Осень цвета кофе
Шрифт:
Но тот только пожал плечами и сказал:
– Я вам здесь больше не нужен, поэтому ухожу.
– Да! Сделай милость, исчезни!
Возле самой двери Легкоступов обернулся и проговорил ласково:
– Александр Романович! В аптеках «Вита» скидка на «Магний В6». Хорошо от плохого характера помогает.
Прежде чем Наполеонов успел что-то ответить, Легкоступов исчез.
Следователь обвёл подозрительным взглядом лица оставшихся сотрудников. Но если на них и были ухмылки, то они успели их благоразумно стереть.
– Ты сказал, что там была ещё некая Матильда. – Наполеонов пощёлкал пальцами.
– Александр Романович, она собака! – воскликнул Ринат.
– Мы тоже не ангелы, – пробурчал следователь.
– Матильда – болонка!
– Да понял я, понял. Поговорить нужно с её хозяйкой.
– Сделаем.
– Надо выяснить, знает ли кто-то женщину в синей куртке.
– Это что, опять всех обходить? – ахнул Аветик.
– Ничего не поделаешь, придётся. Тем более что нас интересует в первую очередь именно этот подъезд.
– Теперь твоя очередь топать, – подмигнул Ринат Григоряну.
Аветик направился к двери, когда Незовибатько, складывающий свой чемоданчик, проговорил лениво:
– Я бы на твоём месте, старлей, поговорил сначала со старушками у подъезда. Солнышко припекает, и божьи одуванчики высыпали насладиться последними солнечными деньками. Кстати, моя тёща говорит, что одуванчики в сентябре снова зацветают.
– Спасибо, Афанасий Гаврилович, – вежливо проговорил Аветик, – я, пожалуй, так и сделаю.
– Всё-то твоя тёща знает, – пробухтел Наполеонов. – Я вот чего-то не замечал, чтобы одуванчики в сентябре цвели.
– Это потому, что ты не туда своё внимание направляешь, – хмыкнул Незовибатько. – Жениться тебе надо! – и тоже скрылся за дверью.
«Сговорились они, что ли, все сегодня мне настроение портить», – подумал сердито Наполеонов и набрал номер сотового Мориса Миндаугаса.
– Слушаю, – почти сразу отозвался тот.
– Морис, – с места в карьер начал Шура, – ты в этом году варил варенье из одуванчиков?
– Одна баночка имеется, – осторожно ответил Морис.
– А когда ты его варил?
– В мае.
– А некоторые говорят, что одуванчики цветут в сентябре!
– Единичные экземпляры, – ответил Миндаугас, – но они на варенье не годятся.
– Жалко, что Незовибатько уже ушёл, а то бы я припечатал его вместе с его тёщей, – злорадно проговорил Наполеонов.
– Шура, у тебя что-то случилось? – забеспокоился Миндаугас, он даже хотел поинтересоваться, не обидел ли кто маленького следователя, но поостерёгся спрашивать об этом.
– Да ничего у меня не случилось, – отозвался следователь. – Всё хорошо, прекрасная маркиза.
– Ты в комитете?
– Нет, на убийстве. Пока, мне некогда.
– Пока, – вздохнул Миндаугас.
«Эти русские жутко непредсказуемые, – подумал он, – но я уже начал к этому привыкать».
Глава 3
Незовибатько оказался прав, и Григоряну не пришлось далеко ходить.
Любопытные старушки в цветастых, ещё по-летнему лёгких платьях тотчас окружили старшего лейтенанта, и он ощутил себя путником, внезапно оказавшимся среди заколдованного цветника, не подозревающего о близких осенних заморозках.
Пожилые дамы вывалили на его голову столько информации, что он только успевал её запоминать, а затем незаметно нажал в кармане на кнопку диктофона.
Аветик узнал, кто собирается жениться, разводиться, рожать, кто и с кем изменяет мужу, жене, у кого дети никчёмные лентяи, горлопаны и хулиганы, а у кого умники-разумники.
Наконец, Григоряну удалось вставить слово, и он спросил, не знает ли кто-то из уважаемых дам молодую блондинку в синей ветровке или куртке.
При слове «дамы» одни женщины кокетливо захихикали, другие откровенно рассмеялись, и даже была одна леди, которая заржала, буквально как полковая лошадь.
Но ответ он всё-таки получил, ему сообщили, что блондинистая девица ходит в пятую квартиру к Рашиду Каримову.
– Но последнее время её что-то не видать, – заметила дама в платье с крупным синим горохом на белом фоне.
– По всему видно, что они пособачились, – заметила другая.
– Отчего вы так решили? – спросил Григорян.
– Так Рашид ходит насупленный. У него и так брови сросшиеся, а это чисто Соловей-разбойник! Мороз по коже! – Говорившая картинно поёжилась.
– А чем занимается Каримов? – поинтересовался оперативник.
– На автомойке работает.
– Так-то он парень хороший, – сочла необходимым заступиться за Рашида дама с высокой причёской в стиле восьмидесятых годов прошлого века, – и зарабатывает хорошо, и к старшим уважительно относится.
– К тому же он местный! – воскликнула женщина в пышной розовой юбке и синей блузке.
– То есть он здесь родился? – уточнил старший лейтенант.
– Родился он не здесь, а два квартала отсюда в роддоме, – важно пояснила ему самая высокая из женщин, – проживал в девятиэтажке на углу. А эта квартира Рашиду от бабушки с дедушкой досталась. Деду её завод дал, он на нём сорок пять лет проработал. Потом они с женой квартиру приватизировали да и завещали единственному внуку.
– А сами они умерли? – простодушно спросил Аветик.
– Типун тебе на язык!
Григорян ошалело уставился на пожелавшую ему это женщину.
Соседка, сидящая рядом с ней, толкнула её в бок:
– Чего сразу на парня накинулась, он же не знал! Спросил по простоте душевной. Правда, сынок?
Аветик послушно кивнул.
– Ну, вот видишь! – сказала она своей соседке и, обернувшись к Григоряну, пояснила: – Дочь, то есть мать Рашида, взяла стариков к себе.
– Понятно, – облегчённо вздохнул Аветик. – А Рашид, значит, живёт в пятой квартире?