Оседлавший Бурю
Шрифт:
— Я дорого заплатил за знание о том, что людские слова и поступки нечасто совпадают. Обернись кругом, я хочу убедиться, что у тебя нет оружия.
Незнакомец подчинился и даже распахнул плащ, показывая, что ничего не прячет за поясом.
— Кто ты? — спросил Гэз Макон.
— Я Риамфада.
— Хорошо сохранился для своего возраста, кузнец, — расхохотался Гэз.
— Я никогда не был кузнецом. При жизни я делал броши, кольца и булавки. Ковать мечи я научился лишь после смерти. Я выковал лишь один меч, Гэз Макон.
Гэз снова окинул тревожным взглядом кромку леса, но там, видимо, никто не прятался. Он позволил себе немного расслабиться.
Ты забавный малый, незнакомец. Если хочешь поиграть в легенды о сидхах, тебе стоит приодеться. Раздобудь где-нибудь островерхую шляпу, как у волшебника. Лоскутный плащ тоже подойдет.
— Лоскутный плащ был только один и принадлежал не мне. У меня есть дар для тебя, он в этом лесу. Хватит ли тебе духу пойти за мной?
— Хватит ли мне духу? Ты хочешь сказать, что тут все еще бродят сидхи?
— Нет, Гэз Макон, нет. Сидхи ушли отсюда. И я здесь впервые за несколько столетий. Мне грустно видеть, во что превратился лес Древа Желания. Почти вся магия покинула его. Пойдешь ли ты за мной?
— За мою голову назначена награда. Надо быть идиотом, чтобы пойти в лес за незнакомцем, особенно — за сумасшедшим, выдающим себя за мертвеца. Я похож на идиота?
— Ты похож на человека, чье сердце отдалось скорби, Оседлавший Бурю. Твоя тревога понятна. Никто не причинит тебе вреда.
— Что ты собираешься мне подарить?
— Увидишь, когда мы придем, — ответил юноша. Гэз рассмеялся, спешился и привязал коня к осине.
— Ты не будешь возражать, если я возьму пистолет?
— Бери, если хочешь.
Юноша повернулся к лесу. Гэз последовал за ним и вдруг остановился. Земля была мягкой. За незнакомцем не оставалось следов.
— Постой! — воскликнул Гэз. — Ты не оставляешь следов!
— Я давно уже мертв, а то, что ты видишь, всего лишь иллюзия. Стать плотным несложно, но в этом нет нужды. Если тебе так хочется, лучше я похожу в островерхой шляпе.
— Ты призрак?
— В определенном смысле, наверное, да. Это тебя тревожит?
— Признаться, да, — ответил Гэз. — Ты действительно Риамфада?
— Да.
— И ты помнишь великого короля?
— Да. Он научил меня плавать.
— Разве ты не был калекой?
— Да, ноги меня не слушались. Конн носил меня к водопаду Ригуан. Я научился плавать, пользуясь одними руками. Такое невозможно забыть. Конн был хорошим человеком. Больше никому не было дела до одинокого калеки.
— Он тоже находится здесь?
— Нет, не думаю. Впрочем, мне мало известно о том, куда отправляются души умерших. — Дух остановился и указал на густой, сросшийся ветвями терновник. — Здесь Конн освободил запутавшегося олененка и этим заслужил благосклонность Морригу. Не каждый испуганный мальчишка остановится в колдовском лесу, чтобы помочь
— Наверное, мне это снится, — ответил Гэз.
— Идем, нам еще далеко, — сказал Риамфада, поднимаясь по крутому склону холма. Внезапно он растворился за стеной из камня, и Гэз остановился. — Иди, Оседлавший Бурю, — раздался голос призрака, — эти камни так же иллюзорны, как и я.
Гэз протянул руку и не нащупал камня. Он сделал судорожный вдох, шагнул вперед и оказался в узкой пустой пещере. На стенах замерцали две старинные лампы. Риамфада стоял у дальней стены. К ней был прислонен старинный меч, из тех, которыми бились древние рыцари. Длинный, слегка изогнутый клинок, покрытый кельтонскими рунами, сиял ярче любого серебра. Причудливая смесь золота, серебра и черного дерева украшала рукоять: поперечины были выполнены в виде дубовых листьев, рельефная голова медведя с разинутой пастью прикрывала основание клинка. Круглое серебряное навершие поражало изящной резьбой — олененком в терниях.
Гэз присел рядом, не сводя взгляда с невероятно красивого меча.
— Это единственный меч, который я выковал, — сказал Риамфада. — Не люблю оружие. Я дарю его тебе, Оседлавший Бурю.
Гэз встал и отступил на шаг.
— Это ошибка. Я не ригант, а сын варлийского лорда, захватчика. Отдай его Кэлину Рингу или Коллу Джасу.
— Это Яростный Клинок, Гэз Макон. Кто сможет справиться с ним, кроме Оседлавшего Бурю?
— Он принадлежит ригантам. Я не имею на него права.
— Ты унаследовал от отца ригантскую кровь. Ты потомок Коннавара. И кому, как не мне, его создателю, решать, кому отдать меч?
— Но мне не будет от него никакого проку. Он слишком тяжелый, громоздкий и совсем не подходит для современного конного боя.
— Опробуй его.
Гэз неохотно потянулся к великоватой рукояти. Она, будто уменьшившись, идеально пришлась по руке. Он поднял необычайно легкий меч и в недоверии потряс головой. Поперечины стали тоньше, кисть руки прикрыла золотая гарда. Клинок затрепетал, становясь тоньше. Через несколько мгновений Гэз держал в руке кавалерийскую саблю. Медведь пропал с гарды, сменившись вздыбленным конем в окружении золотых облаков.
Риамфада сделал жест рукой — сабля Гэза вылетела из ножен и упала на землю.
— Вложи меч в ножны, Оседлавший Бурю. Гэз послушался. Ножны подошли идеально.
— Этот меч разрубит любую броню и никогда не затупится. Пока он при тебе, ни один Искупитель не сможет найти тебя. Ты останешься виден человеческому взгляду, но шпионить с помощью магии за тобой не удастся. Руны на клинке — охранные заклинания. Они очень сильны, и пока этот меч с тобой, ни одно демоническое создание не сможет причинить тебе вреда. А теперь иди. Ты нужен Мойдарту. Прежде чем Ледяной Кай поведет армии на север, вам еще многое предстоит сделать.