Осень цвета кофе
Шрифт:
– Что за бред вы несёте! – возмутился Рашид. – Вы хоть сами себя слышите?!
Не обращая внимания на возмущение Каримова, участковый спросил:
– Когда, вы говорите, ссора-то у вас, Рашид Юсупович, с вашей девушкой произошла?
– Полторы недели уже прошло!
– Ну вот видите, за это время девушка вполне могла найти себе нового кавалера, – не моргнув глазом заявил Саголатов.
Каримов, ослеплённый яростью, как танк, двинулся в сторону участкового.
– Тише, тише, – преградил ему путь Аветик, – это всего лишь предположение.
– И я о том же, – подал голос из-за его спины участковый, – но проверить-то надо.
– Ладно, шайтаны! Проверяйте! На Дерюгина она живёт, в восемнадцатом доме, квартира четырнадцать.
– Вот и ладушки, – обрадовался участковый и, не удержавшись, по-отечески ласково укорил хозяина квартиры: – Экий вы нервный, Рашид Юсупович.
– Будешь с вами нервным, – сердито проворчал начинающий приходить в себя Каримов. – Всё уже? Или ещё чего?
– Нет, больше ничего! Не извольте беспокоиться – дорогу мы сами найдём, – заверил его Саголатов и первый заспешил к выходу.
– Вы не переживайте так, – тихо проговорил Аветик. – Жизнь ведь длинная, и в ней всякое бывает. – В глубине души Григорян сочувствовал Рашиду. – Может, вы ещё и помиритесь со своей девушкой, – попытался оперативник ободрить вконец расстроенного парня.
– Ноги её в моей квартире больше не будет! – рявкнул Каримов.
– Что ж, как скажете. До свидания. – И Аветик заспешил вслед за участковым, который к этому времени уже вышел из квартиры.
– Вы просто скороход, Степан Артемьевич, – проговорил с улыбкой, догнав его на лестнице, Аветик.
– Не люблю я нервных. – Участковый состроил смешную мину.
– А кто их любит, – проговорил Григорян. – Только среди контингента, с которым нам приходится соприкасаться, добродушный люд встречается редко.
– И то верно, – вздохнул участковый и спросил: – Ты сейчас куда?
– Отзвонюсь следователю и съезжу к этой Переверзевой.
– А я, если ты не возражаешь, вернусь на свой участок.
– Не возражаю. Думаю, дама не будет отстреливаться из пулемёта.
– Я тоже так думаю, – улыбнулся участковый. – Если что, звони. Покудова, старлей.
– Пока, Саголатов.
Возвращаться в квартиру Поповой Григоряну не хотелось. Поэтому, оглядевшись вокруг, Аветик заметил пустую лавочку, стоявшую наискосок от детской площадки, и направился к ней неспешным шагом.
Присел, вдохнул пряный воздух, пахнущий вянущей листвой, жадно цветущими цветами, словно спешащими как можно полнее насладиться временем, оставшимся до первых заморозков, и влагой от маленького, пылящего искристой росой фонтанчика. На низких кустиках остриженной жимолости радостно чирикали воробьи.
«Хорошо-то как, – подумал Аветик, – не зря многие великие любили осень».
На ум ему невольно пришли строки Ованеса Туманяна:
Снова птицы прилетели,Издалёка прилетели.Прилетели, песню спели.Осень на дворе.Все в нарядных жёлтых платьях,Ходят все по жёлтым листьям,По стерне тихонько ходят.Осень на дворе.Кукарекай, петушок,Спой же песню, мой дружок,Осень на дворе.Глава 4
Наполеонов откликнулся сразу:
– Ты чего, Григорян, звонишь? – ворчливо спросил он. – В квартиру подняться лень?
– Лень, – легко согласился Аветик, хотя подниматься ему туда не хотелось вовсе не из-за лени, и Наполеонову это было прекрасно известно. Но такой уж у следователя был нрав, и оперативник старался лишний раз не нарываться.
– Александр Романович, мы с участковым Стёпой Саголатовым поговорили с жильцом из пятой квартиры Рашидом Юсуповичем Каримовым. У него действительно была девушка, некая Ольга Витальевна Переверзева, но они поссорились полторы недели назад и расстались.
– Причина ссоры – ревность? – оживился следователь.
– Нет, – ответил Аветик, – обычное женское мотовство.
– Что ты хочешь этим сказать? – не понял следователь.
– Да ничего особенного, просто она сняла у него с карты деньги и потратила их на шмотки.
– И сколько сняла?
– Мы не уточняли, но примерно можно прикинуть: она купила норковую шубу и шапку. На мой дилетантский в этом вопросе взгляд, получается больше ста пятидесяти тысяч.
– Ни фига себе, ничего особенного! – вырвалось у следователя. – Да я бы придушил её, если бы она деньги слямзила с моей карточки.
– Не знал, что следователи бывают такими кровожадными, – пошутил оперативник.
– Ты доживи до моих лет!
Аветик не стал напоминать следователю, что разница у них в возрасте невелика, вместо этого он сказал:
– Каримов дал нам адрес девушки, я хочу к ней съездить.
– Езжай, голубчик мой, – прошелестел следователь тоном старой нянюшки и добавил уже своим обычным голосом: – Потом доложишь.
– Куда же я денусь, – отозвался Аветик и поспешил отключиться, дабы избежать ещё пары-тройки инструкций, которые так обожал давать Александр Романович. По мнению Григоряна, компенсируя своей значительностью небольшой рост.
Дом на Дерюгина под номером восемнадцать стоял как бы на отшибе. Под окнами как раз со стороны подъездов росли высоченные синие ели. Макушки деревьев почти дотягивались до крыши.
«Бедные, как же они там живут, – подумал о жильцах дома Аветик, – ведь у них, наверное, постоянно темно».
Поднявшись на этаж, Григорян нажал на кнопку звонка нужной ему квартиры, прислушался. Он уже поднял руку, чтобы позвонить второй раз, но тут из-за двери раздался девичий голос:
– Кто там?