самый простой и естественный путь – саморазрушения. Кажется, именно этот путь и почитался наиболее патриотическим. Мы гордимся Россией, но пальцем не пошевелим, чтобы хоть что-то для нее сделать, ведь за все отвечает партия и правительство. Интересно, что они делают теперь, когда партия и правительство сосредоточено в одном городе и управляет от силы еще несколькими соседними?
Тикусемо напомнил о себе, заявив еще раз о поддержке действий нового президента правительством и парламентом Японии, о чем он может официально доложить, и напомнил о протоколах, которые должен передать Дзюбе на рассмотрение сегодня же. Лаврентий хотел было пригласить Акио-сана к себе, но тот по старой привычке конспиратора предпочел встречу на нейтральной стороне, в гостинице. Они договорились встретиться в люксе «Версаля», которую новая власть держала специально для подобных встреч.
Едва он повесил трубку, телефон зазвонил снова – вот это как раз отчитывались его ставленники на местах из Комсомольска-на-Амуре, Магадана, и других городов. Дзюба слушал молча, коротко уточнял детали и переключался на следующего. У него неожиданно сложилось впечатление, что все доклады готовились в одном источнике, и источник этот был как раз японская разведка – столь малым было различие между словами Тикусемо и губернаторов и мэров городов.
Перед отъездом в «Версаль», он распорядился отправить в Якутск своего человека на пост губернатора, уже не президента, республика понижалась в статусе до области. И к нему отряд «товарищей в штатском».
Тикусемо его уже ждал в номере. Пожал руку, пригласил войти, будто он здесь являлся хозяином, а не гостем.
Отчасти, так и есть, с неохотой подумал Лаврентий. В последнее время особенно. Будто прогнав Москву, заместо нее получил Токио, и почти без передышки. Впрочем, они всегда ориентировались на восточного соседа, выделявшего деньги, поддерживающего морально, заступавшегося, помогавшего тем или иным способом. Они, что говорить, приспособились к его ненавязчивому присутствию, к его всегда вроде бы дельным советам. К тому, что у них есть надежный тыл. Да и то, разве сам Дзюба рассчитывал на собственных граждан, когда отказал в посадке самолету Маркова? Да и то сказать, его друг Ткаченко, министр внутренних дел, так и не перевез обратно свою семью. Возможно, сам сидит на чемоданах, на всякий случай. Не он один такой, те, кто не осмелились бежать в Москву, бежали или собирались бежать в Токио, туда, где их могли обеспечить защитой и уверенностью в завтрашнем дне. Чего не мог наверняка обещать Дзюба. И не уехавшие, но уже определившиеся, теперь сидели и ждали, глядя на происходящее с отстраненностью туриста, усидит, не усидит их президент. Развалится или не развалится их республика. И поскольку у Дзюбы не оставалось людей в запасе, он вынужден был прибегать к их услугам, прекрасно понимая, чего эти услуги стоят.
Акио-сан молча, без обычного своего красноречия, подал папку с проектом договора на двух языках. Дзюба пристально просмотрел его: на сей раз, даже удивился. Япония отказывалась от своих претензий на Южный Сахалин, видимо,
Получив папку, Дзюба вернулся к себе, вызвал переводчика, тот долго сверял тексты, все сходилось в точности. Они провозились до позднего вечера, после Дзюба созвал узкий состав правительства. Решили не откладывать в долгий ящик.
Наутро Лаврентий позвонил японскому премьеру, сообщил, что намерен подписать все сегодня, услышал слова признательности, понятные и без перевода, они поговорили о демаркации границы в районе Камчатки, ведь это официально была территория России, требовалось содействие оставшегося у Дальневосточной республики флота, Лаврентий пошел и на это. Потом обсудили процесс поставки гуманитарной помощи.
А затем позвал своего Молотова, в роли Риббентропа выступил Тикусемо, в присутствии прессы все договоры были подписаны. Поскольку на каждом уже стоял автограф японского премьера, они вступили в силу немедленно, едва только пресс-папье коснулось последний раз бумаги, и президент Дальневосточной республики пожал руку представителю премьер-министра Японии. Под гром аплодисментов, и неожиданно зазвучавший гимн из мобильного телефона, слов которого еще никто не знал, да и то, что это именно песня, являющаяся одним из символов страны, поняли далеко не сразу. Лишь затем начали подниматься, сперва один, затем несколько, и только потом все остальные. Дзюбу поздравляли, он благодарил, кивал на Тикусемо, отвечал на вопросы, снова кивал в ту сторону, где должен находиться посланник, но Акио-сан уже незаметно убыл, оставляя все эти сомнительные лавры Лаврентию.
Наутро он получил обстановку на местах. Нет, волнений по поводу Маркова не случилось больше, ни в столице, ни в Хабаровске. Новости утвердили Лаврентия в силе, немного ударив в голову; получив порцию эндорфина, за продолжением вчерашней ночи он отправился к супруге. Надя снова приняла его с охотой и ответила столь же страстно, видимо и она нуждалась в разрядке.
Потом пришли, как и положено, с запозданием, новости не слишком приятные. Парламент Якутии только с третьей попытки уломал себя, назначив исполняющим обязанности губернатора человека Лаврентия. Дзюба попытался с ним связаться, чтобы хоть поздравить, но даже спутниковая связь не желала соединять абонентов.
Днем случилось очередное заседание кабинета, на сей раз в расширенном составе, все договаривались о должностях и делили портфели. Затем, в перерыве, позвонил Тикусемо, сообщил о подготовке транспортов с гуманитарной помощью, следующим вечером должны отплыть. Дзюба напомнил о транше, да деньги переведены на счета, можете пользоваться. Заседание, после столь приятных новостей, продолжилось с особой интенсивностью, вцепившись в миллионы, его коллеги и товарищи охотно делили шкуру пока еще не убитого медведя. Напоследок, когда деньги так быстро кончились, а столько всего еще осталось не реализовано, единогласно отправили часть флота демаркировать новую границу. Дзюба отправился к себе немного хмельной, позвонил японскому премьеру, пожелал ему долгого здоровья, сообщил, что все идет согласно договоренностям, наверняка, тот и так знал обо всем, но Лаврентию просто хотелось поговорить с человеком, пообещавшим и выдавшим ему золотые горы. Пусть и через переводчика.
Вечером настроение ему все-таки испортили. Сперва авиация была поднята по тревоге, министр обороны Крайнев доложил о напряженной ситуации вблизи китайской границы. Бомбардировщики трижды вылетали по тревоге, что-то бомбили, но выяснять подробности, высылая на место войска, министр пока не решался. А беспилотники давно уже бесхозным грузом валялись в ангарах, не могущие даже подняться – не хватало запчастей, чтобы поставить их на крыло, вообще, запчастей не хватало катастрофически; заводы, производящее оружие и транспорт находились в Израиле. За этот день армия и так успела потерять один истребитель и бомбардировщик – не разошлись в воздухе, несмотря на все усилия диспетчера. Плюс к тому брожения в частях близ Якутска, из Хабаровска туда срочно перебросили дополнительно батальон, взамен дезертировавших армейцев, так и не признавших нового назначенца. Отлавливать их не стали, и так забот выше крыши.